Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Джесметин провел во флотилии шестьдесят лет, и каждый месяц этого срока оставил отчетливый след в его облике. Он ходил с серебряной тростью, а большая часть правой стороны его тела гудела и жужжала бионическими устройствами, скрытыми генеральской формой. Его коротко подстриженная бородка на худом лице казалась полоской пушистого меха вокруг оскала рта, похожего на прореху в старой шкуре.

— Эй, ты! — окликнул его генерал. — Заблудился?

Ну, он совсем не заблудился, но и подниматься на стратегическую палубу ему тоже было незачем.

— Да. Да, заблудился.

— Ты совсем не умеешь врать, сынок.

Такое заявление оскорбило Исхака, но он не подал виду.

— Вероятно.

— И все время усмехаешься. Если бы у меня были дочери, я бы тебя пристрелил только за то, что ты к ним слишком близко подошел.

— При всем уважении, сэр, я не в настроении выслушивать незаслуженные обвинения и угрозы. И я действительно немного заблудился.

— Вот. Опять усмехаешься, только меня не проведешь. Ты кто такой?

— Исхак Кадин, официальный летописец.

Ему нравилось, как звучит его новое звание, и он повторял его при каждом удобном случае.

— А-а. — Старик прокашлялся, произведя звук, напоминающий скрежет гравия. — Ты случайно не поэт?

— Нет, сэр. Я имажист.

— Жаль. Блаженная Леди любит слушать стихи. Хотя, гм, я уверен, что это и к лучшему, и ты никогда не переступишь ее порога.

Тогда он еще не знал, кто такая Блаженная Леди, но этого ворчания хватило, чтобы Исхак поклялся себе, что, кем бы она ни была, он переступит ее порог, и чем быстрее, тем лучше.

— Так ты охотишься за пиктами?

— Виновен. — Исхак сдержал усмешку, не дав ей появиться на губах. — По всем пунктам.

Старик поскреб аккуратно подстриженную бородку, и пальцы зашуршали по жестким волоскам, чуть длиннее щетины.

— Это, знаешь ли, боевой корабль. И ты можешь заработать массу проблем, если будешь шляться где попало. Возвращайся на нижние палубы и вместе с остальными жди прибытия капеллана. Тогда и сделаешь все свои пикты.

Исхак счел этот совет дельным, но, уже повернувшись, чтобы уйти, решил еще раз испытать свое счастье:

— Сэр?

— Что еще?

Старик уже шагал прочь, постукивая по палубе серебряной тростью.

— А ты не кажешься таким неумолимо ужасным чудовищем, каким тебя представляют летописцы.

Генерал Аррик улыбнулся, отчего прореха на его лице стала еще менее привлекательной.

— Это лишь потому, что ты не из числа моих людей, летописец Кадин. А теперь убирайся со стратегической палубы и беги обратно в кабачок, который вы, мелкие паразиты, уже наверняка устроили в каком-нибудь темном углу этого благословенного корабля.

— Он называется «Погребок».

— Очень подходяще, — фыркнул старик и ушел.

Итак, он ждал еще одиннадцать дней и в соответствии с пожеланиями генерала провел их в баре.

А теперь притащил свое измученное похмельем тело в главный ангар правого борта и вместе со всякими подонками и армейской элитой ждал прибытия капеллана.

— Я думал, что Алый Повелитель тоже будет здесь, — прошептал он, обращаясь к Марсину.

Летописец молча пожал плечами и продолжал делать заметки и наброски неопределенных фигур.

По крайней мере, здесь хотя бы присутствовали Астартес, хотя Исхак в их обществе получал куда меньше радости, чем ожидал. Их было двадцать: серые статуи выстроились в два ряда по десять воинов и стояли абсолютно неподвижно. К груди Несущие Слово прижимали огромные болт-пистолеты, а неактивированные цепные мечи висели на боку. Свитки и символы позволили определить в них воинов Тридцать седьмой штурмовой роты.

Исхак был в курсе разговоров об операции на поверхности: большая часть Тридцать седьмой роты сейчас находилась внизу и вела сражения по приведению к Согласию вместе с отрядами Эухарского полка генерала Аррика.

Он сделал несколько пиктов огромных безмолвных Астартес, но его позиция была далеко не идеальной, и снимок подпортили мельтешившие на заднем плане сервиторы. Он ожидал восторга и вдохновения от этих воинов, но обнаружил, что не может сглотнуть, если слишком долго на них смотрит. Они совсем не вдохновляли его. Просто… внушительные. Далекие. Холодные.

— Смирно! — рявкнул генерал.

Исхак отреагировал на приказ, слегка выпрямившись. Эухарские офицеры вытянулись в струнку. Астартес не шелохнулись.

Десантный катер медленно и плавно вплыл в ангар, удерживаемый в воздухе струями сжатых газов рулевых двигателей. Красные пластины брони покрывали корпус «Громового ястреба» блеклой чешуей, слева и справа застыли болтерные турели, управляемые сервиторами, всегда готовыми устранить любую опасность.

Наконец посадочные захваты вцепились в палубу, и с пронзительным воем гидравлики опустился пассажирский трап. Исхак успел несколько раз щелкнуть разверстую пасть катера.

С другого конца ангара подошли еще Астартес — пять воинов, одетых в более обтекаемые доспехи нового образца, раскрашенные багрянцем и серебром, и в черные шлемы. Все летописцы мгновенно развернулись и начали перешептываться, делать пикты и наброски, запечатлевая увиденное.

— Гал Ворбак, — слышался шепот со всех сторон.

Впереди всех шел воин в наброшенном на плечи черном плаще, и многочисленные пожелтевшие свитки пергамента, отмечавшие его заслуги, почти полностью скрывали эмблему легиона. Он проследовал мимо собравшихся летописцев, сопровождаемый мягким гудением сочленений доспеха модели «Марк IV». Черепа убитых военачальников-ксеносов, свисавшие на железных цепях, негромко постукивали о темный керамит.

— Вот он, — снова послышались перешептывания. — Алый Повелитель.

Воин подошел к Блаженной Леди, слегка наклонил голову и приветственно прорычал ее имя:

— Кирена.

— Здравствуй, Аргел Тал.

Она улыбнулась, не глядя в его сторону. Сопровождавшие ее служанки и советники с неторопливым достоинством попятились, уступая место Гал Ворбак, подошедшим вслед за своим лордом.

Исхак сделал еще один пикт: огромный воин в оскаленном черном шлеме и миниатюрная женщина в окружении Астартес в красной броне.

Астартес, спускавшийся на ангарную палубу из «Громового ястреба», носил почти такую же броню, как и его братья по Гал Ворбак, с той лишь разницей, что отделка его доспеха была выполнена из кости и бронзы, а на шлеме листовым золотом были начертаны колхидские руны.

Капеллан Ксафен сошел по трапу и внизу на мгновение обнял Аргел Тала.

— Кирена, — произнес после этого капеллан.

— Здравствуй, Ксафен.

— Ты выглядишь моложе, чем прежде.

Она покраснела, но ничего не ответила.

Аргел Тал махнул рукой в сторону «Громового ястреба»:

— Как поживают наши братья из Четвертого легиона?

Раскатистый голос Ксафена, как и голос Аргел Тала, искажали помехи вокса.

— Железные Воины в полном порядке, но я рад, что вернулся.

— Полагаю, нам есть что обсудить?

— Конечно, — ответил капеллан.

— Тогда пойдем. Мы успеем поговорить, пока продолжается подготовка к высадке.

Воины ушли, и собравшиеся стали чинно расходиться, возвращаясь к своим обязанностям. Все закончилось.

— Ты идешь? — спросил Исхака Марсин.

Исхак внимательно смотрел на свой пиктер, увеличивая изображение на маленьком экране. Оно показывало двух командиров Гал Ворбак рядом с Блаженной Леди. Женщина повернула голову, словно глядя на них невидящими глазами, и на ее прекрасном лице сияло выражение восторженного милосердия. Один из Астартес держал на плече богато украшенный черный крозиус. Второй, одетый в темный плащ Алый Повелитель, щеголял неактивированными силовыми клинками из красного железа — каждый его огромный кулак заканчивался четырьмя когтями длиной с лезвие косы.

Оба доспеха, отражая свет верхних ламп, мерцали желтоватыми нефритовыми бликами, глазные прорези обоих шлемов, закрытые сапфировыми линзами, смотрели как будто точно в видоискатель Исхака.

«Это, — подумал он, — будет еще одним шедевром».

— Ты идешь? — повторил Марсин.

— Что? А, да, конечно.

Глава 21

ИНТРИГИ

СТРАННЫЙ ОБМАН

ПРИВИЛЕГИЯ

— Повсюду эти летописцы, — с явной досадой произнес Ксафен.

— Они появились у нас в этом месяце. Противиться их прибытию на флотилию дальше было невозможно.

— Эти крысы шастают по флагману Хоруса вот уже два года. Можешь себе это представить?

Аргел Тал равнодушно пожал плечами:

— Три поэта читали свои стихи Блаженной Леди, за что Кирена была им очень благодарна. А я получил прекрасный пикт «Де Профундис», сделанный одним из летописцев в первый же день. У меня сердце чуть не остановилось, когда я увидел, как величественно выглядит со стороны наш корабль.