Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не знаю также, что и как мог говорить Жорж в их беседах, но так получилось, что через 55 лет «Энциклопедия военной разведки России» назвала Кларенса Хискей (оперативный псевдоним «Эскулап») «особо ценным агентом советской разведки».[1095] И можно предполагать, что это – результат первой крупной профессиональной удачи нелегала Дельмара: успешная вербовка особо ценного агента.
Та же энциклопедия сообщает, что
«советский резидент получал от Хискея материалы о ходе разработок в США новых типов отравляющих веществ, их влиянии на человеческий организм, а также образцы индивидуальных средств защиты».[1096]
Кого бы ни имели в виду источники материалов энциклопедии под термином «резидент» – Ахилла или Дельмара – ясно, что оба они не случайно увековечены на одном и том же стенде в музее ГРУ.
А вот ответы на вопросы о том, откуда Хискей получал эти сведения, и, главное, в чём состояла истинная важность информации по состоянию развития и развёртывания американского химического оружия, совсем нетривиальны.
Что касается ответа на первый вопрос, то это должно быть темой отдельного изучения по, главным образом, американским источникам. Но в том, что у Хискея был широкий спектр связей в среде американских химиков, сомневаться не приходится. В англоязычной Википедии указывается, что он был профессором химии в Университете Теннесси, Колумбийском университете и Бруклинском политехническом институте.[1097]
Для ответа на второй вопрос нужно напомнить, что главным при подготовке Дельмара к выполнению задания считалась его готовность разобраться на месте в химических новинках американских разработок.
Рассказывая о своей специальной подготовке в кругу своих «младших учеников» 23 февраля 2003 года сам Жорж подчёркивал, что в разведшколе он изучал военную химию. Но это были «общие слова», не подкреплённые никакими конкретными примерами. Конечно, он не мог делиться с нами деталями этой своей работы. Но сегодня, изучив некоторые материалы по теме химического оружия в США в канун Второй мировой войны, я рискну утверждать, что и Центр по собственно химическим вопросам получил в то время тоже только «общие слова». Не было у американцев никаких химических новинок!
И с этой точки зрения Жорж «зря» трижды изучал нелюбимую им органическую химию – в МХТИ им. Д. И. Менделева, в разведшколе ГРУ и в Колумбийском университете. ☺
Действительно, иприт, люизит, хлорциан, синильная кислота – вот, пожалуй, и весь качественный спектр химического оружия, имевшегося на вооружении американской армии в ходе Второй мировой войны.[1098] Ничего принципиально нового для наших военных химиков. Да и объём производства химического оружия в США до войны был незначительным – существенный рост произошёл уже после того, как Жорж оказался в армии и, естественно, не мог заниматься «химической разведкой».
Так что важность данных Хискея, которые получил Центр, состояла именно в том, что они подтверждали – США не готовы к серьёзной химической войне и никакой «химической угрозы» со стороны США для нас нет, на чьей бы стороне ни выступили американцы в ходе начавшейся и разворачивавшейся мировой войны.
В результате этого этапа работы Дельмара Центр (и руководство страны) получили надёжную гарантию того, чего не будет – химической войны с США.
А это значит, что можно не тратить силы и средства на развитие «военной химии» в масштабах подготовки к большой войне, а направить их на другие военные нужды – артиллерию, танки, самолёты.
Значимость этого результата можно сравнить только с другим предсказанием разведки о невозможном событии – сообщением Р. Зорге о том, что в 1941 году не будет войны с Японией.
«Хорошо известно, что осенью 1941 года Зорге сообщил Сталину о том, что Япония не вступит в войну против Советского Союза. Используя эту чрезвычайно важную информацию, Сталин снял с дальневосточных границ десятки советских дивизий, бросил их под Москву и тем самым изменил стратегическую ситуацию в свою пользу.
Менее известна причина, почему на этот раз Сталин поверил. А поверил он только потому, что Зорге представил не только сообщение, но и доказательства».[1099]
Оба эти предсказания оправдались по разным причинам, но важно то, что им поверили и действовали в соответствии с ними.
Что касается действий на основании информации Зорге, то они ясно видны и подробно описаны историками. О спасительности действий на основании информации Дельмара по химическому оружию военные историки ничего не говорят. Более того, складывается впечатление, что на основании этой информации вообще не было никаких действий.
И, как ни парадоксально это звучит, такое впечатление может оказаться справедливым. Но именно «сознательное бездействие» в области химической обороны сэкономило стране огромные ресурсы дефицитных материалов и средств, которые были использованы «воюющими отраслями» военной промышленности (прежде всего, авиа- и автомобилестроением, нефтехимией и рядом других) для материального обеспечения действующей армии.
Об этом «бездействии» мало кто догадывался, а те, кто знал о нём, не могли оценить общей картины без данных разведки и «про себя» считали это большой ошибкой. (Почему «про себя», объяснять не стоит).
Вот как это восприятие отразилось в опубликованных в 1946 году мемуарах одного из самых знаменитых невозвращенцев того времени В. Кравченко:
«Находясь в военно-инженерном управлении, я неизбежно оказался в курсе дел относительно одного тщательно охранявшегося и чрезвычайно ужасного советского военного секрета. Это была тайна, которая тяжко давила на всех тех, кто ее знал. Только победоносное окончание войны дает возможность говорить о ней. Лишь небольшая часть населения России была снабжена противогазами. Даже в Москве противогаз имел только каждый четвертый человек; в остальной стране положение было гораздо хуже; громадное большинство деревень и маленьких городов вообще не имели противогазов. Но это была только половина трагедии. Ужасная тайна заключалась в том, что только очень немногие из этих наличных противогазов, как имевшихся в армии, так и гражданского населения, были куда либо годны. По официальным подсчетам около 65 процентов противогазов, произведенных во время войны, были совершенно безполезны. Основная причина была в том, что за недостатком резины, мы должны были употреблять прорезиненное полотно, которое не прилегало герметически к лицу при надевании противогаза. Был также серьезный недостаток листового железа, стекла и других предметов, идущих на производство противогазов. Если бы немцы знали это, то весьма вероятно, что они развернули бы химическую войну в ужасающих размерах. Если же
