Они не люди. Книга третья - Виктор Фламмер

Если таковые места вообще останутся. Эх, знать бы, где случится нападение… И на что оно может быть похоже.

– Скучаете, Сергей Дмитриевич? – улыбнулась императрица.

– Ну… да, наверное. То есть… Карьера – это замечательно, и я очень благодарен… всем… за всё… Но мама здесь. И госпожа Любава Вазилисовна… – добавил он и покраснел.

Императрица перевела взгляд на Владимира. Тот сосредоточенно доедал бутерброд.

– А ты? Не скучаешь по Управлению?

Див некоторое время молчал, а потом медленно проговорил:

– Стать Императорским дивом и служить вам – большая честь. Я очень горжусь, что выбрали меня. И стараюсь наилучшим образом выполнять свою работу.

– Но?.. – императрица приподняла бровь.

– Но мне тоже нравились вечера в этой гостиной. И работа здесь.

– Ты имеешь в виду, как ты ошивался у нас в доме под видом защиты? – оскалился Кузя. И все засмеялись.

– Нет, – спокойно возразил Владимир и взял с блюда кусок пирога, – я имею в виду то время, когда меня пригласил Гермес Аркадьевич. И свою службу в Управлении.

– Мы поняли, Владимир, – снова улыбнувшись, проговорила императрица, а потом внимательно посмотрела на дива:

– Скажи мне, не прибегая к дипломатичным формулировкам про честь или долг. Если бы ты мог выбирать. Сам. Кем бы ты хотел быть?

– Следователем Управления, – не задумываясь, ответил Владимир и откусил кусок пирога.

– Я, между прочим, тоже хочу носить орла и быть следователем Управления, – вздохнул Кузя, – но Гермес Аркадьевич не хочет туда идти. А без него меня не возьмут.

Он состроил комичную жалостливую мордашку, и все снова рассмеялись.

Глава 12

Глядя на осунувшееся лицо выскочки Мончинского и темные круги под его глазами, Кантемиров, почти не скрывал своего презрения и иронично кривил губы. Не исключено, что мальчишка проплакал всю ночь. Да и сейчас выглядел так, будто вот-вот разревется. Конечно же, колдунишке среднего пошиба очень не хочется расставаться с такой синекурой, как должность Главного придворного колдуна. При дворе любой отлично знал, что сам молодой недотепа ни на что не способен, всем заправлял его див. И этот див давно уже был костью в горле. Хитрый и самоуверенный, он вертел своим хозяином как хотел. И ладно бы только хозяином. Совет тоже попал под его влияние. Да и эту худосочную провинциалку он моментально прибрал к рукам, так что она ему натурально в рот заглядывала. Кантемиров не удержался и хмыкнул, представив, как именно новый Императорский див завоевал «доверие ее величества». Монашка она, как же.

Нет уж, хватит! Сегодня правлению дивов придет конец. Да, предыдущий Императорский див был силен и опасен, но благодаря героическому идиотизму графа Аверина с ним даже разбираться не пришлось. Эх, если бы Кантемиров узнал раньше, кто правит страной! Тогда один звонок в Академию решил бы все проблемы, и не пришлось бы прибегать к помощи этих отвратительных существ. Но ничего. Так даже лучше. Осталось совсем немного – избавиться от досадной помехи.

«Досадная помеха» стояла на коленях в круге. Голову опустить див даже не удосужился, хорошо еще не хватило наглости торчать в алатыре во время обряда в полный рост. Ошейника на нем больше не было. С этим, по крайней мере, мальчишка Мончинский смог справиться самостоятельно.

Кантемиров пренебрежительно махнул рукой:

– Всё, можете идти, Сергей… как вас там… Дмитриевич.

И отвернулся, наслаждаясь своим триумфом. Совсем чуть-чуть, и главное препятствие будет устранено.

– Ну что же, приступим, – перестав сдерживаться, он широко и довольно улыбнулся и шагнул к Владимиру.

Ощущать язык твари на своей коже было настолько омерзительно, что Кантемиров, прежде чем начать читать заклинание, отвернулся. Обряд кормления кровью, пожалуй, был самым противным в работе колдуна, но, к сожалению, без него не добьешься повиновения. Князь произнес первые слова заклинания, повелевая твари принять демонический облик. Но, к своему удивлению, почти не почувствовал касаний ее языка, поэтому повернулся и тут же нахмурился. Проклятый див слизывал его кровь с такой демонстративной гримасой отвращения, что она отчетливо читалась даже на его поганой волчье-птичьей морде. Как будто это была не кровь колдуна, а помои! Злость закипела в груди, но Кантемиров сразу подавил ее. Пусть в последний раз продемонстрирует свой характер. Для него уже всё кончено. Так что его глупые ужимки вызывают только жалость.

– Достаточно, – Кантемиров с облегчением выдернул руку и зажал рану. Швы ему наложит медработник, сам он терпеть не мог эту процедуру. Оставив вернувшегося в материальную форму дива в алатыре, он вышел и направился в свой новый кабинет.

Он велит здесь всё переделать. Никаких отдельных «рабочих кабинетов Императорского дива» больше не будет. Даже когда Императорским дивом станет наивный идиот из Пустоши – пусть довольствуется каморкой, как у главного дива в Управлении. И хватит с него. Лучше будет помнить, кто хозяин.

Раздался стук, и зашел врач. Кантемиров молча протянул ему руку.

Когда врач ушел, он выпил кофе с круассанами, почитал свежие новости и только после этого вернулся в зал вызовов. Див по-прежнему стоял на коленях в кругу. И едва удостоил хозяина взглядом, когда тот зашел.

Кантемиров приблизился и нарушил узор.

– Выходи, – велел он.

Див послушно вышел из круга.

– Ты, наверное, гадаешь, что я буду делать дальше. Ничего особенного, просто зачитаю тебе правила, которым ты теперь станешь подчиняться. Ты ведь еще помнишь времена, когда каждый новый хозяин оглашал чёрту свои правила? Конечно, помнишь. Но, думаю, тебе давненько не приходилось их слушать. Ты же у нас вечно был на особом счету. Да и ограничений для колдунов навыдумывали слишком много, теперь любой приказ можно счесть служебным нарушением. Даже если просто велеть почистить сапоги.

– Содержать в порядке форменную одежду хозяина входит в обязанности дива, – спокойно поправил его Владимир.

– Я разве разрешал тебе говорить? – картинно вздохнул Кантемиров. – Что же, пожалуй, стоит начать. На колени. Ты же помнишь, как див обязан выслушивать правила?

Див опустился на пол.

– Хорошо. Голову вниз. Глаза в пол, руки за спину.

Наблюдать, как заносчивая тварь повинуется, было чистым удовольствием.

– Через час Совет. Ты должен быть