История русского народа в XX веке - Олег Платонов

В сентябре 1916 года публикуются данные, свидетельствовавшие о том, что Земгор и военно-промышленные комитеты существовали исключительно за счет государственной казны, а их собственный вклад в оборону был ничтожен. Из 562 млн. рублей, израсходованных этими организациями, только 9 млн. принадлежали им, остальные ассигновались из государственного бюджета.558

По этому поводу Штюрмер проводит ряд закрытых совещаний Совета Министров, на которых рассматривается деятельность Земгора и военно-промышленных комитетов. Вскрываются многочисленные злоупотребления и хищения государственных средств. Поднимается вопрос о расформировании Земгора и ВПК и передачи их функций государственным органам. В руководстве «общественных организаций» это вызывает панику и новый взрыв ненависти к правительству. Перед «общественными деятелями» встает реальная угроза уголовного преследования и потери мощного инструмента влияния на страну.

Понимая опасность своего положения, либерально-масонское подполье, лидеры которого занимали высокое положение в Земгоре и ВПК, предпринимает новую атаку на правительство. В первый же день осеннего заседания Государственной Думы депутаты Прогрессивного блока откладывают рассмотрение важных государственных законопроектов, от принятия которых зависело нормальное развитие дел на фронте (прежде всего это были военные сметы отдельных ведомств, требовавших немедленного утверждения). Вместо принятия неотложных мер к содействию Армии и Флоту в их борьбе с внешним врагом, занятия Думы протекали исключительно в обсуждении необходимости добиться отстранения правительства, якобы неспособного и злонамеренного, способов борьбы с ним вплоть до его ухода и до замещения Кабинета таким составом, который будет опираться на большинство Государственной Думы и будет перед нею ответственным. Таким образом, снова речь шла о передаче власти в руки Прогрессивного блока, находившегося под полным контролем масонских лож. Члены Прогрессивного блока не критиковали отдельные мероприятия правительства, а только огульно и ожесточенно нападали на личный состав Совета Министров, а особенно на самого председателя Совета Министров Штюрмера, которого обвиняли в государственной измене, в выдаче государственных тайн, в освобождении из заключения «изменника» генерала Сухомлинова, во взяточничестве «полицейского агента» Мануйлова.559

Характер многих обвинений был таков, что никаких конкретных данных в подтверждение не приводилось, а значит, оправдаться было невозможно. Вопрос ставился только так: мы или они.

С думской кафедры делаются лживые заявления о наличии рядом с Царем и Царицей некоей «немецкой партии», стремящейся привести Россию к поражению в войне и заключению сепаратного мира с Германией. С такой злонамеренной клеветой выступает лидер кадетской партии Милюков, предъявивший в качестве «доказательства» вырезки из немецких газет, в которых назначение на пост главы правительства Б.В. Штюрмера (выходца из семьи обрусевших немцев) рассматривалось как знак согласия Царя на заключение сепаратного мира.

Одновременно Милюков также откровенно клеветнически обвиняет Штюрмера в получении взятки от И.Ф. Манасевича-Мануйлова за освобождение его из тюрьмы. Милюков утверждал, что Манасевич-Мануйлов на следствии сам признался в даче взятки Штюрмеру и за это отпущен на свободу.560 На самом деле это была ложь — Манасевич-Мануйлов никаких признаний следствию не делал, а отпущен был в связи с тяжелой болезнью (его разбил паралич). Свою заведомо клеветническую речь Милюков перемежал восклицаниями: «Что это, глупость или измена?!» Образец масонской аморальности в политике, Милюков бросал обвинение в измене правительству страны, которую он давно уже предал. Недаром декламация Милюкова была прервана восклицанием одного из русских патриотов: «А Ваша речь — глупость или измена?!»

Русские патриоты справедливо подмечали:

«Милюков, спасая клеветой свою подмоченную репутацию болгарофила и сторонника немецкого землевладения в России, верно учел момент для того, чтобы смутить всю Россию: вместо того чтобы говорить о хищениях в Земском Союзе, о миллионных злоупотреблениях в Военно-промышленных комитетах, о подозрительной роли кадетских лидеров, — Милюков с ловкостью жонглера перекинул все обвинения на правительство, которое только что собиралось расследовать деятельность его товарищей по партии в Земском и Городском Союзах».561

На следующий день после речи Милюкова Штюрмер обратился в Совет Министров с заявлением о привлечении Милюкова к суду по обвинению в клевете. Обращение было поддержано Царем, от справедливого наказания Милюкова спасла только революция.562

В декабре 1916 года в газетах появляются статьи о готовящемся покушении на Милюкова. Как потом выяснилось, все это была липа, сфабрикованная «Биржевыми ведомостями» и родственными им изданиями. Леволиберальная печать снова подняла гвалт о происках полиции и связи покушавшихся с патриотическими организациями.563 Дело о покушении понадобилось, чтобы поднять пошатнувшийся престиж Милюкова, еще раз представив его как борца за справедливость, преследуемого правительством и черносотенцами.

К зиме 1916 года Русская Армия была обеспечена всем необходимым для наступления, которое планировалось в 1917 году. О подготовленности армии к этому наступлению говорили даже заведомые враги правительства из леволиберального антирусского блока. Победа была очень близка, и силы, стремящиеся к власти, прекрасно это осознавали, вместе с тем понимая, что она усилит позицию Царя и патриотических сил. Отдать заслуженные плоды победы в руки Царя «прогрессивной общественности» из масонских лож хотелось меньше всего. Ей казалось, что сейчас наступил такой миг, когда она, свергнув Царя, сможет увенчать свой переворот грандиозной военной победой, таким образом закрепив свою власть.

На совещании Центрального военно-промышленного комитета, состоявшегося 19 сентября 1916 года в присутствии Гучкова, Казакевича, Кутлера, Терещенко и других масонов, член масонской ложи Бубликов, возвратившийся из поездки по России, высказывает мысли, которые в ближайшие месяцы становятся лозунгом антирусских сил:

«Проезжая по провинции, я убедился, насколько страна находится в положении исключительной разрухи по вине ныне существующей власти, доведшей государство до безысходного тупика.

Если в минувшем году общим лозунгом являлось выражение: «все для войны и армии», то теперь, когда армия в достаточной степени может считаться обеспеченной, необходимо общественными силами признать неизбежность нового лозунга: «все для тыла, для организации общественных сил, для борьбы с внутренним врагом; все для замены нынешней безответственной власти властью ответственной».

В скором времени должна вновь собраться Государственная Дума, но таковая без соответствующей поддержки общественных сил лишена будет возможности что-либо сделать в осуществлении этого нового лозунга. Поэтому насущной задачей момента является необходимость мобилизовать общественные силы».564

Мысли Бубликова были поддержаны присутствующими и развивались на съезде представителей областных военно-промышленных комитетов, открывшемся через неделю.

Глава 42

Заговор против Царя. — Подготовка цареубийства. — План Гучкова. — Вариант Г.Е. Львова. — Крымовский заговор. — Морской план. — Образование масонского правительства.

Вопрос о насильственном устранении Царя в 1915-1917 годах стал краеугольным камнем масонской конспирации в России. В масонских кругах постоянно вынашивались планы цареубийства. «В 1915 году, рассказывает в своих воспоминаниях масон А.Ф. Керенский, — выступая на тайном собрании представителей либерального и умеренного консервативного большинства в Думе и Государственном Совете, обсуждавшем политику, проводимую Царем, — в высшей степени консервативный либерал В.А. Маклаков (тоже масон — О.П.) сказал, что предотвратить катастрофу и спасти Россию можно, лишь повторив события 11 марта 1801 года (убийство Павла I)». Керенский рассуждает о том, что различие во взглядах между ним и Маклаковым сводилось только ко времени, ибо сам Керенский пришел к выводу «необходимости» убийства Царя на 10 лет раньше. «И кроме того, — продолжает Керенский, — Маклаков и его единомышленники хотели бы, чтобы за них это сделали другие. Я же полагал, что, приняв идею, должно принять на себя и всю ответственность за нее, самолично пойдя на ее выполнение». Призывы убить Царя со стороны Керенского продолжались и позже. В речи на заседании Государственной Думы в феврале 1917 года он призывает к «физическому устранению Царя», поясняя, что с Царем следует сделать то же, «что совершил Брут во времена Древнего Рима».