Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот в такой обстановке в конце 2006 г. на встрече Путина с творческой интеллигенцией Санкт-Петербурга прозвучал термин, на который тогда не обратили серьезного внимания. Президент сказал: «Русский мир может и должен объединить всех, кому дорого русское слово и русская культура, где бы они ни жили, в России или за ее пределами. Почаще употребляйте это словосочетание — „русский мир“» [101]. Действительно, что здесь было особенного? Одно из «будничных» мероприятий в графике президента. Фраза, придуманная для этой встречи. Конечно, прозвучит в СМИ. Но быстро затрется и забудется.
Но не забылось. Через пару месяцев тот же термин получил не только культурное, но и политическое содержание. В Мюнхене состоялась Конференция по вопросам политики безопасности, и 10 февраля 2007 г. Путин произнес речь, вогнавшую западные державы в настоящий шок. Он вдруг заговорил, что для современного мира однополярная модель неприемлема и невозможна. Указал, что система права одного государства, США, перешагнула свои национальные границы — и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере она навязывается другим странам. Что обещания, которые давались при роспуске Варшавского договора, о нерасширении НАТО на восток, были нарушены, базы США и их союзников выдвигаются к нашим границам. Договор об ограничении вооруженных сил в Европе тоже нарушен, а ОБСЕ превратилась в вульгарный инструмент вмешательства в чужие дела. Президент предупредил, что Россия — страна с тысячелетней историей, всегда проводила независимую политику и впредь не собирается менять этого, а на нарушения договоров будет реагировать.
Речь вызвала бурю возмущений. Впрочем, больше недоумений и издевок. Уже привыкли, что Россия соглашается с американскими мнениями, подстраивается к ним. В крайнем случае помалкивает, «знает свое место». Американские делегаты обвинили Путина в «самых агрессивных выражениях со времен холодной войны». Министр иностранных дел Чехии насмехался: «Мы должны поблагодарить президента Путина, который не только хорошо позаботился о публичности этой конференции — больше, чем ожидалось, но и который ясно и убедительно доказал, почему НАТО должно расширяться». А российские либеральные политологи расценивали выступление президента как грубейшую ошибку. Сокрушались, что он хотел припугнуть Запад своей откровенностью, вызвать шаги навстречу, но получил обратный эффект.
Впрочем, многие и не восприняли речь Путина всерьез, считали чисто декларативным и рекламным шагом. Сказал одно, а делать будет другое. Казалось бы, вскоре это получило подтверждение. Президент внес в Совет Федерации прежний, еще ельцинский договор о сотрудничестве с НАТО. «Единая Россия» обеспечила нужное голосование, и 7 июня Путин подписал федеральный закон № 99 «О ратификации соглашения между государствами — участниками Североатлантического договора и другими государствами, участвующими в программе „Партнерство ради мира“, о статусе Сил от 19 июня 1995 года и Дополнительного протокола к нему».
Позже этот договор подвергся ярой критике деятелей патриотического направления, вроде генерала Ивашова. Его квалифицировали как «предательский», поскольку текст документа теоретически допускал присутствие контингентов НАТО на территории России, юридически определял взаимоотношения с ними. Хотя такая оценка, разумеется, была «передергиванием». Договор касался не любых произвольных отношений, а программы «Партнерство во имя мира», в которой участвовала Россия (в том числе в Югославии). Каждый раз совместные операции оговаривались отдельными соглашениями. А в данное время как раз шли переговоры о транзите воинских частей и грузов НАТО через Россию в Афганистан.
Наша страна признавала данные операции выгодными для себя, поскольку борьба велась с исламским терроризмом, расползающимся из Афганистана и в Среднюю Азию, и в Россию. Начальник Генштаба Николай Макаров подтверждал, что долгосрочные интересы НАТО и России в Афганистане совпадают, и мы заинтересованы в успешных действиях межнациональной группировки в этом государстве. А заместитель главы государственного концерна «Ростехнологии» Шугаев выражал даже готовность поставлять войскам НАТО в Афганистане вертолетную технику — «на коммерческой основе». Продавать по хорошей цене. Путин ратификацией договора еще раз показал: там, где это имеет обоюдную выгоду, мы готовы сотрудничать. Но всего через месяц он сделал и другой шаг — 13 июля 2007 г. Россия приостановила свое участие в Договоре об ограничении обычных вооружений, нарушенном со стороны НАТО.
Продолжали ухудшаться и отношения с Грузией. 13 марта 2007 г. парламент этой республики единогласно одобрил предложение Саакашвили о вступлении в НАТО. Конгресс США поддержал данное решение. Президент Грузии наводил мосты и для вступления в Евросоюз, получая самые радужные заверения и обещания европейских лидеров. С такими покровителями Россия казалась не страшной. Хотя нарушение экономических связей с ней (и контрабанды, торговли через мигрантов) очень больно ударило по грузинским карманам. А ведь добавился и колоссальный перекос на военные расходы! В ноябре, к старой коммунистической годовщине революции, в Грузии начались массовые акции протеста против политики Саакашвили.
Но он ввел чрезвычайное положение, подавил выступления полицией и войсками, причем разогнали так круто, что 508 человек попали в больницы (и никакой Запад его не осудил, не «озаботился» попранием «демократии»). Но в митингах и манифестациях Саакашвили обвинил… конечно же, Россию. Заявлял, что именно Москва подогревает недовольство, вмешивается во внутренние дела Грузии. Устроил очередной скандал, МИД Грузии объявил персонами нон-грата и выслал троих российских дипломатов, отозвал своего посла в Москве «для консультаций».
А наше правительство… снова шло на уступки. Охоту на нелегальных мигрантов и их высылку прекратила (хотя в России находилось до миллиона грузинских граждан, и большинство из них нелегально). По соглашению базы в Батуми и Ахалкалаки должны были ликвидировать к концу 2008 г. И сделать это было нелегко — они срослись с обоими городами, значительная часть населения, особенно в Ахалкалаки, или служила на военной базе, или обслуживала ее. Тем не менее, учитывая требования Тбилиси, процесс ускорили, две базы эвакуировали досрочно. В ноябре 2007 г. они были закрыты.
Но Саакашвили только этого и ждал. Он рвался воевать. Еще в 2005 г. был разработан план «Бросок тигра», предусматривавший разгром и полное покорение Южной Осетии и Абхазии [97]. Правда, как рассказал потом бывший министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили в интервью агентству «Рейтер», американцы откровенно предупредили, чтобы на их военную помощь грузины не рассчитывали. Однако в Тбилиси полагали, что обойдутся без нее. Были уверены, что вмешательство США и ОБСЕ нейтрализует Россию, а это главное. Хотя и в Москве отслеживали их шаги. 20 июля 2006 г. министр обороны России Иванов пообещал Абхазии и Южной Осетии помощь, если
