Великая. История «железной» Маргарет - Маргарет Тэтчер

Совершенно случайно, но очень к месту первая тема касалась Северной Ирландии. Я немного послушала, но вскоре ушла, чтобы поработать над речью, которую надо было переделать. Пока я работала, мне все время приходили сообщения и забегали с короткими визитами коллеги и друзья. Я знала, что Джона Уэйкмена еще не извлекли из-под завалов и что несколько человек числились пропавшими. Не прекращающийся поток цветов отсылался в больницу, где находились раненые.

Как и раньше, я произносила речь по напечатанному тексту, а не по кассете, довольно много импровизируя. Но я знала, что гораздо важнее, чем мои слова, был тот факт, что я, как премьер-министр, могла выступать. В своей речи я постаралась суммировать чувства, которые мы все испытывали: «Взрыв бомбы… был попыткой нанести ущерб демократически избранному правительству ее величества. Вот масштаб злодеяния, которое обрушилось на всех нас. И то, что мы собрались здесь, ошеломленные, но собранные и решительные, показывает, что все попытки уничтожить демократию будут неудачными».

После речи, не задерживаясь, я сразу поехала в Королевский госпиталь графства Сассекс, чтобы навестить раненых. Четверых уже не было в живых. Мюриэль Маклин лежала под капельницей: она позже умерла. Джон Уэйкмен был еще без сознания. Ему длительное время ежедневно делали операции, стараясь спасти раздробленные ноги. Так случилось, что мы были знакомы с главным консультантом Тони Траффордом. Я часами висела на телефоне, стараясь получить ценные советы от экспертов в области множественных травм. Оказалось, что в госпитале находится доктор из Сальвадора, являющийся специалистом в этой области. Врачам удалось спасти ноги Джона. Норман Теббит пришел в сознание, пока я находилась в госпитале, и нам удалось немного поговорить. Я поговорила и с Маргарет Теббит, которая лежала в отделении интенсивной терапии. Она сказала, что не ощущает своего тела ниже шеи. Как бывшая медсестра, она знала, что это значит. Я уехала из больницы, но продолжала думать о мужестве и страданиях этих людей. Меня в тот день отвезли в Чекерс раньше, чем обычно, в сопровождении полного эскорта мотоциклистов. Ночью в доме, что стал мне пристанищем, я думала о тех, кто не мог вернуться к себе домой.

События в Брайтоне потрясли весь мир. Жители Северной Ирландии и работники безопасности постоянно встречаются с жестокой реальностью терроризма лицом к лицу. Но терроризм – это просчитанное применение насилия и угроз, направленное на достижение политических целей. Террористы есть и в католических, и в протестантских общинах, слишком многие готовы поддержать их или подчиниться их действиям. Чтобы противопоставить себя терроризму, человеку придется пойти на огромный личный риск. Поэтому невозможно полностью отделить политику безопасности, необходимую для предотвращения террористических проявлений и призвания виновников к закону, от более широкого политического подхода. Для некоторых людей эта связь предполагает уступки террористам путем ослабления союза Ольстера с Британией. Но не для меня. Моя политика по отношению к Северной Ирландии всегда была направлена в первую очередь на защиту демократии и закона.

ИРА является сердцевиной проблемы терроризма. Если победить ИРА, не будет и их соперников с протестантской стороны. Но победить их можно только при выполнении трех условий. Во-первых, с ними должны порвать национальные меньшинства, которые обеспечивают им поддержку. Для этого потребуется, чтобы представители меньшинства стали хотя бы подчиняться конституции государства, в котором они живут.

Во-вторых, ИРА нужно лишить международной поддержки как от наивных американских ирландцев, так и от арабских революционных правительств, таких как режим полковника Каддафи. Для этого требуется пристальное внимание к внешней политике, направленное на объяснение фактов тем, кто был дезинформирован, и изъятие оружия у злоумышленников.

В-третьих, отношения между Британией и Ирландией следует развивать осторожно. Организации ИРА часто для обучения, получения денег и оружия, а также чтобы избежать поимки после совершенных в Соединенном Королевстве преступлений, отправляются на юг. Граница, длинная и трудная для патрулирования, имеет решающее значение в плане безопасности. Многое зависит от желания лидеров республики сотрудничать с нашей разведкой, службой безопасности и судами.

Мои собственные пристрастия глубоко юнионистские, и наша партия на протяжении всей своей истории была верна защите Союза: накануне Первой мировой войны консерваторы невольно спровоцировали гражданские беспорядки, чтобы защитить его. Поэтому я никогда не понимала, почему юнионисты подозревали, что я могу «сдать» их республике.

Но какому британскому политику дано полностью понять Северную Ирландию? В истории Ирландии, и Северной, и Южной, которую я пыталась изучить, реальность и мифы, от семнадцатого века до 1920-х гг., приобретают очевидность вчерашнего дня, недавней истории. Недоверие перерастает в ненависть, вылезая на политическую поверхность. И те, кто имеет с этим дело, должны быть осмотрительны. Самое важное заключалось в том, чтобы обеспечить безопасность. И если для этого требовалось идти на кое-какие уступки югу, мне приходилось с этим считаться. В самой Северной Ирландии я бы начала с системы принципа большинства с сильными гарантиями по правам человека для меньшинства, как и для всех остальных. Таким в общих чертах был подход, который Эйри Нив и я имели в виду, когда составили черновик манифеста в 1979 г. Национальное меньшинство не способно было поверить, что принцип большинства сможет обеспечить им права. Они настаивали на некоем «разделении власти», а также требовали установления республики в Северной Ирландии, а для юнионистов оба предложения были исключены.

Принцип большинства означал передачу постоянной власти протестантам, и долгие годы правления юнионистов ассоциировались с дискриминацией католиков. Недовольство католиков в конце 1960-х подняло движение за гражданские права, которое использовала ИРА. К началу 1972 г. гражданские беспорядки достигли такого масштаба, что Стормонт{ Стормонт – замок неподалеку от Белфаста. Используется в качестве резиденции кабинета министров Северной Ирландии. (Прим. ред.)} распустили, заменив его функции непосредственным управлением из Лондона. Британское правительство гарантировало, что Северная Ирландия будет оставаться частью Соединенного Королевства, пока того будет хотеть большинство ее народа, и это составляло краеугольный камень политики в правление обеих партий.

Политические реалии Северной Ирландии не допускали сохранения принципа большинства. Многие юнионисты отказывались это признать, но с 1974 г. работа Инока Паула в Палате помогла некоторым из них изменить свои позиции. Он доказывал необходимость «интеграции», стирание всяких различий между управлением Северной Ирландией и остальной Великобританией. Инок считал, что терроризм процветает из-за неопределенности конституционной позиции Ольстера. Он доказывал, что с неопределенностью будет покончено, если произойдет полная интеграция в сочетании со строгой политикой безопасности.

Я не соглашалась с этим по двум причинам. Во-первых, я не верила, что безопасность можно рассматривать отдельно от других более общих политических вопросов. Во-вторых, я рассматривала переходное правительство и ассамблею для Северной Ирландии не как меры, ослабляющие, а скорее как меры, укрепляющие Союз. Таковы были мои взгляды на будущее Северной Ирландии в начале работы премьер-министром. Моя убежденность в том, что нужны дальнейшие усилия и на политическом фронте, и на фронте безопасности, укрепилась из-за событий второй половины 1979 г.

В октябре того года мы в парламенте обсуждали необходимость инициативы, направленной на достижение деволюции Северной Ирландии. Я не очень верила в перспективу, но согласилась на издание документа, состоящего из обсуждения и перечисляющего варианты решений.

В Северной Ирландии должна была пройти конференция основных политических партий для достижения соглашения. В понедельник 7 января 1980 г. конференция начала свою работу в Белфасте. Самая большая юнионистская группа, Официальная юнионистская партия (ОЮП), отказалась от участия. Воинственная Демократическая юнионистская партия (ДЮП) доктора Пэйсли, католическая националистская Социал-демократическая и лейбористская партия (СДЛП), а также умеренная, состоящая из среднего класса партия Альянс решили принять участие, но заинтересованности у них не было.

Мы отложили конференцию до марта и начали размышлять, не стоит ли нам самим изложить предложения в форме технического документа. В июне министры обсудили черновик документа, подготовленный министром Северной Ирландии Хамфри Эткинсом. Я внесла в текст изменения, учитывающие настроения юнионистов. Оптимизма по поводу успеха этой инициативы у меня не прибавилось, но я согласилась с публикацией документа. К ноябрю стало ясно, что соглашения на диалог между североирландскими партиями достигнуто не будет.