Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны - Андрей Юрьевич Ведяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И во время очередной коньячной беседы приятель сообщает, что наконец-то дали отбой и прекратили поиски. Это плохо, это очень плохо, так как означает, что “объект” обнаружен. Проверяю свои квартиры, и спецаппаратура показывает наличие прослушки. Значит, точка, приехали…
Захожу к начальнику отдела подписать документ. Дверь была приоткрыта, и я беззвучно зашел в кабинет, когда он изучал какие-то документы, поднял глаза, увидел меня и от неожиданности вздрогнул, испугался, как будто увидел привидение. Этот момент меня насторожил — откуда могла произойти утечка информации? Это могло произойти исключительно из Вашингтона, исключительно из Ленгли, хотя меня уверяли, что конспирация будет на высшем уровне и даже временами спецсвязью не пользовались, а конкретный человек летал в США и обратно. Всю эту мозаику складывал в единое целое и получалась печальная картина провала…
…В последние месяцы, тоже “случайно”, как из рога изобилия на меня сыпалась совершенно секретная информация, которой я в принципе не должен был владеть. Это тоже настораживало. Где-то далеко в подсознании стреляло — идёт дезинформация.
И вот направляюсь к центру города. Навстречу, как из-под земли появляется непосредственный мой начальник полковник Аваков, почетный чекист СССР, который пару часов назад был со мной на конспиративной квартире. Он был бледнее смерти, как будто его самого должны были арестовать. Подошел и говорит: “Нам необходимо поговорить, садитесь в машину”. Как только он оказался рядом со мной, несколько парней славянской наружности сразу же окружили и молча стоят. Мы сели в одну из машин и поехали на правительственную дачу… Давно настроил себя на худшее, и это задержание не ввергло меня в шок, худший час настал. Хотя можно было перестрелять их уже в машине и уйти за кордон, но семья тяжеленной гирей тянула за ноги, а с гирями на ногах далеко не уплывешь.
— Вы, наверно, хотите говорить об американцах, — проговорил я, — и о ЦРУ?
— Да, да, да! — был его взволнованный ответ. — Именно об этом хочет говорить с тобой московское начальство из Центра.
Приехали на дачу Совмина, а там ожидал сам начальник контрразведки КГБ СССР генерал Григоренко вместе с начальником американского отдела. Я еще неудачно пошутил: почти как Григорян, но на украинский лад. Он сказал:
— Это хорошо, что не теряешь бодрость духа и шутки шутишь, видимо не совсем понимаешь, что тебя ожидает.
И вылетели в Москву. Встречавшие нас черные машины, игнорируя светофоры, привезли прямиком на Лубянку… Мне говорят: начинаем игру с ЦРУ, и ты должен по графику своей оперативной связи появиться, как и договорено, у Библиотеки Ленина, чтобы цэрэушники видели тебя и воочию убедились, что все в порядке.
Приехали в Лефортово с Лубянки, переодев меня в мою одежду. Документы все в карманах (несколько удостоверений прикрытия). Привели двух понятых уже под утро, стали оформлять по закону. Показали санкцию на арест за подписью первого зампредседателя Верховного суда СССР Малярова.
Понятые с вытаращенными глазами смотрели на всю эту процедуру. Привели в нормальную камеру на первом этаже, накормили борщом, но снова переодели, врач осмотрела очень внимательно, позавидовала моим зубам. Дали номер 24, чтобы мою фамилию надзиратели не знали и не употребляли — опасались утечки информации в ЦРУ.
Началась оперативная игра с американцами, радиоигра, в результате которой ЦРУшники провели тайниковую операцию и были выдворены из СССР.
Это было время совместного полета космического корабля “Союз-Аполлон”, первое время улучшения советско-американских отношений, и это мне очень сильно помогло. Потому и со мной “церемонились”, а в другое время сразу же размолотили кости… Потому и в Политбюро настроение стариков было хорошее, а моя судьба решалась на коллегии КГБ СССР. Девять месяцев пролетело в незримой борьбе со следователями и оперативниками главного управления КГБ — неправильный ход и получишь мат — смерть».
Выйдя на свободу, Григорян уже в постперестроечное время отбыл в США, где стал домогаться «компенсации» за свою службу от ЦРУ. Однако там, вместо вознаграждения, ему было предложено работать теперь против суверенной Армении, от чего он якобы отказался и потребовал материально компенсировать пребывание в советских лагерях. В ответ на это ЦРУ обвинило его в вымогательстве, после чего Григоряну пришлось отсидеть 19 месяцев теперь уже в американской тюрьме. Отбыв наказание в США, он вернулся в Армению и пришел к выводу, что «американская демократия хуже советского коммунизма»…
Первым заместителем Григория Фёдоровича Григоренко был «патриарх» советской контрразведки генерал-лейтенант Фёдор Алексеевич Щербак, который так же, как и Григоренко, с первых дней Великой Отечественной войны находился в органах военной контрразведки, с 1943 года — в органах Смерш. Уже в 1955 году Щербак был назначен заместителем начальника Второго Главка (контрразведка) КГБ при СМ СССР, 18 февраля 1958 года получил звание генерал-майора, а в 1963 году стал первым заместителем Второго Главка. Эту должность он занимал и после того, как Второй Главк в 1970 году возглавил Григоренко. Оба они прекрасно понимали друг друга и работали, если можно так выразиться, в одной упряжке.
25 октября 1982 года на базе Управления «П» Второго Главка было образовано 6‑е управление КГБ СССР — контрразведывательное обеспечение экономики. Его начальником был назначен Фёдор Алексеевич Щербак.
Вскоре в его кабинете на Лубянке шло совещание. Докладывал заместитель начальника управления полковник Виталий Михайлович Прилуков. В начале 70‑х годов он работал начальником сборочного цеха Пермского электроприборного завода, в 1975 году окончил двухгодичные курсы подготовки руководящего состава при Высшей Школе КГБ им. Ф.Э. Дзержинского, в 1977–1980 годах был заместителем начальника 10‑го отдела (контрразведка в атомной промышленности) Второго Главка КГБ СССР, так что хорошо владел данным вопросом.
— Анализ открытых американских публикаций, — начал Виталий Михайлович, — а также некоторых закрытых изданий, поступивших по каналам разведки, свидетельствуют о том, что в США стало известно о направлениях научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, затрагивающих вопросы радиоэлектронной оснащенности современных советских боевых самолетов. В этих документах приводятся некоторые тактико-технические характеристики их радиоэлектронного оборудования и вооружения. Это показывает, что их авторы хорошо осведомлены о ведущихся в СССР закрытых работах по указанной тематике. Кроме того, в докладе одного из крупных военных специалистов Пентагона дана оценка перспектив развития радиоэлектронных систем военной авиации СССР и предлагается программа соответствующей модернизации истребителей ВВС США.
— Ваши выводы
