Раковый корпус - Александр Солженицын

Авиета – в Москве, на каникулах. – Зимние каникулы у студентов начинались 25 января – об этом, кстати, говорит далее Костоглотов (с. 32) – и заканчивались 6 февраля. Так очерчивается промежуток, внутри которого начинается действие повести.

…при Досаафе… – Досааф – Всесоюзное добровольное общество содействия армии, авиации и флоту, образованное в 1951 г. слиянием трёх самостоятельных обществ: Досарм, Досав и Досфлот.

…Джульбарс… – собачья кличка, получившая широкое распространение после одноимённого приключенческого кинофильма (режиссёр В. А. Шнейдеров, 1936).

В субботу должна открыться сессия Верховного Совета Союза. – Вторая сессия Верховного Совета СССР четвёртого созыва открылась в четверг, 3 февраля 1955 г.

…сегодня <…> начали передавать по радио большой доклад о тяжёлой промышленности. <…> а вчера – постановление об увеличении производства продуктов животноводства. – 2 февраля 1955 г. «Правда» сообщила о пленуме ЦК КПСС, который проходил с 25 по 31 января. По докладу Н. С. Хрущёва об увеличении производства продуктов животноводства пленум принял одноименное постановление. В номере от 2 февраля оно заняло три с половиной полосы.

Азовкин! – Первый раз появляется на с. 18. Автору запомнилась говорящая фамилия этого больного – Горюшкин. Однако Л. А. Дунаева, отвечая 20 марта 1963 г. на вопрос А. С., усомнилась в этой фамилии:

«Из списка больных, написанного Вами, я никого не помню. Больных с семиномой я хорошо знаю, это моя работа, но такой фамилии, Горюшкин, у меня нет. Может быть, Вы что-то забыли?»[62]

– Зоя! – попросил он стонуще. – Возможно, об одном из прообразов Зои пишет А. С. из Ташкента Н. И. Зубову (16 июля 1954):

«Я здесь пользуюсь неожиданным для себя успехом среди молодых медсестёр. Даже серьёзно задумался, не увезти ли с собой в Берлик (центр Кок-Терекского района, советское название самого Кок-Терека; Кок-Терек в переводе с казахского Зелёный Тополь, Берлик – Объединение. – В. Р.) одну из них – довольно славная девушка, 25 лет, с поверхностным налётом городского воспитания, с двумя специальностями: рентгенолог и… дамская портниха. Но как подумаю – а что потом из этого выйдет? Игра в тёмную… Вот запутался!..»[63]

А где Костоглотов? – На обсуждении 1-й части «Ракового корпуса» в Московской писательской организации А. С. отметил: «Тут говорили, что Костоглотов – это автор, и оценки костоглотовские относились к авторским. Мне не трудно убедить, что автобиографичность бывает в каждом почти герое произведения, какие-то кусочки жизни ты разбрасываешь туда и сюда. Конечно, они есть в Костоглотове, но я не старался Костоглотова сделать выражением автора. Наоборот, в биографии, в уровне интересов и в направлении интересов я старался отдалиться»[64].

На читательское замечание, что Костоглотов «поражает незаурядностью своего поведения», А. С. ответил (7 октября 1966): «Он незаурядно ведёт себя по моему замыслу в единственном смысле: как человек, все привычки и понятия которого сформировались в лагере, и среди мира вольного это производит необычайное впечатление. Такой незаурядности я и хочу от него. Если же он показался незаурядным по уровню мысли, то это моя неудача: я хотел дать человека с рядовыми жизненными задачами»[65].

Е. Б. Тагеру в ответ на его отзыв о «Раковом корпусе» А. С. писал (5 июля 1966): «…в Костоглотове я хотел дать национальный тип зэка – т. е. нацию в нации, к-рая сформировалась в лагере (вот тут та лихость, к-рая Вам “мешает”). И это, а совсем не лирическое отражение автора, было главной задачей в Костоглотове. От автора он оторван чем только можно – совсем другой гражданской судьбой (возрасты 1918 и 1921 года благодаря динамичности века стали как бы разными поколениями), совсем другими жизненными установками, целями и интересами. Вся задача его сводится к отстаиванию своей жизни – и только. Он природно-умён, но действительно совсем не образован (с “асимптотическим насыщением” я, м. б., и переборщил, а м. б., он где-то и подхватил это, потому что клочками всё подхватывает). По-моему, я его очень многим обделил, неужели нет? Мне очень досадно, если меня постигла неудача в этой цели – дать только национальный тип – каким делает лагерь всякого выжившего (цена выживания)»[66].

1918 – это год рождения автора, 1921 – год рождения, выбранный поначалу для Костоглотова. Впоследствии годом его рождения стал 1920-й (с. 141).

У нас в части комиссар такой был, Пашкин… – Майор Арсений Алексеевич Пашкин был политруком в дивизионе А. С. Упомянут в повести «Люби революцию» (1948; 1958)[67]. В канун 1945 г. А. С. писал: «Мы с ним иногда говорим о вещах, которых я никому, кроме близких, не доверял. Широчайшего ума человек!»[68]

Стереометрия Киселёва, старушка… – Курс геометрии для средних учебных заведений педагог-математик А. П. Киселёв (1852–1940) выпустил впервые в 1892 г. С 1938 г. после переработки это единственный учебник, по которому проходят геометрию в советских школах.

В 1954 г. «Геометрия» Киселёва в 2-х частях (2-я ч. – «Стереометрия») вышла 13-м изданием.

…в сентябре тридцать девятого вышел указ брать в армию с девятнадцати… – 1 сентября 1939 г. Внеочередная четвёртая сессия Верховного Совета СССР приняла Закон о всеобщей воинской обязанности, в котором, в частности, говорилось:

«На действительную службу призываются граждане, которым в год призыва (с 1 января по 31 декабря) исполняется девятнадцать лет, а окончившим среднюю школу и ей соответствующие учебные заведения – восемнадцать лет»[69].

Поскольку призыв проводился с 15 сентября по 15 октября, то забирали в армию молодых людей в возрасте от семнадцати лет и восьми с половиной месяцев до девятнадцати лет и восьми с половиной месяцев.

Однако понижение призывного возраста на действительную военную службу с 21 года до 19 лет было проведено ещё постановлением Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 11 августа 1936 г.[70].

Четвертнáя, значит? – Четвертная (лаг.) – максимальный, 25-летний срок.

…Сибгатов… – фамилия подлинная. На вопрос А. С. про «татарина с опухолью на спине» Л. А. Дунаева ответила: «Это сложный случай в отношении диагностики и лечения. Впервые больной поступил к нам в тяжёлом состоянии, не ходячий, на носилках. На рентгенограмме было обнаружено полное разрушение почти всего крестца, и на глаз определялась большая опухоль, больной жаловался на сильные боли, усиливающиеся с каждым днём. Опытными рентгенологами – профессором, доцентом и наконец мною – была диагностирована саркома кости. Саркомы на конечностях лечат облучением и ампутацией. Крестец выпилить нельзя, оставался один метод лечения – лучевая рентгенотерапия, которую больной и получил. Доза дана была большая, т. к. меньшей дозой излечения не добиться. Эта доза вызывает большие изменения в окружающих тканях, которые после облучения делаются очень чувствительными к внешним воздействиям, в частности к ушибу, травме. Возникает вторично рост злокачеств<енной> опухоли. Как и было у нашего больного; на изменённые болезнью и лечением ткани был ушиб, который дал толчок к новой вспышке – росту опухоли.

Мы, врачи-лучевики, имеем в руках страшное оружие, которое может обернуться против нас, меньшую дозу дать нельзя – не поможет, большая доза вызывает изменения в здоровых тканях, что в разной степени тяжело и даже может быть опасно для больного.

Мне было очень жаль этого больного. Хотя мы его и вылечили вначале, а потом уже не могли помочь, делали только временное облегчение. В общем мы ему дали жизни 8 лет. Я очень переживала за него, так было обидно, что мы бессильны»[71].

Кто оценил степень будущих бомбардировок и догадался спрятать продовольственные склады под землю. – К началу войны запасы продовольствия в Ленинграде (3 тыс. тонн муки и 2,5 тыс. тонн сахара) были сосредоточены на деревянных Бадаевских складах. В ходе массированного налёта 8 сентября 1941 г. германская авиация уничтожила складские помещения вместе с содержимым.

Меня здесь лечат, но ничего не объясняют. Я так не могу. – В письме Н. И. Зубову из Ташкента (9 января 1954) А. С. замечает: «Не люблю в медицине таинственности, к-рой окружают себя её жрецы: на мои вопросы не отвечают, не могу узнать эл<ектро>технич<еского> режима облучения, какие ставят фильтры, да вообще ничего не говорят <…> Таких людей, как я, надо лечить объясняя что и зачем <…>»[72]

Я у вас видел книгу – «Патологическая анатомия». – Учебник для медицинских вузов А. И. Абрикосова и А. И. Струкова «Патологическая анатомия» вышел в 2-х частях: Ч. 1. Общепатологические процессы. М.: Медгиз, 1953. 334 с.; Ч. 2. Патологическая анатомия и патогенез болезней. Там же, 1954. 500 с. Книга, которую Костоглотов видел у Зои, – это ч. 1 «Патологической анатомии» (на неё же он ссылается далее, на с. 120–121).