Знаменитые авантюристы XVIII века - Автор неизвестен Биографии и мемуары

Вскоре, однако, Калиостро пришлось оставить Петербург. Вот как происходило дело. У какого-то богатого аристократа, князя и приближенного человека Екатерины, сильно захворал грудной ребенок, его единственное детище. Родители обращались к помощи всех известнейших врачей, но ребенок чах и таял, и надо было с часу на час ждать его смерти. В этой крайности обезумевшие от горя родители вспомнили о Калиостро и кинулись к нему. Он осмотрел маленького больного и сказал, что вылечить его — пустяковое дело, только для этого необходимо, чтобы ребенок был передан ему; он увезет его к себе домой и будет лечить сам, родители же некоторое время не должны даже и навещать его. Нечего делать, согласились и на такие условия. Калиостро продержал у себя ребенка с месяц и потом возвратил его родителям в самом деле вполне поправившимся. Но через несколько времени мать с ужасом распознала, что это не ее ребенок. Все «лечение» Калиостро состояло в том, что он подыскал где-нибудь у чухонцев ребенка такого же возраста и вида, как врученный ему на излечение, и передал его родителям своего пациента. Конечно, на такое врачевание была принесена жалоба императрице, и она распорядилась немедленно выслать Калиостро из России. Говорят, что толпа чуть было не устроила разгрома квартиры кудесника. Рассказывают еще о том, что петербургские врачи подали императрице прошение, чтобы Калиостро было запрещено лечить народ, потому что он, продавая разные эликсиры вечной юности и приворотные зелья, подрывает авторитет научной медицины и может нанести вред своими снадобьями. Калиостро же, будто бы, чтоб поддержать свое обаяние, предложил врачам интересное состязание: составить микстуру из ядовитых веществ и принять ее поровну ему, Калиостро, и врачам, его противникам; кто выдержит в этом искусе, тот и прав. Конечно, это состязание не состоялось.

Глава III

Калиостро в Варшаве. — Брошюра о его пребывании здесь, написанная графом Мошчинским. — Его фокусы с помощью малолетков и разоблачение этих фокусов. — Процедура изготовления серебра и золота. — Бегство из Варшавы. — Торжественный прием Калиостро в Страсбурге и чудеса, совершенные в этом городе. — Переезд в Париж.

Распростившись с негостеприимною северною Пальмирою, Калиостро перебрался в Варшаву. В Митаву он, вопреки своему обещанию, уже не заезжал, опасаясь, что туда дошли слухи о его петербургских подвигах. В Варшаве он появился в мае 1780 года. У него были рекомендательные письма к польским магнатам, между прочим, к графу Мошчинскому. Калиостро прямо отрекомендовался главою египетского масонства и мастером по части вызывания духов и прочих тайных наук. О нем, конечно, уже слыхали и в Варшаве, и граф Мошчинский как раз оказался его ярым противником, глубоко сомневавшимся в его магических талантах, но зато нимало не сомневавшимся в его шарлатанстве. Этот умный и положительного склада магнат оставил нам интересный свой дневник, в котором варшавские приключения Калиостро изложены шаг за шагом. Его брошюрка озаглавлена: «Cagliostro demasque a Varsovie ou relation auttrentique de ses operations alchimiques» (Калиостро, разоблаченный в Варшаве, или достоверное сообщение о его алхимических операциях). Считаем небезынтересным привести здесь кое-какие отрывки из этой брошюры. Заметим только мимоходом, что и эта брошюрка тоже была переведена тогда же (1788 г.) на русский язык — новое доказательство того необычайного интереса, которым сумел окружить себя дошлый сицилиец.

Калиостро прожил несколько дней в Варшаве, знакомясь с окружающими и ощупывая почву, на которой приходилось работать. Его приютил у себя в доме князь П… (Понинский, Понятовский?). Калиостро тотчас устроил в своем помещении лабораторию и некоторое время секретничал в ней, никого к себе не допуская. Наконец он объявил своим хозяевам и всему любопытствующему кругу их знакомых, что согласен поделиться с ними своими теоретическими и практическими сведениями. Назначено было общее собрание всех желающих просветиться. В комнате, где происходила эта лекция, слушатели видели только большой черный ковер, повешенный на дверях. Явился Калиостро, потребовал внимания и начал разглагольствовать. Он повел речь о каких-то основах чего-то, о «главных предметах», имеющих отношение к «самой сущности». Не знаем, Калиостро ли выражался столь неопределенно, или автор брошюры так неясно резюмировал его лекцию, только мы не в состоянии о ней больше ничего сообщить. По окончании теоретической части заседания Калиостро приступил к наглядному доказательству своей сверхъестественной мощи. На сцене появилась дворовая девочка лет восьми; она была избрана заранее, и супруги Калиостро очень долгое время всячески ее ласкали и наставляли, как вести себя во время предстоявших волшебных представлений. Надлежаще подготовленная девочка была заперта в отдельную комнату: Калиостро стал у двери этой комнаты и проделал почти то же самое, что им было устроено в Митаве с мальчиком Медем. Опять начались намазывание маслом, кривляния, размахивания шпагою; потом разговоры с девочкою сквозь дверь: «Видишь ли ты ангела? — Видишь ли двух ангелов?.. — Целуй ангела!» и т. д. На Мошчинского эта сцена производила такое впечатление, как будто Калиостро, размахивая шпагою и топая ногами, кричал на девочку и самим вопросом, заданным таким грозным тоном, подсказывал ей ответ, заставляя ее говорить: «да», «вижу» и чмокать себя в руку. Потом Калиостро взял бумажку, на которой все его зрители заранее написали свои имена. Он при них сжег эту бумажку, а затем велел девочке поднять пакетик, который лежал у ее ног на полу. Потом он просунул руку в дверь, как бы принимая из рук девочки этот пакетик, и показал его публике Он был запечатан масонскою печатью; печать была оттиснута очень неясно, но это обстоятельство почему-то очень обрадовало Калиостро; он объяснил, что это служит знаком доброго расположения к нему бесплотных сил, действиями которых он, разумеется, объяснял все свои проделки. Вскрыли конверт, и в нем оказалась та самая бумажка, на которой расписались присутствовавшие и которую он только что сжег перед всеми. Фокус был весьма убедителен, но мы уже говорили о неподражаемом искусстве копирования чужих почерков, которое выработал Калиостро путем долговременной практики.

Между тем под влиянием волновавших его подозрений Мошчинский побудил отца девочки, служившей Калиостро при его фокусах, расспросить ее хорошенько. Девочка совершенно откровенно сказала, что не видала никаких ангелов. Калиостро узнал об этом и тотчас избрал себе в подручные другую, уже взрослую девушку. С этой ему удалось гораздо лучше столковаться; опыты ясновидения пошли так удачно, что даже неверующий Мошчинский стал колебаться. Калиостро, может быть, удалось бы убедить всю публику в подлинности своего волшебства, если бы он опять сам себе не подгадил; слишком уж часто прорывался у него из-под оболочки великого кофта и графа простой сицилийский мещанин. Не довольствуясь добрыми услугами девицы по волшебной части, он потребовал от нее еще каких-то услуг, не имевших ничего общего с белою магиею; та обиделась и в раздражении все выболтала Мошчинскому. Калиостро насулил ей золотые горы, обещал выдать замуж, наградить, если она будет послушна. Он репетировал с нею свои представления, говорил, какие будет задавать вопросы и что надо на них отвечать, условился в разных сигналах и знаках и т. д., — словом, заранее подделал все свое волшебство, превращавшееся после разоблачений сообщницы в самое грубое надувательство публики.