Повернуть судьбу вспять - Анастасия Вихарева

С приходом ализиранского языка, выявился еще один могучий маг, тихий и незаметный Иван, который обычно замыкал колонну.

Он вдруг на ализиранском пожелал себе соленого огурчика на закусь — и все исполнилось по слову его… Трехлитровая банка материализовалась из воздуха и грохнулась на снег, заставив всех содрогнуться… Банка оказалась надписанная рукой его жены, потом в подвале ее не досчитались.

Тот факт, что он смог телепортировать ее, заставил всех крепко задуматься.

— Ничего удивительного, — рассудила Любка. — Магов у нас не меньше, чем у них, просто у нас магии как бы нет. Может страх, может отсутствие знаний, ну еще то, что убивали колдунов… Но умного колдуна голыми руками не схватишь. Плюс Голлем, который внедряется в человека и ворует силу. Конечно, Голлем не так силен, как если бы его направили на человека и дали ему его имя, но по существу, все калеки или генетические мутации его мрака дело. Он как-то с генетикой связан. А дряни этой на планете много ползает.

— Может быть, — задумался Антон, который окончил медицинский институт и работал в лагере врачом, когда были пациенты. Но болели здесь редко, то ли воздух, то ли место чистое, тренировки он пропускал редко. — Ты, Иван, от страха избавился… Захотел, наверное, дар в себе открыть, он и раскрылся.

— А как ты это сделал?! — пристали к Ивану с расспросами, наворачивая огурцы.

Иван втянул голову в плечи, засмущавшись.

— Да что-то как-то… представил… там, тут… Хрясь, упала…

— Полезная способность, — согласились все.

— У меня там бутылка коньяка недопитая стоит, давай ее сюда! — попросил Эдик. — Щас согреемся! Думай!

— А где она у тебя стоит?

— На баре… такая… — Эдуард выдал руками фигуру. — Темная, широкая…

Иван напрягся, нахмурив брови и лоб.

— Не получается, — пожаловался он.

— Попробуй что-нибудь свое, — предложил Игорь. — Может у тебя какая-то связь со своими вещами?

Рядом с Иваном упал рубанок.

— Отправляй назад, — махнул рукой Вячеслав. — Это нам ни к чему. Заодно проверим, как обратная связь работает.

— Не получается… — пожаловался Иван. — Нет, ну, правда… Как будто что-то отключилось и не включается.

— Да-а, банк тебе не взять, — засмеялся Игорь. — Кстати, ты вернула в магазин халат? — вспомнил он. — Ну тот, розовый?

— Я деньги заплатила… Купила, потом вернула…

— Не понял! — заинтересовался Славик.

— Ну… там маги легко умеют взять то, что хотят, — рассудила Любка. — Поэтому они защищают свои дома, их нанимают для охраны…

— Значит, не пропадем! — обрадовался Вячеслав.

— Защиту поставить, в общем-то, несложно, это под силу и магу первого уровня. Стащив что-то, мы можем наследить, — разочаровала она его, — нас сразу вычислят.

С этого дня Ивану стали доверять посохи. К дополнительным тренировкам он подошел ответственно, но его способности развивались медленно, заклятия ему почти не давались. Телепортация у Ивана получалась только в одну сторону, на себя — и только свое. Даже одолженные вещи или те вещи, которые побывали в чьих-то местах, или передвинуты, для телепортации оставались недоступны. Но с тем, что он считал своим, у него была какая-то сверхъестественная связь.

Зима пролетела незаметно. Снег сошел быстро, за неделю оголив каменистую землю и покрываясь молодой зеленью. В свободное время Любка наслаждалась прогулками на лошади, необыкновенной природой дикого края, или придумывала новые заклятия, проверяя их вдали от жилищ. Ребята занялись подготовкой лагеря к летнему сезону, к походу, улаживая свои дела и решая, на кого оставить бизнес. Охотхозяйство взял на себя Олег, а базу Александр. Идти решили всей группой, или те, кто смогут. Любка сразу предупредила, что всем вряд ли удастся нащупать дорогу. Началось самое сложное — увидеть духов оказались готовы не все.

— Надо научиться слушать пространство! Смотрим на стену и пытаемся почувствовать эмоциональность… Определяем плохое, хорошее, нейтральное… Не торопимся, — Любка потеряла всякую надежду. Пока духов не видели даже Славик и Иван, в то время как на Ализире их видели и не маги. — Сморим и не торопимся. На стену, но, не достигая взглядом стены. В пространство.

— Тяжесть какая-то появилась, — наконец, первым признался Антон. — Смотрю и вижу нечто нерадостное… На рожу не похоже, но как будто гвоздь торчит…

— Вот! Это дух — толкает мысль… — обрадовалась она. — Наши мысли зачастую ответная реакция, своих мыслей у людей бывает мало, и обычно они по делу. А все остальное…

— Это, наверное, не всем дано, способности надо иметь, — засомневался Аркаша.

— Все могут! Раньше этому всех учили, — Любка не позволила ему заразить пессимистическим настроем группу. — Духов и видели, и отгоняли, и задабривали, и приманивали, и понимали… Черти, водяные, русалки, лешие, домовые… Их и простые люди видели. Например: «Черт и век не пьет, а людей искушает». Они не едят и не пьют, но, кажется, что едят и пьют, если на них смотришь. Мы все их подсознательно видим — и страдаем обжорством за компанию. «Держи черта за рога: и то находка». Увидеть духа, найти свою слабость, его вроде бы нет, но польза, оттого что поймал, какая-то есть. «Надулся, как кикимора, слова не скажет». Кикиморы реже к человеку приходят и изображают его самого во время болезни или какого-то промаха. «Что ты какой-то кикиморой вырядился?» Хать как человек выгляди, во время позора он во всем чувствует себя идиотом.

— А домовые? — усмехнулся Аркадий.

— Напоминают или глаза отводят по дому. Могут показать черта, которые посланниками от людей приходят.

— Сейчас люди вон как хорошо живут, не верят же в духов.

— Хорошо жить можно на могилу, а можно ради жизни. Возьми наш крепостной строй. Миллионы людей умирали безграмотными, бесправными, нищими. Их продавали, убивали, их унижали. И каждый помещик мог сказать о себе то же, что ты сказал только что.

— Но сейчас же нет крепостного права!

— Нет, но есть. Вон, деревня, там люди и скоты живут?

— Люди…

— Первое, кто из них сможет выучить свое отпрыска, устроить его в городе, обеспечить каким-то жильем? Я понимаю, что вы себе напридумывали, приходи, поможем, научим… А если человек хочет не как вы? Если художником, инженером ракетной установки, астрономом, как Кусто, изучать подводные глубины? Если родители хоть как-то не обеспечены, для него даже училище закрыто с обыкновенной профессией сварщика, строителя, водителя… О высшем образовании речь уже не идет. И все — человеку не к чему стремиться. А если в деревне родился, жизнь для тебя закончилась. И никому нет до этого дела. Ни государству, ни вам, ни мне, мы с вами бессильны что либо изменить, а государству в голову не придет думать о тех, кто ему не нужен. Они не платят налоги, не кусают за ноги — и мы вымираем, ибо это наше будущее, наша кровь и стволовые клетки. А духи говорят: да-да, молодцы, помнить надо только о себе! И убивают людей, чтобы не оставить нам шанса одуматься. Двадцать лет село не родит детей, половина школ закрылась, кто-то уже и в школу не отправляет, потому что не может одеть, обуть, накормить. И когда молимся на царя-батюшку, никто не вспоминает, что Россия была отсталая, а подняли ее те самые бывшие крепостные, которые накопили в себе столько ненависти, что могли убить и отца, и брата.