Книга о верных и неверных женах - Инаятуллах Канбу

Жена брахмана ответила ему так: «Хотя мое сердце подобно нищему, который страждет сокровищ Каруна, хотя оно жаждет сладостного свидания с тобой, но поскольку подлый небосвод не всегда, вращается в одном направлении, то этой ночью мне не удастся увидеть твой лучезарный облик. Я сама очень удручена тем, что должна поступить так».

Стыжусь я безмерно того, что, увы, совершила [63].

«Я надеюсь, — продолжала она, — что ты по своему великодушию простишь милостиво мне этот поступок и проведешь без меня эту ночь».

Но любовник и слышать не хотел об этом, нетерпение овладело им, и он передал:

Вот мой ответ: «Не согласен я жить без тебя». [64]

«Клянусь богом, который изжарил мое сердце, как кебаб на огне, если ты лишишь меня сегодня ночью свидания с тобой, то я рассеку себе грудь острым кинжалом, выброшу вон сердце, над которым я потерял власть, и расстанусь навеки с тобой». Жена брахмана очень любила своего возлюбленного и поневоле решилась исполнить его просьбу. Она оставила с мужем свою доверенную подругу, а сама побежала к милому.

Когда брахман возлег на ложе, та женщина погасила свечу и легла рядом с ним. Брахман горел желанием, он смягчил свой гнев и, поговорив с ней ласково и нежно, приступил к делу. Он ожидал, что она станет отвечать ему томно и кокетливо и во всем станет угождать ему, но этого не случилось, так как подруга жены, боясь быть узнанной, молчала.

Тогда брахман стал спрашивать ее мягко:

— Ты всегда была кокетливой и игривой, всегда говорила с негой и томностью, своими словами вдохновляла меня. Почему сейчас ты слова не вымолвишь? Что случилось, почему твой сладкоголосый язык-соловей не поет?

Где теперь твое кокетство и шутливые упреки? [65]

Но она не решалась говорить. Брахман, сердце которого от недостойных поступков жены было покрыто клеймом горя, словно тюльпан [66], раздраженный прежним развратным поведением жены, перестал владеть собой, вскочил с постели, выхватил из пенала перочинный ножик и, не задумываясь, отрезал прямой, как алиф, нос той, которая заменила ему жену на брачном ложе.

Бедная женщина получила то, что заслужила, и удостоилась этой высокой награды за то самопожертвование, которое проявила для своей подруги.

Каждый поступок влечет воздаянье, и любое деянье — возмездье. [67]

Брахман же, удостоверившись, что поступил достойно, набросил на голову одеяло, и гнев его улегся. Под утро его жена вернулась от любовника, тихонько разбудила подругу и спросила ее жестами:

— Ну как, сошло?

— Что говорить, — ответила та шепотом, — во имя дружбы я лишилась носа.

Хитроумная жена простилась с подругой, решив загладить в будущем свою вину перед ней, сама же села в углу комнаты и тихим голосом стала произносить молитвы.

— О боже великий, — говорила она, — все тайное для тебя явно, даже в темную ночь ты отчетливо видишь поступки людей. Поскольку ты знаешь, что моя пола не осквернена грязью прелюбодеяния, что я ни разу не ступала на стезю разврата, то сжалься надо мной и спаси меня от той беды, верни мне мой отрезанный нос.

Потом она стала бить лбом об пол, воздавая своим красноречивым, как попугай, языком, благодарность и хвалу богу, и произнесла даже стих:

Если каждый волос мой обратить в язык,Будут все они твердить: «Ты один велик!»Благодарности моей не уместишь в стих, -Как воздать за жемчуга милостей твоих?

Брахман, услышав, как его жена возносит молитвы всевышнему судье, вскочил с постели, зажег свечу и поднес к лицу жены, чтобы посмотреть, подтвердит ли нос ее слова. Он вгляделся хорошенько, убедился, что нос ее цел и невредим, и пришел к убеждению, что жена невиновна. Он только диву давался, раскаялся в своей поспешности, дух его сгорбился под бременем раскаяния, и он стал просить прощения, поверив в непорочность жены. Моля о прощении, он разрешил ей попрать пятой свою голову, счел ее достойной самого большого доверия, источником непорочности и основой похвальных поступков и дал ей полную свободу во всем.

Доброжелатели и благожелатели вновь увещевают Джахандар-султана, уподобившегося Фархаду, но Джахандар отклоняет их советы по велению любви, враждебной разуму

После того как хулители и порицатели женщин пустили вскачь коня калама по обширному майдану, а доброжелатели и благожелатели царства и державы украсили свои сердца искренностью, а чело — покорностью и смирением, надеясь, что стрела их рассказов попала в цель, они вновь отправились к Джахандару и снова стали увещевать его, рассыпать жемчужины и светочи назиданий.

— О благородный шахзаде! — говорили они. — Поскольку твоему светлому уму стали известны подлость и неискренность женщин, то жаль будет, если сразит любовь к женщинам, в природе которых заложены только хитрость и коварство, такого шахзаде, как ты. Ведь ты благороден И рассудителен, слава о могуществе твоем распространилась до горизонтов, и пред твоим покоряющим мир мечом венценосцы дрожат, как осиновый лист на ветру. Это навлечет на тебя позор, ты прослывешь не ведающим благородства и слабым человеком.

Но шахзаде, опьяненный испепеляющим разум любовным напитком и пораженный недугом страсти, не обратил ни малейшего внимания на советы мудрецов, для него царственные жемчуга-назидания и рубины-увещевания не имели никакой цены, наказы не запечатлелись на страницах его Разума, чары рассказчиков не оказали воздействия на его сердце. Напротив, советы и наставления еще больше усилили его страсть и любовь.

Тогда советчики и наставники поневоле отступились от него, перестали усердствовать и через доверенных и приближенных сообщили падишаху о состоянии шахзаде. Их послание гласило: «Пресветлые умом мудрецы и ученые мужи с недремлющим разумом употребили законы и приемы ума и мудрости, чтобы вылечить шахзаде, насколько это было в их возможности, но не смогли добиться цели своих усилий, их старания не принесли никакой пользы. Несомненно, если в сердце поселился всесильный владыка любви, если оно подняло вздымающееся до небес знамя страсти и забило в литавры безумия, то в таком случае разуму-стражу ничего не остается, как сносить оплеухи и спасаться бегством от воинов властителя любви, которые суть самые сильные богатыри на поле брани. Любовь, без сомнения, — это бушующее море, а разум — светящаяся песчинка, страсть — похищающий мир ураган, рассудок — мерцающий светильник. Рану, нанесенную копьем безумной любви, не исцелить ватой, смоченной бальзамом разума. Роза на лужайке сердца, орошенная водой любви, не завянет».

Когда падишах выслушал послание мудрецов, его сердце растоптали полчища отчаяния и горя, пламя скорби испепелило гумно его ума. Он позвал к себе в покои других мудрецов и стал держать с ними совет, как избавить шахзаде от этой губительной страсти. Преданные властелину ученые мужи и украшенные знаниями мудрецы собрались с мыслями и стали обсуждать этот вопрос. Все они пришли к заключению, что после всего случившегося пытаться излечить шахзаде назиданиями и советами — это все равно что ковать холодное железо или пытаться зажать в кулаке ветер, так как он уже не властен над своими желаниями и стрела решения уже вылетела из лука рока, а с судьбой сражаться невозможно.

У храбрейшего героя нет щита против судьбы [68].

— А теперь, — сказали они, — надо постараться, чтобы роза его мечты распустилась на лужайке желания, иными словами, надо склонить отца Бахравар-бану, чтобы он согласился отдать ту розу из цветника красоты за этот кипарис на берегу ручья владычества над миром.

Падишах ищет пути к решению этой трудной задачи и по совету мудрецов посылает сватов к отцу Бахравар-бану

Благожелатели указали только один путь для исцеления шахзаде — женитьбу на Бахравар-бану, и падишах сильно призадумался над тем, как выполнить это. Найдя, что трудно и почти невозможно осуществить этот замысел, он стал держать совет с разумными и совершенными везирами. Они облобызали сначала подножие трона — это ведь обязательно для благовоспитанных придворных — и доложили:

— Ум наш и знания подсказывают, что к отцу той целомудренной красавицы из великолепного дворца надо отправить послов и сватов с дарами, которые были бы достойны вечно цветущей державы. А вместе с ними — письмо, полное дружеского расположения и искренней любви, слов и выражений, продиктованных наставником-рассудком, как это принято в наше время среди властелинов. Письмо надо составить в выражениях вежливых и льстивых и так, чтобы легко можно было разобрать смысл просьбы, чтобы жемчужина нашего желания была нанизана на нить исполнения.

Падишах одобрил совет везиров и приказал дабиру, который мог соперничать с Утаридом, нанизать отборные жемчужины и блестящие рубины для разъяснения сути дела и пустить калам, словно быстрого как ветер скакуна, вскачь по полю красноречия и ясного изложения. Волшебник-дабир по велению победоносного и возвышенного государя стал наряжать слова, словно черные локоны красавицы, начертал письмена на белой, как Камфара, бумаге и заставил перо заливаться трелями, словно соловья.