Наслаждения - Диана Сидни

Звонки наконец прекратились.

Ясмин медленно подошла к высокой стеклянной двери, ведущей на террасу, и выглянула во двор. Силуэты кипарисов на фоне фиолетового неба снова напомнили Ясмин о той ужасной ночи, когда она бежала из Танжера.

«Некоторые вещи не меняются вообще, — подумала Ясмин. — Хасан все еще где-то здесь, и он просто выжидает, чтобы отнять у меня все, что Андре хотел мне отдать. Но теперь сделать это ему будет не так-то просто. На этот раз он проиграет, потому что я готова».

— Вижу, ты выполнила свое домашнее задание, — раздался за ее спиной голос.

От неожиданности Ясмин подпрыгнула.

Обернувшись, она увидела Хасана, небрежно прислонившегося к дверному косяку. Он появился бесшумно, как зверь из джунглей, которого Халифа так напоминал.

— Что ты делаешь в моем доме? — спросила Ясмин, пытаясь взять себя в руки. Хасан в упор смотрел на Ясмин, но это не должно было застать ее врасплох.

Карие глаза скользнули взглядом от ног Ясмин к ее лицу, и на губах его появилась хищная улыбка.

— Полагаю, пришло время нам поговорить всерьез, цветочек пустыни. — Хасан изящно оторвал плечо от двери и двинулся к Ясмин.

Глава 25

Халифа с кошачьей грацией пересек комнату и подошел к окну. Когда он проходил мимо, Ясмин уловила исходивший от пего запах спиртного. Повернувшись к ней спиной, Хасан какое-то время созерцал залитый лунным светом пейзаж.

— Не хочешь предложить мне стаканчик бренди? — спросил он хриплым и скрипучим голосом. — Я бы воспринял это как знак вежливости.

— Хасан, ты что — с дружеской пирушки? — холодно заметила Ясмин. Неосознанно она зашла за кресло, соорудив таким образом массивную мебельную преграду между собой и незваным пришельцем. — А тебе не кажется, что с тебя достаточно?

— Это уж позволь мне решать. — Хасан повернулся, и у Ясмин перехватило дыхание. Его глаза с тяжелыми веками жадно рыскали взглядом по лицу Ясмин, крепкие мускулы напряглись, Хасан снова нахмурился. — Успокойся. У меня нет тех проблем со спиртным, которыми, ты полагаешь, страдает прочая наша деревенщина… и вообще никаких проблем. По крайней мере с настоящего момента.

— Что бы это значило? Ты пришел мне сообщить, что у тебя нет проблем? Именно за этим ты ворвался в мой дом среди ночи? — Ясмин мельком глянула на стоявшие в углу библиотеки большие напольные часы. — Уже одиннадцать, к твоему сведению.

— Я пришел обсудить нечто гораздо более важное для нас обоих. — Жестокая улыбка исказила лицо Хасана, и Ясмин почувствовала растущий страх. — Ты нальешь мне бренди? Или мне это сделать самому?

Ясмин подошла к шкафчику и плеснула в стакан немного золотистой жидкости.

— Могла бы и не жадничать. — Рот Хасана скривился в злобной усмешке, и Ясмин ничего не оставалось, как долить стакан почти до краев.

Передавая его Хасану, Ясмин заглянула ему в глаза и увидела в них уже знакомое выражение: глаза эти засасывали в черный водоворот дьявольской бездны. Ясмин быстро собралась с духом, л гнев, который было утих, стал возвращаться и расти. Ясмин была рада этому чувству: гнев помогал ей противостоять Халифе, избавиться от его вмешательства в ее жизнь раз и навсегда.

— Ты прав, Хасан. Нам есть много о чем поговорить.

И особенно сейчас…

— Да, особенно сейчас. И как славно, что наша беседа проходит именно в этой библиотеке, где я впервые встретил тебя. Такое впечатление, что время остановилось. Мы начнем беседу так, словно не было прошедших лет.

— Нет, не начнем Прошли годы! Но мы поговорим не только об этом. Я знаю, чем ты все это время занимался.

— Разумеется, знаешь. Но это не имеет никакого отношения к тому, что случится.

— Боюсь, что имеет. Ты лгал мне. Ты пытался одурачить меня, Хасан. Хотел украсть мое наследство, и я теперь твердо убеждена, что наши отношения, какими бы они ни были, и твоя карьера директора виноградников Сен-Клера окончены.

Хасана слова Ясмин, казалось, нисколько не задели.

Ясмин почувствовала, как по спине у нес пробежала нервная дрожь. Он намерен это отрицать? Отчего у него на лице эта мерзкая улыбочка?

— Я знаю, что ты открыла, чем я занимался, дорогая. Я понял это в ту самую минуту, когда увидел, что из офиса исчезли гроссбухи. Я бросился искать тебя, но ты тоже исчезла; Шарль сказал мне, что ты отменила совещание с адвокатами, а потом сам неожиданно исчез. Мне не составило труда сложить все обстоятельства вместе. Но я так рад, что ты выбрала именно Танжер для этой исключительной встречи. Не представляешь себе, как ты мне этим помогла. Я намерен владеть тобой и виноградниками Сен-Клера, и ты не в силах что-либо сделать, чтобы помешать мне.

— Ты ошибаешься, Хасан, — прошипела Ясмин. — То, что ты сделал, — преступное мошенничество. Ты присвоил себе деньги компании, а это — преступление.

— Я не совершал никакого преступления. Деньги все еще там, моя дорогая. Я только приготовил для тебя запасные документы, и они очень быстренько могут исчезнуть.

— И что это изменит? Ты же отчитывался передо мной и моими адвокатами. Но если я не смогу возбудить против тебя уголовное дело, я имею полное право тебя выгнать.

— Ты не сможешь выгнать меня, если выйдешь за меня замуж. — Хасан хмыкнул и сделал большой глоток. — Отличный бренди.

— Но я не выйду за тебя замуж, и ты никакими силами не сможешь меня заставить! — Ясмин была вне себя от его наглого тона.

— Подумай хорошенько, Ясмин: ты сейчас в Марокко и ты — марокканка.

— Хасан, ты — дурак.

— Ты меня не слушаешь, мой цветочек. Я могу похитить тебя и жениться в соответствии с обычаями нашего народа, а после этого я могу держать тебя в своем родовом поместье. Смотри, я даже предусмотрительно прихватил с собой пистолет. В этих краях кишмя кишат партизаны из ПОЛИСАРИО, и кто знает, что может случиться поздней ночью в этих глухих местах?

Ясмин поняла, что в словах Хасана заключалась доля правды. Они были в Марокко. В стране, где все могло случиться, где человека можно было продать и купить, где люди пропадали, где женщин выдавали замуж без их согласия, где в отдаленных районах действовали только законы, устанавливаемые шейхом. А Хасан был сыном шейха.

Это давало ему такие права и привилегии, которыми в этой стране Ясмин не обладала. Ей вдруг представилась ужасная картина собственного заточения в каком-нибудь грязном месте, за высокими стенами, на юге, в пустыне.

— Ты не посмеешь! — закричала Ясмин.

— Еще как посмею! Собственно говоря, ситуация настолько опасна, что ты даже можешь совсем исчезнуть. Эти бунтовщики такие жестокие. Я хорошо их знаю, я с ними знаком и отлично знаю, какие они опасные убийцы — особенно если им хорошо заплатить.