Кварталы Нелюдей - Кейт Ивен

Как это может быть?! Как?! Как?! КАК?!!

Мозг лихорадочно работал, ища ответы, по-крайней мере, так мне казалось. Но даже так я не могла найти даже мало-мальски правдоподобного объяснения тому, что здесь творится. Теперь это приводило меня больше в ужас, чем в изумление, ведь никогда и нигде я не читала, не слышала ни о чём подобном.

Я не знала, что это. А оттого — боялась.

Ведь справедливо бояться того, чего не знаешь, правда?

Подтянув к себе ноги и устроив их на шероховатых досках скамейки, я, всё ещё не отрывая глаз от Эдуарда, прошептала:

— Итим, что происходит?

Голос прозвучал как у испуганной первоклассницы, но я едва ли это заметила. Я заметила только то, что черноволосый оборотень уклонился от ответа, только поцеловал меня в уголок губ и ответил:

— Не бойся, всё будет хорошо.

Он хотел меня подбодрить, и у него не вышло: в его простых, на первый взгляд, словах я услышала какой-то другой смысл. Словно то, чего не надо бояться, только впереди. Очень походило на случай, когда успокаивают ребёнка перед визитом к стоматологу.

Значит, и здесь стоматолог только впереди?

Боюсь, что так.

Поцелуй оборотня тлел на моей коже, а я, не чувствуя этого, во все глаза смотрела на Эдуарда. Кровь, густая, чёрная в ночи кровь текла у него по подбородку, а он всё стоял на четвереньках, пытаясь отдышаться. Воздух быстро, громко, с пронзительным свистом входил в его лёгкие и так же выходил наружу, спина вздымалась и опускалась, а глаза…

Впервые в жизни я ощутила по отношению к Эдуарду что-то, отдалённо похожее на жалость.

Глаза белокурого парня были покрыты белой мутью, и в них угадывалась БОЛЬ. Слишком сильная, слишком адская, чтобы называться просто болью.

Я ощутила, как Итим напрягся и посмотрел на бледно-зелёную Ким.

— Сиди, — пробормотала та. — Я сама дам ему кровь.

Что-о-о?!!

Я уставилась на подругу пятикопеечными глазами. Да что же здесь, чёрт подери, происходит?!!

Смотри, и увидишь.

Очень смешно, шизофрения!

Шатаясь, русоволосая девушка с трудом поднялась на ноги и тут же в бессилье рухнула на асфальт, разбив колени. Почти бессознательно я рванулась было помочь ей, но Итим удержал меня на месте и шепнул только: «Не вмешивайся!». Сложно было ему подчиниться — да и не подчиниться тоже — но я заставила себя сидеть и просто, бездумно смотреть.

Первая неудача не отчаяла Ким. Откинув заплетённые французской косой волосы за спину, она грациозно, точно кошка, поползла к своему Принцу, и я с тихим вздохом заметила, как её изящные ноготки переросли в когти. Она должна дать ему кровь. Зачем?.. Господи, я надеюсь, она не будет резать себе жилы…

И она не стала.

Изящно стянув с себя футболку, под которой, к слову, ничего не было, девушка полоснула когтями кожу над левой грудью, там, где сердце. Кровь, огибая остренький сосок, чёрными ручейками побежала вниз, по животу и стала впитываться в шорты.

Шумно выдохнув, я пробормотала какое-то ругательство, но по-прежнему не отрывала глаз от своей подруги. Было во всём происходящем что-то… завораживающее.

Жаниль двумя руками взяла голову Лэйда и пристально взглянула в его подёрнутые мутью боли глаза. На губах четверть-оборотня блестела густая кровь, но она стёрла её тыльной стороной ладони и одними губами что-то произнесла. Что именно — я не знала и даже догадываться не могла. Возможно даже, не хотела.

— Что она делает? — тихо спросила я.

— Делится Силой через кровь.

— Я думала, так делают только вампиры.

— Нам тоже иногда не хватает жизненных сил.

— Ты мне расскажешь, что за хрень тут творится?

— Как-нибудь потом, бэйба.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, но вместо этого захлопнула его и как загипнотизированная продолжила пялиться вперёд, туда, где Ким и Эдуард смотрели друг другу в глаза. Между ними возникла невидимая, но вполне ощутимая Сила. Она трещала, сыпала невидимыми же искрами, словно статическое электричество, и могла больно ударить каждого, кто рискнул бы войти в её поле. Эта Сила была велика, и я каким-то шестым чувством догадывалась, что это — не предел. Если Принц и его Придворная дама захотят, то вызовут мощь гораздо большую, чем сейчас. Но — если захотят. Сейчас в этом не было нужды.

Сейчас или пока?

Всего несколько секунд Жаниль и Лэйд смотрели друг другу в глаза, а потом белокурый парень неуверенно провёл розовым кошачьим языком по её животу, слизывая кровь. Он походил на измученного странника, который брёл по пустыне и, наконец-то найдя воду, боялся, что вот сейчас она окажется миражом или её заберут. Он боялся напороться на отказ, но, не встретив, его прижался ртом к ране на груди Ким и начал жадно пить. Девушка же только закрыла глаза и уткнулась лицом в волосы четверть-оборотня. Непонятно было, плохо ей или хорошо — тут подойдут оба варианта.

Я встряхнулась, отгоняя подступившее было оцепенение.

Невероятно.

Всё, что тут происходит, невероятно.

Я не понимаю этого, просто не понимаю, не могу понять, мне рассудок в этом отказывает! Да, я вижу, но не осознаю, не понимаю, не признаю! Это — Ким и Эдуард? Бред какой-то! Бред!!! Что здесь происходит?!!

Эти вопросы завертелись в голове каруселью, а на меня набросилось что-то вроде легчайшей паники. Со мной бывает такое, если я чего-то ну совершенно не понимаю, как правило, такое иногда случалось в школе на уроках. Но тогда я сломя голову неслась к Джо, и он всё мне объяснял. Кто знает, возможно, и на этот раз он доходчиво растолковал бы ситуацию, но его здесь нет. Увы, увы!

Где же ты, всезнающий Джо?!

— Послушай, Итим… — начала было я, но черноволосый парень оборвал меня тихим, усталым голосом:

— Не надо, Кейн. Не говори ничего.

— Да, но..! — возмутилась я, и тут палец оборотня лёг мне поперёк губ. Я послушно умолкла и посмотрела в его сапфировые глаза, чуть светящиеся на бледном лице.

— Глупая и маленькая неугомонная девчонка! — измученно рассмеялся он, и это было так на него непохоже! Я коснулась его щеки и спросила:

— Как ты?

— Поцелуй меня, и буду лучше всех.

Знаете, я частенько делаю что-то бездумно, просто по наитию, и в этот раз я, встав на лавке на колени, без слов и задних мыслей поцеловала розово-фиолетовые губы оборотня. Его руки мгновенно скользнули мне под одежду, а сам он поторопился выпить мой поцелуй, словно это было в последний раз. Быть может, и впрямь — последний… Кто знает, когда я ещё раз коснусь его вот так?

Мои руки невольно полезли ему под футболку, по рельефным мышцам тела, которые горели и мелко дрожали. Но это были нездоровый жар и нездоровая дрожь, такие, что бывают у тяжелобольных. И от этого во мне поселилось отчаянье, словно я ничего не могла поделать с этой болезнью. Впрочем, и правда ведь не могла?