Избранные труды. Норвежское общество - Арон Яковлевич Гуревич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нетрудно видеть, что представления о том, каково должно быть крестьянское хозяйство, способное обеспечить достойный жизненный уровень его обладателя, не были едиными для всей Норвегии и подчас существенно варьировались по отдельным областям (Юго-Западная, Северо-Западная и Восточная Норвегия); кроме того, они, несомненно, изменялись с течением времени. В частности, немалое влияние на положение части бондов оказало сокращение численности рабов по окончании походов викингов, а затем (по-видимому, к концу XII в.) и почти полное их исчезновение. Отчасти место рабов в качестве вспомогательной рабочей силы в хозяйствах крестьян (и главной рабочей силы в хозяйствах знати) заняли вольноотпущенники и их потомки, в течение нескольких поколений после выхода из рабского состояния остававшиеся в зависимости от семьи своего господина; отчасти же возросла роль труда свободных работников32, положение которых, поскольку они не вели собственного хозяйства и находились в услужении, мало отличалось от положения рабов33.
Однако нет никаких сомнений в том, что рабочей силы с исчезновением рабства стало в сельском хозяйстве недоставать34. Отсюда постановления областных законов, обязывавшие бедняков, которые не вели собственного хозяйства, работать на других. В титуле «Законов Фроста-тинга», озаглавленном «О здоровых бродягах», сказано: «Все люди, которые бродят от дома к дому и не состоят в зависимости (ос его eigi ^yrmsla menn), если они здоровы и не хотят работать, должны уплатить штраф, каждый в 3 марки, как мужчина, так и женщина. И арман (должностное лицо короля) или другой человек должны задерживать таких лиц в присутствии свидетелей и доставлять их на тинг. Его родственники могут выкупить его за 3 марки, в противном случае тот, кто доставил его [на тинг], волен извлечь из его труда пользу для себя»35. Иными словами, предусматривалось прямое принуждение к труду бедняков и бродяг. Постановление 1260 г. запрещало мелкому люду заниматься торговлей в летние месяцы, «ибо, — гласит оно, — ничто не причиняет нашему государству в течение долгого времени большего опустошения, чем то, что в сельской местности нельзя достать работников»36. Это «рабочее законодательство» свидетельствует о тяжелом положении, в котором оказались многие сельские хозяева, не сумевшие приспособиться к новым условиям, создавшимся в результате сокращения численности рабов.
Наличие рабов и других зависимых людей в хозяйствах не только представителей аристократической верхушки, но и массы бондов, в период, когда совершались постоянные военные экспедиции в другие страны, не представляло специфики Скандинавских стран: повсюду в Европе рабство долго играло немалую роль в процессе подготовки феодализма37. Однако можно предположить, что особенную устойчивость германское рабство проявило в тех странах, где феодальное подчинение свободного крестьянства происходило медленно; возможно, здесь значение рабства как первой, наиболее примитивной формы зависимости временно даже возрастало. Судя по всему, так было у скандинавов38. Возникает вопрос: если у весьма значительной части бондов имелись зависимые люди (разумеется, в большинстве хозяйств в весьма ограниченном числе), то каково было количественное соотношение свободных и несвободных в норвежском обществе в эпоху викингов? На этот вопрос невозможно дать обоснованного ответа. Принимая во внимание все имеющиеся данные, следовало бы воздержаться от утверждения, что в производстве было занято свободных людей намного больше, чем зависимых. Положение должно было измениться, когда рабство в Норвегии стало приходить в упадок, т.е. с конца XI или начала XII в. С этого времени роль лично свободных крестьян в производстве, несомненно, возросла.
Выше было указано на глубокое имущественное расслоение бондов. Не говоря уже о существовании наряду с одалем земель, обозначаемых в судебниках eign и представлявших собой объект свободного распоряжения (в отличие от одаля, все еще подчиненного в этом отношении ряду ограничений), следует иметь в виду, что практически и те земли, на которые их владельцы сохраняли право одаля, тоже нередко могли продаваться, покупаться, служить закладом и т.д.39 Разумеется, обладатель одаля, вынужденный прибегнуть к отчуждению своей земли, мог сам или с помощью родственников даже по истечении довольно длительного времени возвратить себе землю, уплатив выкуп. Этим правом пользовались и его наследники. Но сплошь и рядом оказывалось, что право выкупа земли, равно как и право преимущественной ее покупки, принадлежавшее сородичам, существовало лишь теоретически. Для его осуществления у одальмана должны были иметься в наличии материальные средства. Между тем именно их отсутствие или недостаток сплошь и рядом и являлись причиной отчуждения одаля. Одальманы, практически лишенные возможности выкупить свою землю, теряли ее безвозвратно40.
Кроме того, в связи с распадом больших семей само право одальма-нов выкупить землю, заложенную или проданную их родственником, меняло свой характер. Пока между сородичами поддерживались общность хозяйства и взаимопомощь, выкуп ими одаля мог приводить к возвращению земли ее прежнему обладателю, которому пришлось ее продать или заложить. Когда же имущественные и хозяйственные связи между сородичами стали расторгаться, положение изменилось. В то время как обедневшие одальманы теряли свои земли, не имея возможности их вернуть, их преуспевающие родственники нередко приобретали эти земли, пользуясь преимуществами предпочтительной покупки или выкупа. Право одаля не во всех случаях могло предохранить от разорения мелких бондов и само отчасти превращалось в источник усиливавшейся дифференциации в среде одальманов41. Земельная собственность зачастую превращалась в предмет упорной борьбы и длительных тяжб между прежними ее обладателями, оказавшимися неспособными сохранить ее в своих руках, и новыми владельцами, которые правдами и неправдами ухитрялись присвоить ее. В судебниках и сагах упоминаются случаи прямых захватов чужих земель, передвижки пограничных камней на чужие владения42.
Судебник для Вестланда предусматривает возможность перенесения тяжбы из-за земли из одного суда в другой вплоть до высшей инстанции — областного суда Гулатинга43. В судебнике зафиксированы три формулы ответа на требование возвратить землю ее собственнику, очевидно, наиболее распространенные в поземельных тяжбах44. Наряду с отказом отдать землю вследствие необоснованности притязаний истца («Ты требуешь от меня отказаться от земли, на которую не имеешь права собственности...» и т.д.)45, а также из-за того, что ответчик продал оспариваемую землю46, в судебнике предполагается и такой ответ; «Ты никогда не получишь от меня эту землю,
