Стамбул. Сказка о трех городах - Беттани Хьюз

в 1176 г., когда английский король жаждал завладеть рукой византийской наследницы!

Передышку на несколько десятилетий Новому Риму принес не христианский крест, а монгольское нашествие. В 1402 г. армия Тамерлана встретилась с османами неподалеку от Анкары. О том, насколько яростным было сражение, говорят новые свидетельства, обнаруженные в окрестностях аэропорта Анкары{647}. Султана Баязида взяли в плен. Впоследствии он умер в заключении, став единственным османским правителем, претерпевшим такое бесчестье.

В Анатолии же за распрями между сыновьями Баязида последовали междоусобные войны соперничающих османских военных на Балканах. Вот в какой-то миг показалось, что наступило затишье. В 1444 г. очередной Крестовый поход, который некоторые называли Последним крестовым походом, завершился сокрушительным поражением неподалеку от Варны на болгарском побережье Черного моря.

В 1422 г. османский властитель – на этот раз Мурад II – вновь напал на Константинополь. Это была его месть византийцам за то, что те выпустили «Лжемустафу» – византийским властям османским сюзереном было велено держать его в заключении на острове Лемнос. В Константинополе отчаявшиеся состоятельные византийцы строили дома с укрепленными башнями, чтобы защищаться самостоятельно. Вполне возможно, что развалины Мермер Куле у самых стен – это руины одной из таких возведенных от отчаяния внутри древних городских стен домашних крепостей{648}. За пределами города, на бывших византийских территориях, в Венгрии на месте городов и деревень остались «выжженные дочерна поля, черная гарь»{649}. В 1430 г. османам сдались Салоники, семь лет назад переданные Византией венецианцам{650}. А в 1448 г. русские прекратили отправлять своих монахов в Константинополь для посвящения в сан.

Османы с устрашающим постоянством разгонялись. Они понимали, что если остановиться, то придется отступить. Константинольские правители держались за свою ослабевшую и продолжающую слабеть державу – а фактически 13 деревушек с натуральным хозяйством и щербинами развалин, окруженные кое-как восстановленными стенами (с 1235 г. Константинополь, уже лишившийся прилегавших территорий, представлял собой лишь город). А османы тем временем обратили свои взоры в будущее и на запад, собираясь с силами. Пиза, Генуя и Париж были как раз на подъеме: так называемые франки уже не были теми разнюнившимися, грубоватыми варварами, какими в 1185 г. в Фессалониках их видел Евстафий. Запад плодил идеи и изобретения не хуже тех, какими вот уже тысячелетие фонтанировал Восток. Пошел слух, что в Венгрии некий конструктор по имени Урбан разрабатывает пороховые технологии. Константинополь издавна защищался с помощью «греческого огня». Главную составляющую этого химического оружия, сырую нефть, раньше везли с Кавказа и Среднего Востока. Теперь же пути поставок были отрезаны. В 1396 г. византийцы применили против османов пушки, но к середине XV в. они уже не могли себе позволить ни пороха, ни сплава для пушек. Для османов же деньги не были проблемой.

И вот над городом закружили стервятники. Словно на международную благотворительную распродажу подержанных вещей, итальянцы потянулись в Константинополь, вывозя оттуда рукописи: некий Джованни Ауриспа за один только раз привез с собой 248 книг. Теперь в Италии было пруд пруди образованных грекоязычных впавших в нищету беженцев, которые обучали итальянцев классическим языкам, стремясь улучшить свое положение. Петрарка с некоторой помощью своего друга Боккаччо уже связался с одним владеющим греческим языком ученым – Леонтиосом. Петрарка хотел, чтобы тот перевел приобретенный им экземпляр «Илиады». Взволнованно прижимая строки Гомера к груди, Петрарка, хоть и не понимал ни слова из написанного, так вдохновился этим произведением, что и сам написал благодарственное письмо Гомеру{651}. В Венеции настолько восхищались творениями греков, что город стали называть Новыми Афинами. Рассказывают, что лекция Георгия Гемиста о Платоне (он, между прочим, добавил к своему имени имя Плифон – дань уважения афинскому философу) навела семейство Медичи на мысль о том, чтобы материально поддержать создание платоновской академии{652}. Некоторые справедливо утверждали, что итальянское Возрождение во многом состоялось благодаря постигшим Константинополь невзгодам{653}.

Не пал пока лишь сам город Константинополь.

Гористая Бурса казалась вроде бы подходящим местом для воплощения странного, развернувшегося на лоне природы, сна Османа, где в одну кучу смешались мистика, чувственность, религия и топография. Однако для его исполнения потребовалось еще больше крови. В 1452 г. новый османский правитель Мехмед II на европейском берегу Босфора построил собственную крепость – Боаз-кешен, которую теперь называют Румелихисар. Ее оборудовали «пушками, подобными драконам»{654}, ядра которых били по воде. Мехмедовой армии янычар было велено любое судно, пожадничавшее заплатить таможенный сбор, использовать в качестве учебной мишени. Румелихисар, возведенная напротив храма Иеронима и крепости Андалухисар, построенной прадедом нынешнего султана на азиатском берегу, стала верным знаком – вторжение османов в Константинополь началось.

Глава 51. Нет, не для старых этот край

1453 г. (856–857 гг. по исламскому календарю)

Ибо бежал всякий и каждый, кто слышал, что против города: лишь не бежали малые дети, которые еще не могли ходить, так и старики, которые уже не могли бежать.

Дукас, «Византийская история»{655}

Сова кричит невбет на могиле Афрасиаба, И паук несет службу пердедара[15] в императорском дворце.

Слова, якобы произнесенные Мехмедом Завоевателем, когда он шел через покои покинутого византийского дворца в Константинополе{656}

Бог звонит в колокола, Земля звонит в колокола, колокола звенят в самих Небесах.

Жалобная песнь о падении Константинополя, которую до сих пор во время народных гуляний и похорон поют православные гречанки

29 мая, в день, когда в 1453 г. османы завоевали Константинополь, в нынешнем Стамбуле с недавних пор отмечают праздник{657}. Повсюду встречаются напоминания об этом событии. Из Босфора на константинопольские холмы волокут османские суда (изображенные на бортах общественных автобусов) в напоминание о дерзком поступке султана Мехмеда II – он повелел нарубить три мили бревен и смазать их поставляемым генуэзцами оливковым маслом, чтобы его флот смог обойти протянутую в Золотом Роге цепь. Из разных регионов привозят юных чемпионов по шахматам и устраивают массовый шахматный турнир на ипподроме. По городу марширует османский военный оркестр. Толпы местных жителей – в основном, из бедных районов, например, Фенера где раньше располагался греческий квартал, – собираются, чтобы посмотреть