Реверсивный самоубийца - Лемор

— И почему я раньше не попыталась дотянуться до твоего домена… Я была такой глупой… Кто бы мог подумать, что здесь так просторно и спокойно… А я думала, что здесь одна пустота будет, ах…

Злобная шляпка улыбнулась так широко и счастливо, что я даже начал сомневаться в том, у кого более больная улыбка — у особы, которой в жизни явно БДМС не хватило, или той, у кого происходил перманентный БДМС психики невинных людей. Забыла стоп-слово, собака.

— Дурак, мне нужно больше солнца, — вновь подала голос шляпка.

— А ты не охренела⁈ — шокировано уставился на женщину я. — Ты сейчас вылетишь отсюда, дура!

Дура с материализовавшимися фильтрами, млять.

Какого хера происходит вообще⁈

— В шляпке темно, дурак, — лениво пробормотала женщина, свернувшись в песке калачиком, начав засыпать прямо на глазах. — Глупый, глупый дурак… Пожалуйста…

Молча подобрал с песка тапок. Из ткани, коричневого оттенка. Самый обычный, скучный, ничем непримечательный тапок. Не считая всепоглощающего чувства пустоты, естественно.

— Последний раз спрашиваю: что ты здесь забыла?

Кажется, мой вопрос поставил драконодевочку в тупик. Она оттолкнулась очень гибким и сильным хвостом от песка.

Видя мой удивлённый взгляд, женщина поправила шляпку, умудрившись смутиться.

— Дурак, из-за твоего домена я чуть не забыла!

При виде тапочка в моей руке лисодевочка постарше рефлекторно отползла от меня, впрочем, и не пытаясь скрыть интереса в глазах.

Сука, да что ж такое. У моей лисодевочки какой-то пунктик на сомнительные отношения, друга конченная мазохистка. Куда я попал…

Не собираясь пояснять что-либо, Азура подошла к лежавшей в песке Рене, подняв ту за шкирку, словно маленького котёнка.

Как-то запоздало я понял, что злобная шляпка была под два метра ростом, возвышаясь надо мной на добрую голову. На фоне миниатюрной рыжей суки она казалась особенно высокой.

— До этого я чувствовала что-то странное, но не могла понять, что, — начала без задней мысли буквально внюхиваться в застывшую лисодевочку постарше Азура, то и дело хмурясь. — Признавайся, извращенка. Когда ты последний раз взаимодействовала с частицей моей души⁈

Рена с мольбой уставилась на меня.

— Х-хозяин, могу я…

Я потёр глаза, проигнорировав рыжую суку. Развалился на шезлонге, надев солнцезащитные очки. Во сне, что удивительно, продолжала потихоньку улучшаться погода.

— Делай с ней, что хочешь. Только не уничтожай полностью душу: нам её потом ещё допрашивать.

Беловолосая женщина наклонила голова. Едва выглядывавшие белые глаза под шляпкой загорелись странным огнём. Злобная взрослая лоли-тёща широко улыбнулась зубастой улыбкой.

Возникли предположения, как мог умереть счастливчик, покоривший сердце шляпки.

— Ты хочешь отдохнуть перед своим походом, ленивое чудовище? Не боишься, что опоздаешь, дурак?

Мне пришлось потратить секунд пять на то, чтобы сформировать ответ. В голове мысли были вполне конкретные: зуб за зуб, глаз за глаз, лисодевочка за лисодевочку и ещё охренеть как много всего сверку.

— Ему очень повезёт, если я не опоздаю.

Если моим слабым местом была нежная лисодевочка, то его слабым местом была его раса.

Пора была встряхнуть этот мир по-настоящему. Мне как-то резко стало насрать на любую конспирацию и мнения Богинь.

Глава 43

Атмосфера в подземном королевстве тёмных эльфов была по-настоящему мрачной. Не то, чтобы у тёмных эльфов была какая-то другая атмосфера, но сейчас она была, пожалуй, даже слишком мрачной.

Окутанные в чёрные балахоны эльфы, в кромешной тьме, освещаемой десятками свечей, стояли вокруг алтаря. Алтаря, что был установлен прямо возле ледяной статуи поверженного рыцаря, символизирующего абсолютную, божественную силу пришедшего в их мир богоподобного, полностью материального и осязаемого существа, не скованного своей же силой.

Найра, эльфийская Королева, окутанная в такой же чёрный балахон, что и остальные эльфы, широко улыбнулась.

С того самого дня, как люди, не имея другого выбора, отпустили её, впрочем, заручившись гарантиями своей безопасности поддержки, она готовилась. Распространяла слухи, проводила первые проповеди, приказывала тем, кто имел возможность узреть силу «Его», разносить слухи о том, что они видели. Символом «Его» силы стала ледяная статуя поверженного рыцаря. Статуя сильнейшего их воина лучше всего передавала то, насколько они были жалкими в сравненими с «Ним».

— Сегодня наступил день, которого мы ждали сотни и сотни лет! — прокричала Найра, расставив руки.

Тёмные эльфы, следуя жесту королевы, подняли вверх кулаки.

— Верховная Богиня Леса и Плодородия отвернулась от нас, прокляв!

Тёмные эльфы закричали.

— Мы думали, что сможем получить благословление от Верховной Богини Смерти и Зимы, но она пала, оказавшись запечатанной на тысячу лет!

Крики стали только громче.

— Мы верили в её возвращение, мы верили демонам и их обещаниям… — улыбка пропала с лица Королевы, слёзы выступили на её глазах. — Но мы всегда понимали, что как были проклятой расой, предателями, не заслуживающими прощения, так и остались. В мире не было Богов, которые смогли бы по-настоящему принять нас!

Можно было услышать, как кто-то в толпе заплакал.

Найра на миг замолчала, чувствуя, как быстро бьётся сердце в её груди. Таких сильных эмоций она не чувствовала с того момента, как от них ещё тысячу лет назад отвернулась их Верховная Богиня. Но тогда она была лишь жертвой, маленькой девочкой, которая толком не понимала, что происходит.

Сейчас же ситуация была в корне другая.

— Теперь всё изменилось, — сняла капюшон эльфийка, не скрывая безумной улыбки. — В наш мир пришёл новый Верховный Бог, Кир-доно! Единственный Бог, не скованный собственным могуществом, безразличный к нам и нашей истории! Единственный, кто примет наши павшие в ничто души, ибо он и есть воплощение Ничто! Теперь нам не указ ни наши отвернувшиеся от нас братья и сёстры, ни потомки зверей, ни люди, ни демоны, ни даже Боги!

Толпа безумно закричала, чувствуя, как каждое слово откликается в их одиноких душах.

Слишком долго они жили в подземелье, слишком долго стыдились своей расы и боялись гнева Богов. Слишком долго были лишь жалкими наёмными убийцами, отбросами, которым нет места в мире.

Взгляды всех эльфов были прикованы к ледяной статуе. Никого не интересовали чувства закованного рыцаря, ставшего символов абсолютного могущества их нового Бога.

Они пытались его освободить. Они перепробовали все виды магии, что знали. Они использовали грубую силу и самые изощрённые ритуалы, что только знали.

Всё лишь для того, чтобы убедиться: перед тем, кто прорвался в их мир, они даже не букашки.

Для тёмных эльфов, ценящих силу каждого отдельного члена расы, это, пожалуй, было даже слишком важным фактором.

Найра сама не заметила, как счастливо засмеялась, опустившись перед алтарем на колени. За ней последовали и остальные эльфы.

— Мы будем молиться нашему Богу до тех пор, пока он нас не заметит. Столько, сколько потребуется.

Королева тёмных эльфов прикрыла глаза.

— Рано или поздно он