Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917) - Валентин Павлович Свенцицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей Иванович. Дядюшка, прошу вас… оставьте меня сегодня… Сил моих нет…
Прокопий Романович. Уезжай отсюда и невесту захватывай, да смотри за ней хорошенько. (Смеётся.)
Андрей Иванович (едва сдерживаясь). Дядюшка, оставьте… Уйдите…
Прокопий Романович (смеётся). А то, смотри, отобьёт Симка-то.
Андрей Иванович (срываясь с места, кричит). Не смейте! Не смейте!..
Прокопий Романович (в дверях). Эвона! Да ты в уме? Чего орёшь? Чай, все знают, что с Симкой путается… (Уходит.)
Андрей Иванович. Так вот же тебе!..
Выбегает за ним. Клавдия Антоновна хватается за голову и не может двинуться с места. Слышен выстрел. Сильный шум. Пауза. Входит Андрей Иванович, опускается на стул.
Андрей Иванович. Что я сделал… Что я сделал… маменька… (Рыдает.)
Вбегает Софья Григорьевна, за ней Пётр Петрович и Оля.
Софья Григорьевна (кидается к Андрею Ивановичу). Это я… я… пусть меня возьмут!..
Пётр Петрович. Перестаньте…
Софья Григорьевна. Я всё скажу!
Пётр Петрович (Оле). Уведите её.
Софья Григорьевна истерически плачет. Оля подходит и уводит её в сторону. Дверь отворяется. Видно Анну Васильевну, Параньку, несколько квартирантов. Они поднимают Прокопия Романовича, чтобы внести его в комнату.
Андрей Иванович. Маменька… маменька… что… я сделал…
Рассказы
Диплом
Было раннее утро, когда Вася с отцом и со своей учительницей, Анной Петровной, выехал из села.
Солнце ещё не взошло; ясное небо едва засинелось; невысокая, зелёная рожь тихо-тихо шумела; белый, седоватый туман подымался над ней и заволакивал убегающую даль.
Молодая Пегашка весело пофыркивала; колёса задевали весеннюю траву, выбившуюся по колеям, и подымали узкую полоску пыли, которая медленно кружилась и исчезала в сыром воздухе.
Они ехали в уездный город Н., на экзамен. Вася кончил курс в своей сельской школе и должен был получить диплом.
Это был первый год, когда выпускные экзамены производились не в сёлах, а в городе, для всех школ единовременно.
Вася знал, что на экзамене будет много начальства, которого боится не только он, но и Анна Петровна; что будет много мальчиков, кроме него, и что всех их будут «резать», а потому нужно отвечать подумавши и не делать никаких ошибок.
И теперь, глядя на убегающую дорогу, на склонявшиеся под колёсами жёлтенькие цветы, которые выпрямлялись снова и долго качали головками им вслед, Васе было и весело, и жутко.
– Вот теперь, примерно, мальчишку, – говорил отец, – ну что его везти! Рабочая пора, и лошадь нужна, и руки нужны – а вези!
– Экзамен! – возражала Анна Петровна, видимо, сочувствуя мужику.
– Довольно бы и грамоты, а экзамен этот – Бог бы с ним! Пора рабочая, сев, Иван-то, сами знаете, на мельнице, лошадь одна…
– Диплом нужен! – прежним тоном возражала Анна Петровна.
«Диплом! Какой-то он?» – думал Вася.
И снова стало ему и жутко, и весело, снова запестрили в глазах жёлтенькие кивающие цветы, и захотелось спросить о чём-нибудь Анну Петровну.
– Анна Петровна, – робко сказал он, – много их будет?
Она обернулась к нему и засмеялась:
– Много.
– Пятеро?
– Больше.
– А кто самый важный?
– Предводитель дворянства.
Вася даже зажмурился от волненья.
– Да ты не волнуйся, – в сотый раз слышал он ободряющую фразу Анны Петровны. – Главное, смелей будь; ты ведь всё знаешь, не будешь волноваться, значит, и выдержишь.
Вася сделал над собой усилие и успокоился. Вспомнилось ему, как он приходил, бывало, к Анне Петровне после ученья вечером, усаживался около неё и слушал, как она читает, или сам начинал рассказывать, какие мысли ему приходят, как бы он хотел жить, как сегодня отец поспорил с дядей Иваном, и как они не могли ничего объяснить друг другу, а по его выходит всё очень просто.
Анна Петровна иной раз слушает-слушает да вдруг обнимет его, и Вася чувствует, как на его щёку падают тёплые слёзы.
– Анна Петровна, что с вами? – робко молвит он.
А она подойдёт к окну, прижмётся к стеклу головой и долго-долго стоит так. Потом подойдёт и поцелует Васю в лоб.
– Эх, Васенька, не в деревне бы тебе родиться, – говорит она, – родиться бы в городе, у богатых господ; всему бы тебя выучили. Мал ещё ты, не понимаешь, что за жизнь твоя будет.
И снова она целует и ласкает его.
– Теперь уж этого не будет, – думал Вася, – ученье кончилось…
И ему становилось грустно.
Вася посмотрел вперёд: из-за бугра показывалась высокая, белая колокольня городского собора.
– Ну, Вася, вот и город, будь молодцом, – ласково проговорила Анна Петровна.
Но ему до того вдруг сделалось жалко чего-то, что он чуть не заплакал.
А Пегашка, ничего не подозревавшая, по-прежнему пофыркивала и весело бежала по мягкой дороге…
* * *
Всё спуталось в голове Васи, когда он сидел на одной из задних парт во время вечернего устного экзамена.
Большая, ярко освещённая зала земства была полна народа. За длинным зелёным столом сидели экзаменаторы с усталыми, недовольными лицами.
Сзади экзаменаторов сидели учителя и учительницы, подходившие к столу при ответе своих учеников; сбоку, вдоль стены, помещалась публика.
Васе странно было видеть в толпе этих чужих людей хорошо знакомую фигуру Анны Петровны в простом, тёмном платье, на котором он знал каждую складочку. Она теперь казалась ему совсем другой.
Среди начальства он увидал ещё одно знакомое лицо не русского типа, с большими, чёрными глазами и целой гривой густых волос. Это был член училищного совета.
Вася знал, что его зовут Симоном Давыдовичем, что с ним всегда так весело и хорошо было разговаривать, когда он приезжал весной на экзамены.
Всё ближе и ближе от Васи поднимались мальчики при оклике фамилии. Волнение Васи то успокаивалось, то вновь прибывало, и снова чувствовал он, как путаются его мысли и он точно куда-то падает.
Впереди него уже вся парта была спрошена, оставалось человек пять.
«Сейчас начнётся, сейчас начнётся!» – волнуясь всё больше и больше, думал он, напрасно разыскивая глазами Анну Петровну: она, очевидно, вышла.
«Главное, не волнуйся», – вспоминалась ему её фраза.
Вася чувствовал, как сердце всё быстрей и резче колотится в груди, он придерживал его рукой и делал усилие, чтобы заставить биться ровнее. Напрасно пытался он вспомнить что-нибудь из пройденного курса: в голове мелькали совсем неподходящие мысли.
Вспомнился почему-то кудлатый Шарик, который умеет стоять на двух лапках и ловить куски хлеба… заштатный дьячок Панкратыч, который всегда окликал Васю: «А, мальчик-с-пальчик!»
– Николаев! – монотонно прозвучало в зале. Вызвали Васю.
Вася встал не сразу, кто-то сзади
