Россия: Подноготная любви. - Алексей Меняйлов

Фактор, определяющий интенсивность войн, - цвета противоставших пятен.

А инженерно оборудованные "линии" и природные препятствия - дело пятое.

Вот еще одно очень важное свойство пятен и их центров, которое необходимо при рассуждениях учитывать: ограничить само себя пятно не в состоянии. Пятно - течет. Растекается. Это свойство неизбежное.

Точки могут пространственно оставаться на месте, разделенные границей или проливом, но поскольку подавление одного пятна другим происходит прежде всего психоэнергетически, то слияние произойдет, - и пятно переместится.

Незаметным это перемещение останется только для неопытного глаза, который за действительную принадлежность к какому-нибудь центру принимает признаки лишь внешние: цвет флага, количество полосок на погонах, мелодию гимна, образы-якоря, вплетаемые в ложь официоза. Мелодии остаются - а "болото" меняет окраску в зависимости от цвета субцентра. В XX веке цвет коммунистической партии в России поменялся несколько раз: с коричневого (Ленин, Сталин) на желтый (после смерти Сталина) и опять на коричневый (после отлучения компартии от власти и перехода большинства желтой компартии в правящую желтую "партию власти" демократов).

Цвет флагов и погон - пустяк, главное - цвет пятна. Вожди лживы и любят грим; а вот поступки "болота" - предельно откровенны, являясь поэтому единственным индикатором.

"Странные" поступки графа Ростопчина, адмирала Чичагова, Александра I, банды политруков и комиссаров июня 41-го, генерала Власова, генералиссимуса Сталина - вся история всех иерархий соткана из предательств.

Психоэнергетическое влияние одного человека на другого распространяется на колоссальные расстояния - кто не знает, что мать чувствует своего ребенка подчас за тысячи километров? А сверхвождь, как несложно убедиться, для матерей есть нечто более важное, чем собственный ребенок, - ими, как они утверждают, движет любовь, важнее которой нет ничего на свете. Следовательно, два пятна могут сливаться поверх не только государственных границ, но и более значительных преград. Чичагова от Наполеона отделяла вскрывшаяся с началом оттепели Березина - не самая узкая на свете река. А может отделять и море. Или океан. Или степь. Бескрайняя степь - это не такое уж большое расстояние. Сталина от Гитлера отделяли и степи, и горы, и множество рек…

В самом деле, вдруг на нашей планете начинают происходить странные вещи. "Вдруг" исполнители - от придворных до крепостных крестьян - начинают Наполеона страстно любить и столь же страстно желать, чтобы он пришел, - и это при том, что на понятийном уровне прадеды комсомольцев почти ничего о "великом человеке" не знали. А потом столь же "вдруг", сами ничуть не изменившись, его, недавно еще любимого, - дубьем…

Спустя столетие история повторилась в точности. Только вместо придворных были маршалы и генералы, чумеющие на партсобраниях, вместо старост - комиссары и политработники, а вместо крепостных крестьян - комсомольцы; дегенеративного же сверхвождя звали не Наполеоном, а Гитлером, и особенно активны были не купцы, а новые партийцы…

-…Нет ничего нового под солнцем" (Еккл. 1:9) - это, наверное, еще и до Екклесиаста было замечено.

Для Наполеона "желтые" были свои - не случайно в Англии и ее владениях в конечном счете поселились доживать свой век не только Наполеон, но и Чичагов, и Ростопчин. А то что Наполеон после того, как стало ясно, что звезда его закатывается, поубивал много английских "внешников" (в английскую армию набирали здоровых и добровольцев), так это услуга "желтой" Англии XIX века; без этой услуги Англия бы перед Гитлером через сто с лишним лет не выстояла. Да, убитые при Ватерлоо и погибшие от болезней в колониях английские "внешники" своей гибелью усилили желтизну Англии - и "коричневому" Гитлеру "желтая" Англия стала не по зубам.

Таковы свойства времени и пространства: "внутренник" Наполеон, сам того не подозревая, воевал против "внешника" Гитлера, которого еще на свете не было.

Вместе, как ни странно, делали они общее дело, выцеживая из населения планеты "внешников" и их убивая. И оба действовали непроизвольно.

Но эти два сверхвождя - враги не духовные, но всего лишь душевные; во всю же мощь азарт Великой Борьбы разгорается лишь в противостоянии сверхвождей и их стай с неугодниками.

Так что причины событий, как и происхождение страстей, не в водах Ла Манша…

Знание о трехцветности мира важно настолько, что об этом говорят пророки. Лет за двести до Христа планета была почти вся коричневая, желтело лишь одно пятно - Карфаген; был и народ Божий, метанация, - земледельческий Израиль. "Внутренников" гоняли как хотели и кто хотел, даже повально в рабство продавали. Но вот проходят две тысячи лет, и в XX веке мы уже видим, что все изменилось: "внутренники" гоняют "внешников", да еще как - можно вспомнить американо-иракскую войну 1991 года: при разгроме армии в полмиллиона иракских солдат (классических "внешников") погибло всего 78 американцев.

И этот процесс убыстряется: стоит "внутренникам" стравить два пятна "коричневых" - и вот они уже бьют друг друга, их страны желтеют и, будучи неопытными в обмане, обречены на судьбу дойной коровы всемирного центра "внутренников".

Во времена Ганнибала это называлось демократизацией.

Это уж позднее исследователи уточнили: рабовладельческая демократия…

В последнее время даже "болото" должно встать на борьбу за демократию.

Мы увидим миллионные толпы.

И уже видим.

Всемирная история стаи проста.

Сначала планета была чиста - и цвет ее был прекрасен.

Затем возникло пятно коричневое.

Его эволюция до времени строительства Вавилонской башни туманна. Но как бы то ни было, первым сверхвождем, одержимым грандиозным строительством, был, раз о нем упоминается в Библии, Нимрод (фараоны, Гитлер, Наполеон, Сталин, американские вожди и вообще великие разрушители, страдавшие манией строительства грандиозных сооружений, Нимрода лишь повторяли, да и то, похоже, ущербно).

Нимрод строил Вавилонскую башню-иерархию из бескорыстных солдафонов - "внешников"; в библейских терминах эта иерархия - зверь. И вот на планете на наших глазах заканчивается формирование всепланетной "внутреннической" стаи, в которой будет, естественно, царить крысиная "любовь" - госрелигия; в библейских терминах - образ зверя (Откр. 13). Да-да, вот уж и инквизиторское католичество после истребления в мировых войнах значительной части "внешников" перекрасилось и переродилось - в демократов.

Когда наконец в трехцветном мире "внутренники" подставят под гибель последних ненужных в новой стае "внешников", когда тех окончательно поглотит "болото", - тогда победившая стая и возьмется за народ Божий - объединение заканчивающих свое формирование неугодников, метанацию.

Об этом пожелтении нас предупреждают пророки.

О временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия, ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью.

Ибо когда будут говорить: "мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут.

Но вы братия, не во тьме…

"Мир и безопасность" - это общество, из которого выбиты "внешники" (бандиты), а "болото" непроизвольно мимикрировало.

"Вы, которые… не во тьме", помните весть из "Апокалипсиса" о купеческой сущности общества последнего времени? Это вам "нельзя будет ни покупать, ни продавать" (Откр. 13:17).

"Вас", начав с ваших предков, будут окончательно выживать. А куда? Известно, - в метанацию, до времени Второго Пришествия.

Завершение всеобщей истории стаи - в очищении запятнанной планеты - и восстановлении ее небесного цвета.

Глава сорок восьмая. ФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА КАК ОТРАЖЕНИЕ СТЕПЕНИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПРИБЛИЖЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ К СОСТОЯНИЮ ВСЕПЛАНЕТНОЙ СТАИ

Вновь, теперь уже более основательно можно рассмотреть сформулированный выше парадокс: несмотря на то, что правящий класс сословного общества есть наиболее некрофильный слой этноса, тем не менее сословное общество как целое может быть более биофильным, чем бессословное, - поскольку сословный принцип деструктурирует психоэнергетическую иерархию.

Рассмотрим две умозрительные модели государственного устройства:

- предельно некрофиличную;

- предельно биофиличную.

В предельно некрофиличной модели устройства общества (вовсе не деспотия, часто довлеющая к сословному обществу; но - наполеоновщина, бессословное общество, демократия) исполнитель заморочен настолько, что повинуется приказам не вербальным, а психоэнергетическим (чтобы не бедствовать от краха несвоевременного бизнеса, вынужден о намерениях вождя "догадываться", предугадывать его прихоти). Сверхяркий некрофил, появившись на свет, в демократических странах на пути к вершине иерархии не встречает никаких преград - традиции и юридические нормы, могущие ему в этом помешать, уничтожены демократическими преобразованиями и революциями.