Охота на дракона (сборник) - Анатолий Бритиков

— Что она делает?

— Да ничего. Катается себе, — сказал Лукаш, завороженный красотой коня и девушки, скакавшей на фоне проносившейся мимо полуночной электрички с ярко освещенными окнами.

— Антракт кончился, пошли, — сказал Мартин.

— Ты иди. А я хочу с ней поговорить.

— А если это иностранка и по-чешски не понимает?

— Где наша не пропадала! — махнул рукой Лукаш.

Всадница петляла меж редких берез, повернула коня и вновь помчалась галопом мимо белых футбольных ворот в дальний конец пустоши.

Лукаш стоял, как зачарованный. Словно убеждая себя, что это не сон, оглянулся через плечо. Автомобили безостановочно неслись по широкой улице Сторонников мира, в домах светились окна, шины шуршали по асфальту, гудели сигналы, по лестнице сновали веселые компании, какой-то мальчишка высоко подбрасывал мяч.

Лукаш прошел меж фургончиками, перешагнул невысокую красную оградку и направился прямо к девушке. Конь шел рысью. Ее свитерок соскользнул с плеча, широкий зеленый рукав развевался, прозрачный в лунном свете. Из-под ног копыт с тихим шелестом взлетал песок.

Как привлечь ее внимание, чтобы не испугать? В лунном свете она казалась такой прекрасной и невозмутимой, что Лукаш, не рассуждая, просто-напросто шагнул навстречу и сказал:

— Боюсь, вы можете простудиться. Осень у нас обычно холодная.

Девушка засмеялась, остановила коня, и он косил на Лукаша большим влажным и умным глазом с огромным белком.

— Ничего, я привыкла, — сказала девушка, и Лукаш обрадовался тому, что она знает чешский.

— Вы прекрасно ездите верхом, — сказал он, осторожно погладил коня по шее. Тот фыркнул. — Я и подумать не мог, что встречу вас здесь, вот так.

Девушка играла уздечкой.

— После выступления нужно размяться, — сказала она, наклонилась вперед и погладила коня по лбу.

— Но вы можете простудиться. Что, если нам выпить грогу? Тут недалеко. В холодную осень это никому еще не вредило, — предложил он, глядя на девушку снизу вверх. Она была прекрасна необыкновенной, хрупкой красотой, принцесса с большими темными глазами и бледным лицом, казавшимся в лунном свете прозрачным.

— Хорошо, — тихонько засмеялась она.

— Я подожду, пока вы отведете коня домой, — предложил он и тут же выругал себя — совсем забыл, что у нее наверняка нет “дома” в обычном понимании.

— Зачем? — Девушка внимательно разглядывала его. — Знаете, на кого вы похожи? На поручика. Из какого-то русского фильма.

Он засмеялся:

— Так вы отведете коня?

Она натянула свитерок на плечи, неуловимым движением спрятала хлыстик в прозрачный рукав. Мотнула головой:

— Нет. Конь пойдет с нами, если он вам не мешает.

— Ну что вы, наоборот, — Лукаша это развеселило. — Я еще никогда не ходил пить грог с девушкой верхом на коне. Это замечательно. Только езжайте помедленней, ладно?

Они двинулись в путь, и Лукашу на миг показалось, что все это происходит во сне. Он шагал по асфальтовой дорожке, девушка ехала рядом по песку; справа была улица с потоком машин, слева — залитая лунным светом пустошь, всадница и песок, с диковинным шелестом похрустывавший поп, копытами. Конь шагал неспешно, легко — девушка не могла бы ступать легче и грациознее.

— Вас в самом деле зовут Ната? — спросил он. Справа от них проносились ночные электрички, и люди в ярко освещенных вагонах казались рыбками в аквариуме.

— Наталья.

— Вы прекрасны, Наталья, — сказал он и погладил коня. Ему до сих пор не удалось увидеть ног девушки. Почему-то хотелось знать, во что она обута — туфельки, кроссовки или сапожки для верховой езды? Лукаш вообразил эти сапожки — из лучшей кожи, белоснежные. — А как зовут коня?

— И его зовут Наталья. Куда мы идем?

— На Амбарову улицу. Туда ближе всего. Будь вы потеплее одеты, я с удовольствием прошел бы с вами через весь город.

Они рассмеялись. Песок кончился, девушка выехала на луг, и Лукаш пошел рядом по траве. Недалеко была лестница, но там пришлось бы пробираться меж машинами на стоянке, так что лучше идти лугом. Трава, еще зеленая, приятно пахла. Конь сразу остановился и потянулся к ней. Наталья терпеливо ждала.

— Меня зовут Лукаш.

Наталья вдруг сильно наклонилась вперед — Лукаша поразило изящество плавно выгнутой конской шеи, из которой словно бы вырастала девичья фигурка, окутанная клубами невесомой зеленой ткани, покрывавшей всю спину коня и спускавшейся ниже его живота. Девушка и конь были полны столь несказанной красоты и прелести, что у Лукаша перехватило дыхание.

— Теперь каждый раз, как соберусь выпить грогу, буду вспоминать вас, — сказал он.

Девушка засмеялась. Ее улыбка что-то напомнила Лукашу, чье-то лицо с забытого рисунка или картины.

Они вышли на перекресток. Здесь было людно, все оглядывались на них. Девушка гордо выпрямилась в седле. Копыта звонко постукивали по ступенькам, и это было, как музыка.

Ворота оказались заперты, пришлось сделать большой крюк. Неслыханно повезло, что есть поблизости этот уличный ресторанчик, подумал Лукаш. В обычный бар она вряд ли пошла бы, не согласилась оставить коня привязанным на улице.

— Я и не знала, что тут есть такой уютный ресторанчик, — сказала Наталья.

Место было красивое. За резным заборчиком стояли деревянные столы и лавки нарочно грубой работы, справа — стойка. Лукаш не раз бывал здесь с приятелями теплыми летними ночами, но теперь, когда рядом сидела на коне эта девушка, ресторанчик показался таким незнакомым, таким прекрасным, что Лукаш чего-то испугался.

Наталья направила коня в воротца и остановила у столика. За стойкой появился парень в очках и белом халате, внимательно посмотрел на коня и всадницу, без надобности переложил шоколадки.

— Съедите что-нибудь? — спросил Лукаш.

— Нет, спасибо. Я ничуть не голодна.

Конь фыркнул.

— Два грога, — сказал Лукаш. — Пополам. То есть — рома и воды поровну. Верное средство от простуды.

Парнишка величественно кивнул. Рядом с ним на плитке пускала парок алюминиевая кастрюлька с кипящей водой, здесь же жарились сосиски.

— Что-нибудь для коня? — спросил он, блеснув золотым зубом. Налил в стаканы рома.

— Что-нибудь для коня? — обернулся Лукаш к Наталье. Она мотнула головой:

— Ему достаточно моего грога.

И улыбнулась. Улыбка напомнила ему что-то, но что, он никак не мог сообразить.

Лукаш взял стаканы с курившейся парком золотистой жидкостью. Над стойкой тихо играла музыка — мелодия из фильма “Схватка”. Поблизости сидели двое мальчишек со спортивными сумками. Завидев всадницу, они притихли и шепотом принялись рассказывать друг другу что-то про животных.

Было очень уютно. Наталья, сидя в седле, пила свой грог — сказочная принцесса. Ее конь не шелохнулся, погрузившись в свои лошадиные мысли, словно знал, что руки у хозяйки заняты стаканом и ложечкой, и беспокоить ее нельзя.

— Вкусно? — спросил Лукаш. Он старался пить свой грог помедленнее и снизу вверх смотрел на Наталью. Здесь, при свете уличных фонарей, она уже не выглядела такой бледной и призрачной, как на пустоши.

— Вкусно, — прищурилась она.

— Боюсь, что влюбляюсь. В вас и в коня.

Она пристально глянула на Лукаша, покачала головой и допила грог.

— Еще? Или что-нибудь сладкое?

— Нет, спасибо. Достаточно. Нам пора спать, пока меня не хватились.

Они вышли из ресторанчика.

— Вам не холодно?

— Нет, все чудесно, — сказала она. — Вы молодец, что все это устроили, — и рассмеялась. — Только бы теперь лошадка не взбрыкнула…

Они медленно возвращались к Летенской пустоши. Луна выглянула из-за туч, и в ее серебристом свете вновь показались нереальными девушка и конь, вновь возник некий барьер, разделявший обычную улицу и весь остальной мир, в котором грациозно и легко, в таинственном молчании нес свою прекрасную всадницу белый конь.

Они всю дорогу молчали. Остановились у невысокой красной ограды, окружавшей купол шапито и фургончики.

— Побудьте еще со мной, — попросил он, положив ладонь на шею коня.

Она огляделась:

— Хорошо. Как-никак вы мне напоминаете того русского поручика.

— Вы его любили? Того, что был похож на поручика? — спросил Лукаш. Он не знал, что его привлекает больше — ответ на вопрос, или загадочный, незнакомый мир цирка, где меж фургончиками сушилось на веревке белье и слышался разговор на непонятном языке. Рысцой пробежал белый пони, словно вышел погулять перед сном. Кто-то позвал его. У ближайшего фургона, на веранде, светилась завешанная платком лампа, под ней сидела старуха и быстро зашивала что-то. Мужчина в зеленой шубе открыл дверцу “мерседеса”, что-то доставал оттуда. Лукашу с трудом верилось, что и Наталья живет здесь, что на веревке сушится и ее белье, чулки, платье, которое она гладит вон в том фургоне; что в этом “крайслере” она ездит за покупками и в парикмахерскую… Было в этих мыслях томительное, многие чувства в себе соединяющее ожидание, невыносимая печаль.