Блеск и будни - Фред Стюарт

Он уставился на нее красными, заплаканными глазами.

— Правда? — прошептал он. — Странное ты выбрала время, чтобы сказать мне об этом.

— Знаю. И я бы не стала говорить тебе об этом, если бы… О Господи…

— Что еще? О чем ты?

Она прикусила губу, в глазах застыл ужас.

— О, Клейтон, я нарочно заразила тебя сифилисом! Думала, что сифилис вредит только белым. И я надеялась, что ты подцепишь его и заразишь свою жену. И, о Господи, самое страшное случилось: на что я надеялась, то и получилось.

— Ты сука, — прошипел он. — Черная сука.

Обеими руками он схватил ее за горло и придавил к кровати.

— Клейтон! — задыхалась она. — Ты меня задушишь…

— Сука! — рычал он, наваливаясь на нее. — Проклятая СУКА!

— Клейтон!

В дверях, которые соединяли между собой две спальни, стояла Шарлотта.

Клейтон взглянул на нее и отпустил Дулси, которая стонала. Тяжело дыша, он наклонился за своими костылями, потом поднялся.

— Ты знаешь, что наделала эта сука? — закричал он. — Знаешь, что? Она нарочно заразила меня сифилисом! Вот почему у нас родился мертвый ребенок, потому что эта черная сука заразила меня сифилисом, а от меня он перешел к тебе.

— А кто наградил им МЕНЯ? — взвизгнула Дулси, слезая с кровати. — Ты по-всякому обзываешь меня, называешь меня черной сукой, но кто заразил сифилисом Дулси? А? С черными мужчинами я не путалась, могу сказать тебе это. Потому что у черного мужчины не было денег, чтобы пойти в заведение мисс Роуз, да она бы и не пустила их, если бы у них деньги и оказались! Мои клиенты все были белые, Клейтон! БЕЛЫЕ! Я получила этот сифилис от белых, поэтому справедливо, что я его вернула вам! Мы все попались на этом, Клейтон, и белые, и черные. Мы все на этом попались!

Ударившись в слезы, она подбежала к двери и выскочила вон в коридор. Шарлотта, прислонившись к дверной раме, побледнела, как ее ночная рубашка, безмолвно смотрела на своего мужа.

— Ты мне омерзителен, — тихо произнесла она.

Глава двадцать шестая

Много вещей можно отнести к сути огромной, самоуверенной Британской империи. Среди этих вещей вполне можно было бы назвать и лондонские клубы. Там, в прекрасных зданиях правители империи могли удалиться от всего, расположиться в желтовато-коричневых кожаных креслах, потягивать прекрасное очищенное и мягкое виски. Там они погружались в исключительно мужской мир и могли на время забыть про жен, любовниц и детей, съесть кусок прекрасного пирога из дичи, сыграть в трик-трак или вздремнуть в тихой комнате. Лишь немногие клубы носили чисто политический характер. Клуб «Карлтон» на Пэлл Мэлл считался гнездом консерваторов, и когда Дизраэли рекомендовал Адама в его члены, то его тут же приняли. Именно в столовой клуба «Карлтон» Адам угощал обедом своего старого друга по славным дням в Индии Бентли Брента.

— Значит, вы вышли в отставку? — спросил Адам, разрезая фирменный ростбиф.

— Да. Отслужил двадцать лет в Индии, а пролетели они как мгновение.

Бентли вышел в отставку в чине полковника, получив несколько медалей и орден, набрал двадцать фунтов веса с тех пор, как Адам видел его последний раз, а в его черной бороде появилась теперь проседь.

— Что вы собираетесь теперь делать?

— Ах, Адам, я почти об этом не думал. Возможно, я где-нибудь найду себе коттедж и стану выращивать розы, хотя это и не так увлекательно после Каунпура и Нана Саиба.

— Согласились бы вы эпизодически работать на меня? Вам бы пришлось два раза в год ездить в Америку.

— В Америку? — Бентли поморщился.

— Соглашусь с вами, что это не так экзотично, как Каунпур, но мне говорили, что климат там лучше. Понимаете, у меня там живет дочь, более конкретно — в Нью-Йорке. Это моя… родная дочка, если вам понятно, что я имею в виду.

— Кхе. Да, понимаю.

— Мы… э… пытаемся, понятно, особенно не распространяться об этом. Ее мать очень дорогой для меня человек, как и сама Аманда. Я буду оплачивать две ваши поездки в Нью-Йорк в течение года, а вы будете проверять, все ли у них в порядке. Ее мать вторично вышла замуж за мужчину, которому принадлежит универмаг, и похоже, что они счастливы. Но я хотел бы не выпускать их из вида. Я подумал, что, может быть, вы мне поможете в этом.

— С удовольствием, Адам.

— Прекрасно. Мой лондонский агент удалился от дел и я все свои деньги перевел в компанию «Куттс».

— Этот банк обслуживает королевскую семью?

— Да, думаю, что он надежный. Когда я возвращусь из Манчестера, я дам вам детальные инструкции.

— Вы едете в Манчестер?

— Завтра утром. Об этом я тоже хотел бы поговорить с вами.

«Виктория и Альберт» располагался на окраине Манчестера и предназначался для рабочего люда, жившего вокруг. Выдался холодный, ветреный день. Адам вошел в мрачную забегаловку, где несколько мужчин пили пиво за деревянным столом. Адам, небритый и в грязной одежде, подошел к стойке бара и заказал себе пива.

— Вы здесь новенький, — заметил дородный бармен, наливая из бочки высокий стакан.

— Совершенно верно. Ищу работу на здешних фабриках.

— Ну, удачи вам, приятель. Насколько мне известно, сейчас никого не берут. Особенно здесь. Кто-то сказал, что нужен дворник в Мэндевиле, но вас они не возьмут.

— Чем же я нехорош?

— Вы слишком старый. — Адаму было всего двадцать четыре года. — К тому же только дурак согласится там работать.

— Почему?

— У этого места плохая репутация. Старый плут Белладон здесь устраивает показуху, но на других своих фабриках выматывает рабочих до изнеможения, а Мэндевиль, как говорят, самое скверное место из всех. С вас шесть пенсов.

Адам вынул из кармана мелочь и аккуратно отсчитал шесть пенсов. Бармен смотрел, как тот подает ему мелкие монетки.

— Вы очень аккуратно обходитесь с деньгами, верно?

— У меня их не так много, чтобы транжирить.

— Вы говорите, как человек из Йоркшира.

— Правильно, я оттуда. Расскажите мне побольше о мистере Белладоне. Вы сказали, что тут он устраивает показуху. Что вы имеете в виду?

— Послушайте, Горас Белладон — председатель организации производителей, верно? Поэтому когда какой-нибудь навозный жук прилетает сюда из Лондона, чтобы взглянуть что и как, Белладон везет его на здешнюю фабрику, где все чин-чином, все опрятно, у ткачей розовые щечки и приличная зарплата. И навозные жуки улетают обратно в Лондон и представляют там Гораса Белладона чуть ли не святым! Потому что этих шалопаев тут просто ослепили, понятно? Можно смело держать пари, что они и глазом не взглянули на другие фабрики. Особенно на ту, что в Мэндевиле.