Наследница чужой жизни - Татьяна Юрьевна Лисицына
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В кроватку бы сейчас и спать, – мечтательно произнесла Наташа. – А ночь-то какая. Погляди на луну.
– Полнолуние, – ответил мужской голос, и скоро послышались приглушённые об траву шаги. Алиса замерла. Парочка прошла совсем рядом. Рука мужчины, лица его Алиса не разглядела, лежала на плече Наташи.
Алиса чувствовала себя смущённой и в то же время взволнованной. Вот как это на фронте происходит. Есть минутка, займись любовью. Она с тоской подумала о Стасе. Ох, как давно они не ласкали друг друга. Алиса вздохнула и медленно побрела в госпиталь.
К тому времени, как появился Стас, она от тысячи дел и думать о любви забыла, но когда в их закутке, они остались одни, он поцеловал её в губы. Истосковавшееся тело тут же прильнуло к нему.
– Я так соскучилась, – прошептала она ему в ухо.
– Я тоже, маленькая моя.
– Мне нужно закончить с делами, а ты жди меня у входа через час. «Нужно немного проветриться перед сном», —сказала Алиса.
Когда они встретились, Алисе показалось, что луна стала ещё ярче и ближе. Над головой рассыпались звёзды. Кое-где у шатров горели весёлыми огоньками костры, возле которых сидели мужчины. Курили. Негромко разговаривали.
– Смотри, большая медведица, – сказала Алиса. – Пойдём подальше о госпиталя, чтобы представить, как будто мы на юге. И это продолжение медового месяца.
– Если бы, – вздохнул Стас. – Я каждый день жалею, что взял тебя с собой в этот кошмар. Ты и была худенькая, а сейчас стала совсем прозрачная.
– Ничего, зато мне стало легче. К тому же здесь я могу видеть тебя.
Стас обнял её, она тоже обхватила его за талию, и они шаг в шаг, словно одно существо, двинулись к тому месту, где Алиса встретила Верещагина. Здесь было совсем темно. Она остановилась, и губы жадно слились в поцелуе. Алиса вспомнила Наташу, её умиротворённое выражение лица после занятия любовью, и положила руку Стаса себе на грудь.
– Маленькая моя, как же я соскучился.
– Я тоже, – она вытащила его свободную рубашку из-под ремня. Руки прикоснулись к горячей коже.
Стас снял с её головы косынку.
– Обожаю твои волосы. Их запах. Знаешь, в этой своей форме, ты какая-то другая. Серьёзная. И эта твоя коса такая милая, – он пробежался пальцами по косе. И от тебя пахнет духами.
Алиса перед свиданием успела забежать в свой закуток. Наскоро ополоснула лицо, сняла фартук и чуть-чуть подушилась. Так, чтобы перебить запах госпиталя, которым пропиталась и одежда, и кожа.
– А я, наверно, пропах потом и не успел ни помыться, ни сменить рубашку.
– Мне нравится твой запах, – Алиса уткнулась носом в его щёку. – От тебя пахнет солнцем, словно ты целый день провалялся на пляже. – Здесь так тепло. Представь, мы живём в палатках на берегу моря и сбежали от всех, чтобы заняться любовью.
– Заняться любовью? Здесь? Ты серьёзно?
– Почему бы и нет?! Поцелуй меня так, чтобы я забыла обо всём, кроме тебя.
А потом они долго лежали на песке, который был ещё тёплый и смотрели на звёзды. Где-то над головами щебетнула птичка.
– Ты всё-таки удивительная, – сказал Стас. – Поехала со мной на фронт, а теперь вот даже соблазнила.
Стас подумал, что из этого песка они сегодня рыли окопы, а ночью он занялся на нём любовью.
– Какая разница где, если мы вместе? – Алиса нехотя села и расплела косу. В волосах застряли песчинки, но это было только приятно. По телу разлилось приятное тепло, заслонившее действительность. Она опять посмотрела на звёзды. Ничто не напоминало, что они на войне.
– Я бы хотела бы спать здесь с тобой, – сказала Алиса. – Закутаться в одеяло и обняться. Так, словно мы выехали на природу.
Вдалеке послышались выстрелы. Алиса вздрогнула и обхватила себя руками.
Стас прижал её к себе.
– Наши Плевну обстреливают, чтобы туркам жизнь мёдом не казалась.
Никуда от этой войны не деться. И никакие фантазии не помогут. Всего один залп, а уже гулко бьётся сердце и ледяной страх вытеснил тепло после блаженства.
Глава 51
Теперь это было в новостях первых каналах, в новостях киножурналах и на первых страницах бульварных газет. Журнал «Семь дней», где на обложке красовался лучезарно улыбающийся Сорокин с осветлёнными волосами вопрошал: красота или уродство? Пятидесятилетний актёр выглядел на тридцать. Алла нетерпеливо перелистала страницы и стала смотреть фотографии. «Семь дней» представил Сергея в его собственном доме в писательском посёлке «Рассказовка». Игрушечный домик с башенками из серого кирпича с красной черепицей можно было назвать милым, если бы Алла не знала кому он принадлежит. Всё, что связано с Сорокиным вызывало отторжение. В любом случае ей был больше по душе мрачноватый серый замок Мефисто. Увидев фотографию Сорокина с женой, Алла рассмеялась. Теперь та выглядела больше похожей на матушку, нежели на жену. Интересно, что она сейчас чувствует? Подумывает о том, что ей тоже нужно обратиться к хирургу?
– Опять любуешься на актёришку? – прищурившись, спросил Михаил, поставив на журнальный столик пустую чашку из-под кофе.
– А ты взгляни на его жену, – Алла передала журнал. – Не хотела бы я оказаться на её месте.
– А ты бы никогда не оказалась. Ты из тех женщин, которые поглощают мужчину целиком. После тебя любая покажется пресной.
– Хорошо сошлись мой ум и чужое тело, – фыркнула Алла. – И я много работала над собой. Мне нужно было стать роковой женщиной.
– У тебя получилось, – хмыкнул Михаил.
Алла метнула на него взгляд, думая, не броситься ли к нему в объятия, чтобы закончить страстным сексом. Но что-то в настроении Мефисто не располагало к играм. Вот уже несколько дней он выглядел мрачным и неразговорчивым.
Михаил вернул Алле журнал, не заинтересовавшись ни интервью, ни фотографиями.
Алла вцепилась в журнал. Фото Сорокина с младшим сыном. Вероятно, решив покуражиться, сынишка сделал похожее выражение лица, высоко подняв брови и изобразив удивление, отчего они казались братьями.
Алла углубилась в статью. Женщина, берущая интервью, высказала и своё мнение, что если вначале ей понравилось, как помолодел известный актёр, то пообщавшись с ним и
