Маленькая леди в большом городе - Эстер Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне она даже не заикнулась об этом!
– Потому что до сих пор в раздумьях.
– Почему я вообще ни о чем не знала? – произнесла я, глядя в пространство перед собой. – О таком – и не рассказать…
– Хм, она решила, что ты разозлишься. У них ведь как будто был роман с Нельсоном, ну, понимаешь…
– Ас тобой, значит, поделилась?
– М-да. Что в этом такого? – недовольно пропыхтел Роджер.
– Ничего, – ответила я, внезапно чувствуя, как меня окатывает волной грустной радости, словно обдувает прохладным морским ветерком Я запахнула теплую куртку. – Во всяком случае, ничего плохого.
– Я думал, ты обрадуешься, что у меня появился еще один друг. – В голосе Роджера прозвучала досада. – Нельсон всегда гордился, что дружит с девчонкой – с тобой. Я же… нашел общий язык с Габи. Знаю, ты до сих пор злишься, но я так рад, что она съездила тогда со мной. Вечер был высший класс.
Я взяла его руку и легонько ее пожала. Так легче показать, что ты все понимаешь, – не хотелось смотреть на его исказившееся от наплыва чувств лицо.
– И я рада, Роджер. Искренне рада.
Верно говорил Нельсон: парик был наделен волшебными силами.
Нельсон и Габи, по-видимому, закончили беседу и двинулись от мемориального якоря, у которого стояли все это время, в нашу сторону. Нельсон не положил руку на плечи Габи, а она сжимала в руках сумку «Пэддингтон», точно спасательный круг.
Я всмотрелась в лицо Нельсона, ища на нем следы страдания, однако оно было загорелое и веселое. Как обычно. Создавалось впечатление, что Габи подавлена больше, нежели он.
– Итак, – произнес Нельсон, потирая руки. – Кто со мной в паб на ланч?
– Ничего не понимаю, – прошептала я, когда Габи и Роджер пошли вперед, направляясь в ближайшую пивную. – Между вами все кончено, а ты только и думаешь, что о пудинге с говядиной и почками?
Нельсон подождал, пока Габи и Роджер не отойдут подальше, и по обыкновению обнял меня за плечи.
– Мелисса, дорогой ты мой глупыш, знаешь, я отправился в это плавание по многим причинам. Во-первых, мне искренне хотелось помочь ребятам познать прелести настоящего мореходства™
– Конечно-конечно, – перебила его я. – Ты у нас святой, все прекрасно знают.
– Во-вторых, давно следовало отремонтировать квартиру. Но… – Он замолчал и внимательно на меня посмотрел. – Обещаешь, что не выдашь меня?
– Естественно, обещаю!
Нельсон вздохнул.
– Габи славная девчонка, к тому же твоя лучшая подруга, но боже мой… Она чуть не свела меня с ума, Мел. Не знаю, может, это был у нее временный заскок, но, представь себе, ей хотелось на каждом шагу следовать моим указаниям, поминутно слышать от меня: «Поступай так-то и так-то». Понимаешь, это противоестественно. Я боялся ее обидеть и не желал, чтобы испортились ваши отношения. Было бы ужасно…
Я в изумлении приоткрыла рот. Оказывается, эта нездоровая связь продолжалась лишь ради моего спокойствия!
– В общем, ты решил сбежать в море? – недоверчиво спросила я. – Очень по-английски. А в иностранный легион теперь что, не берут?
– Я подумал, это лучший выход– Нельсон пожал плечами. – Когда Габи переживала фазу «Джейн Остин», я подыграл ей, потом дал возможность помахать мне с пристани платочком. Но всегда знал: чем дольше она будет одна, тем быстрее снова сойдется с Аароном.
– Так и вышло.
– Так и вышло, – повторил Нельсон. – Наверное, так было задумано судьбой. Во всяком случае, теперь все довольны. У Габи снова есть «Ауди ТТ», у Аарона – родная душа, я с удовольствием вернусь на свой диван, а…
– Я должна тебе кое о чем рассказать, – едва слышно произнесла я.
Нельсон вздохнул.
– Прости, я не подумал. Габи в двух словах…
– Зато на квартиру теперь любо-дорого посмотреть! – воскликнула я, пожалуй слишком громко. – Розеток там теперь столько, сколько ты и хотел. И я купила электросберегающие лампочки.
Нельсон с чувством поцеловал меня в голову, обтянутую шапкой с кисточкой, снова обнял за плечи, и мы пошли вслед за Роджером и Габи.
– Ты для меня единственная девочка на земле, Мел, – сказал Нельсон. – Приготовлю тебе на ужин, что только ни пожелаешь. И даже помассирую твои ужасные ноги.
Он почти не изменился. И по-прежнему знал, как меня приободрить. А мои ужасные ноги нуждались в нем как никогда прежде.
Отыскался и третий плюс моего возвращения в Лондон: я получила возможность сходить на выставку маминых работ.
Да-да! Я и сама поразилась, когда о ней услышала.
Может, мне никто ничего и не сказал бы, если бы через несколько дней после моего приезда в агентстве не соизволила появиться Аллегра.
– О, ты здесь, – произнесла она без особого интереса, вплыв в офис с двумя огромными пакетами «Смитсон» и тут же угостившись ромовым трюфелем из большущей коробки, что стояла на шкафу, – конфеты в знак благодарности прислал мне преображенный клиент.
– Да, здесь. – Я писала статью по этикету для «Саут-Уэст сегодня!», откликаясь на письмо, автор которого жаловался, что дыхание его подруги пахнет хуже, чем кошачье. Дел все эти дни было видимо-невидимо – на поиски Аллегры не выдавалось и минутки свободного времени. – Чего ты накупила в «Смитсоне»? Что они упаковывают в такие огромные пакеты?
– Это книги в подарок гостям, что придут на выставку.
Я осторожно, чтобы не размазать подводку, потерла верхние веки.
– Аллегра. В твои обязанности не входит организовывать выставки, если только художник не наш клиент. Пока папа… Пока я плачу тебе, выполняй лишь просьбы, с которыми обращаются в агентство.
Я устала изобретать предлоги, пытаясь устраниться от нечистых папашиных делишек. Оказывается, невежество не просто счастье – еще и надежная юридическая защита.
– Выставку устраивает мама, – пренебрежительно объяснила Аллегра. – Но через твое агентство. Потом подсчитаете расходы с ее представителем.
– Что?
– Это мамина выставка, – сварливо повторила Аллегра.
– Что за выставка?
– Достала ты меня своими «что», Мелисса! Талдычишь, будто умственно отсталая. Если хочешь знать, одно из ее произведений с ходу купил некий лондонский агент, который специализируется на современной скульптуре. Вот, посмотри.
Аллегра порылась в сумке и извлекла ламинированное приглашение.
На карточке красовалось изображение чудовищной твари из ядовито-розового мохера. Не то кошки, не то единорога – с пятью лапами, двумя с половиной головами и рогом или заостренным ухом посреди лба. Ниже темнел адрес, по которому тридцать первого октября Белинда Бленнерхескет устраивала вечер, посвященный ее выставке.