Василий Розанов как провокатор духовной смуты Серебряного века - Марк Леонович Уральский

— К черту?

— К черту… («Уединенное»)

Свои представления о содомии («s») — сиречь гомосексуализме и христианстве как ее органическом носителе, Розанов впервые изложил Флоренскому в письме от 20 декабря 1908 г.:

О содомии Вы угадали: конечно, я не боюсь ее, и выставил: христианство = содомия для популярного возражения, в очах толпы. <…> Но вот: в тожестве содомизма и христианства я внутренно убежден (не педерастии, а настоящей содомии, которая бывает и духовная, без физики). И именно нынешний год это убеждение у меня окончательно созрело. «Как брату моему» я Вам скажу, что из любопытства я испытал содомию (этот год), но увидел, что «не имею вкуса», для меня — ничего не представляет, но побочно заметил, до чего она предустановлена в природе, как 4:2 = 2. «Все очень соответствует».

<…> Дело в том, что самая идея (и факт) бессемейного зачатия, этот «А» Евангелия — что иное может представлять, под каким углом может рассматриваться, как не 1) содомии или 2) онанизма? Ничего третьего мыслить нельзя, как около-содомические восторги, где или участвует себе подобный «друг» (у женщины — «сестра и подруга»), или и вовсе никого нет, а «святой» смотрит в лес и небо и в конце концов у него сходит плоть, или у восторженной девушки «сходит» же, или во всяком случае волнуется, сияет пол «на весь свет». Возведите все это, но именно это, в перл слова, придайте умиление этому, придайте несказанное — и Вы получите изумительную главу о «бессемейном зачатии».

Далее Розанов делится своими наблюдениями касательно гомоэротических настроений среди своих близких знакомых из круга русских художников и литераторов-символистов:

Этот год мне пришлось «поговорить около этих тем» с людьми, которых я годы знал, — и которые все суть духовные содомиты (целая семья Гиппиус): удивительно духовны, спокойны, «ярости к плоти» нет, это — совершенные спиритуалисты, совершенные монахини, врожденные (Мережковская-Гиппиус — осуетилась литературой и не в счет). Поразительны 2 сестры, скульптор и художница: первая мне сказала, на слова о замужестве другой: «Да, я была бы ужасно опечалена: это как если бы Таня с ума сошла, но не умом, а существом всем своим. Она не может выйти замуж и конечно никогда не выйдет» (по ней «сохнет» один молодец). Сказать, что эти 2 сестры «живут» между собою, утвердительно я не могу: но, по-видимому, это так. Никогда даже ни 1 сутки оне не расставались, и их нельзя представить раздельно. Глубоко нежны между собою: «Таточка», «Наточка». Ни одной никогда ссоры: а ведь это часто бывает. Обе — глубоко спокойны: никого не ищут, ни в ком не нуждаются. «Полная семья» вдвоем. Полное удовлетворение. Глядя на них, невозможно осудить их: никого не трогают, невинно прекрасны. Обе очень умны. Когда я погрозил пальцем одной и сказал (намекая на лесбиянство): «Смотрите: гони природу в дверь (т. е. что для них не существует замужества), она выскочит в окно» (содомия), она тихо и задумчиво ответила: «Для меня это и есть дверь, а выйти замуж — было бы выскочить в окно». Не правда ли, до чего глубоко, до чего выражает суть дела! [С. 196].

Сестры Гиппиус, судя по всему, крепко запали в душу Розанова. В письме о. П. Флоренскому от 2 сентября 1909 г. он опять упоминает их, теперь уже в контексте некоей магической составляющей присущего им гомоэротизма:

«Корень платонизма — магия: а корень магии — в живом, цельном народном воззрении на природу и чувстве ее». Когда сестра З. Н. Гиппиус, Татиана Г., писала мне даже грамматически непонятные письма, и там о вечернем солнце и утреннем свете и проч., то я, не понимая писем, все же сказал себе: «Вот — магия»; т. е. лепет, бормотание мага, непонятные не могу. Я нарочно ходил раз к Карташову (умница), чтобы потолковать о психике их (они все, Гиппиусы «s»— у них это явно родовое, фатальное), то он мне сказал: «Параллельная с обыкновенною психология, но никогда не совпадающая: и слова, и чувства природы — все другое». Да и понятно: слишком другой «корень». Когда еще я младших сестер Гип. не знал, то, бывая у Мережковских и проходя в сортир через ванну, был поражен на одной стороне ванны углем, но превосходно, изумительно нарисована девочка лет 12–13, «русалка», с чудной по красоте улыбкою, и на другой стороне — смотрящая на нее жадная, отвратительная горбунья старуха. Точно она «гавкала» ту девочку, смотря на нее через ванну. Потом я рассмотрел альбомы ее (познакомясь): все-девочки и старухи, снова девочки и звери. Все тянутся друг к другу и можно мысленно добавить — обнюхивают друг друга и лижутся, собственно — тянутся к этому. Хотя не явно, но так расположены тела. Когда еще ближе познакомясь, я спросил: почему все сплошь старухи и девочки (и ни одного мужчины, ни одного старика), какой смысл, она ответила: «Да это — один человек», т. е. «разложенный» на юницу и старуху <…>. Мне думается не «народное» есть родник магии, a «s» и только «s» [С. 224].

В письме от 20 декабря 1908 г. Розанов сообщает любопытные подробности об интимной жизни Льва Бакста (настоящее имя — Лейб-Хаим Израилевич Розенберг), знаменитого живописца и театрального художника Серебряного века[321], в 1906 г. исполнившего замечательный портрет В. В. Розанова:

Бакст (художник), член содомского кружка, издававшего «Мир искусства», — женился на Третьяковой [322]. Пошли неясные слухи, что он неладно себя чувствует, болен и проч. Приезжают в СПб., и я пошел к нему: я не узнал этого цветущего юношу-деву, всегда веселого, жизнерадостного, цветущего, поэтичного (они все поэтичны): дрожащий, полусумасшедший, наполненный страхом, что он скоро умрет, ничего со времени женитьбы не нарисовавший (он живописец) — он был тень прежнего Бакста, «скорбный листок» над постелью больного. Вид его был ужасен: буквально — прежнего Бакста не было! И вот по совету какого-то утиного врача, сказавшего: «Если Вы в себе ничего не цените — оставайтесь с женою; но если Вы в себе сознавали какое-нибудь значение, если вообще Вы думаете, что погибнуть Баксту — это не то, что выплеснуть стакан воды за окно — Вы, спасая себя, должны разлучиться с женою».

И он — разлучился (однако, родился у них ребенок[323]): и сразу воскрес, опять «он», опять милый «Лев Самойлович». Тогда я стал думать: да что такое для содомита-девы совокупление с женщиною? Это-то, coitus cum femina, для него и есть (как для нас) акт педерастии,