Красный сфинкс - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не сомневаюсь, государь, что господин кардинал немедленно согласится на просьбу вашего величества: я слишком мелкая сошка, чтобы он стал оспаривать меня у своего государя и повелителя. Но тогда я паду к вашим ногам, государь, и скажу вам: «У меня есть семидесятилетний отец и шестидесятилетняя мать; я могу их покинуть ради господина кардинала, который помогал и все еще помогает им в их трудном положении; но, раз я больше не служу господину кардиналу, мое место возле них, государь; позвольте сыну закрыть глаза своих старых родителей» И я уверен, государь, что ваше величество не только согласится на мою просьбу, но и одобрит ее.
Ты чти родителей своихИ будешь долго жить, —
ответил Людовик XIII, все более раздражаясь. — В тот день, когда новый министр будет назначен на место господина кардинала, вы будете свободны, господин Шарпантье.
— Должен ли я вернуть вашему величеству доверенный мне ключ?
— Нет, оставьте его у себя: раз кардинал, Которому столь хорошо служили, что король может ему только завидовать, вручил этот ключ вам, значит, он находится в руках честнейшего человека на свете; вы знаете мой почерк и мою подпись, выполняйте то, что я предпишу.
Шарпантье направился к двери.
— Не здесь ли, — спросил король, — некий Россиньоль, умеющий, как я слышал, ловко расшифровывать тайные письма?
— Да, государь.
— Я хочу его видеть.
— Достаточно трижды позвонить, и он явится. Угодно вашему величеству, чтобы я его позвал, или вы сделаете это сами?
— Позвоните, — сказал король.
Шарпантье позвонил, и дверь Россиньоля отворилась.
В руке у него был лист бумаги.
— Мне уйти или остаться, государь? — спросил Шарпантье.
— Оставьте нас, — сказал король.
Шарпантье вышел.
— Это вас зовут Россиньоль? — спросил король.
— Да, государь, — отвечал маленький человечек, пристально разглядывал бумагу.
— Вас считают умелым расшифровщиком?
— Действительно, государь, думаю, что в этом отношении мне нет равных.
— Вы можете разгадать любой шифр?
— Пока есть только один, что я до сих пор не разгадал, но с Божьей помощью разгадаю, как и остальные.
— А какой последний шифр вы разгадали?
— Письмо герцога Лотарингского к Месье.
— К моему брату?
— Да, государь, к его королевскому высочеству.
— И что же сообщал герцог Лотарингский моему брату?
— Вашему величеству угодно знать?
— Конечно!
— Сейчас я схожу за письмом.
Россиньоль сделал шаг к двери, но обернулся.
— Оригинал или расшифровку? — спросил он.
— То и другое, сударь.
Россиньоль вернулся в свой кабинет с проворством ласки, которую он напоминал строением головы, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы можно было пройти, и тут же вернулся, держа в одной руке обе требуемые бумаги и продолжая на ходу попытки расшифровать ту, с какой вошел вначале.
— Вот они, государь, — сказал он, протягивая письмо герцога Лотарингского и перевод.
Король начал с оригинала и прочел:
— «Если Юпитер…»
— Месье, — перебил Россиньоль короля.
— «… будет изгнан с Олимпа…» — продолжал король.
— Из Лувра, — подсказал Россиньоль.
— А почему Месье будет удален от двора? — спросил король.
— Потому что он участвует в заговоре, — спокойно ответил Россиньоль.
— Месье участвует в заговоре? И против кого же?
— Против вашего величества и против государства.
— Вы думаете о том, что говорите мне, сударь?
— Я говорю то, о чем ваше величество прочтет, если ему угодно продолжить.
— «… он сможет, — читал король, — укрыться на Крите…»
— В Лотарингии.
— «Минос…»
— Герцог Карл Четвертый.
— «… предложит ему гостеприимство с большим удовольствием. Но здоровье Кефала…»
— Здоровье Вашего Величества.
— Это меня называют Кефалом?
— Да, государь.
— Я знаю, кем был Минос, но забыл, кем был Кефал. Кто он?
— Фессалийский царевич, ваше величество, супруг прекрасной афинской царевны, которую он прогнал с глаз долой, ибо она была ему неверна, но затем с ней помирился.
Людовик XIII нахмурился.
— Ах, значит, этот Кефал, — сказал он, — муж неверной жены, с которой примирился вопреки ее неверности, это я?
— Да, государь, это вы, — невозмутимо ответил Россиньоль.
— Вы уверены?
— Еще бы! Впрочем, ваше величество сами увидите.
— На чем мы остановились?
— «Если Месье будет изгнан из Лувра, он сможет укрыться в Лотарингии. Герцог Карл IV предложит ему гостеприимство с большим удовольствием. Но здоровье Кефала…», то есть короля… На этом вы остановились, государь.
Король стал читать дальше.
— «… весьма ненадежно». Как! Весьма ненадежно?
— Это значит, что ваше величество больны, и очень больны, во всяком случае, по мнению герцога Лотарингского.
— Ах, значит, — побледнев, сказал король, — я болен, и очень болен!
Подойдя к зеркалу, он посмотрел на себя, поискал в карманах флакон с нюхательной солью, не найдя его, покачал головой и, сделав над собой усилие, взволнованным голосом стал читать дальше:
— «…почему бы в случае его смерти не выдать Прокриду…» Прокриду?
— Да, королеву, — ответил Россиньоль. — Прокрида была неверной женой Кефала.
— «… не выдать королеву за Юпитера?» За Месье? — воскликнул король.
— Да, государь, за Месье.
— За Месье!
Король вытер платком струившийся по лбу пот и продолжал:
— «Ходят слухи, что Оракул…»
— Господин кардинал.
— «… хочет избавиться от Прокриды и выдать Венеру…»
Король посмотрел на Россиньоля, который, отвечая королю, продолжал на все лады переворачивать бумагу, что была у него в руках.
— Венеру? — нетерпеливо переспросил король.
— Госпожу де Комбале, госпожу де Комбале, — быстро сказал Россиньоль.
— «… за Кефала,» — прочел король. — Меня женить на госпоже де Комбале? Меня? Откуда они это взяли?.. «Пока пусть Юпитер», то есть Месье, «продолжает ухаживать за Гебой…»