Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

На юге ослепительно горело созвездие Кентавра, стоявшее над его правым плечом, а посередине — могучий Южный Крест. Это символ нового мира за Линией.

Хэл посмотрел на руль и увидел в защищенном от ветра углу полуюта огонек трубки отца. Он не хотел сейчас встречаться с отцом, поскольку был уверен: вина и порок будут так ясно начертаны на его лице, что отец увидит это даже в полутьме. Однако Хэл знал, что отец его видел и сочтет странным, если сын не продемонстрирует свое уважение. Поэтому Хэл быстро подошел к отцу.

— Прошу снисхождения, отец. Я вышел глотнуть воздуха, чтобы прочистить голову, — пробормотал он, не глядя в глаза сэру Фрэнсису.

— Не болтайся здесь слишком долго, — предупредил его отец. — Я хочу, чтобы ты закончил задание до начала твоей вахты.

Хэл торопливо пошел вперед. Просторная палуба все еще была ему незнакома. Многие товары и груз с каравеллы не вошли в забитые трюмы галеона и теперь лежали на палубе. Хэл пробирался между бочками, ящиками и бронзовыми кулевринами.

Он так погрузился в свою вину и раскаяние, что почти ничего вокруг не замечал, пока не услышал где-то поблизости тихий заговорщицкий шепот. Он мгновенно пришел в себя и всмотрелся.

Несколько фигур прятались в тени грузов у самой носовой надстройки. Их вкрадчивые движения показались Хэлу подозрительными.

После суда экипажа Сэма Боуэлза и его товарищей отвели на нижнюю палубу галеона и закрыли в небольшом помещении, которое служило, должно быть, кладовой плотника. Здесь не было света и почти не было воздуха. Запах перца и трюмной воды душил, и было так тесно, что все пятеро не могли лечь на полу одновременно. Пленники устроились как могли в этом узком пространстве и долго молчали в отчаянии.

— Где мы? Ниже ватерлинии, как вы думаете? — жалобно спросил Эд Брум.

— Никто из нас не знает этот голландский корпус, — сказал Сэм Боуэлз.

— Думаете, они нас убьют? — спросил Питер Ло.

— Да уж не обнимут и не поцелуют, не сомневайся, — хмыкнул Сэм.

— Протащат под килем, — прошептал Эд. — Я однажды видел такое. Когда беднягу протащили под кораблем и вытянули с другой стороны, он был мертв, как крыса в пивном бочонке. И мяса на его костях почти не осталось: все соскребли раковины на днище. Из него торчали белые кости.

Они немного подумали над этим. Потом Питер Ло сказал:

— Я видел, как в Тайберне в пятьдесят девятом вешали судей, приговоривших к смерти короля. Они казнили короля Карла, отца Черного Парня. Этим судьям вспороли животы, как рыбе, подвесили на железные крюки и вертели, пока не выпали все внутренности; кишки вытягивали из них, как веревки. Потом отрубили им члены и яйца…

— Заткни пасть! — рявкнул Сэм, и все снова погрузились в мрачное молчание.

Час спустя Эд Брум пробормотал:

— Откуда-то идет воздух. Вроде дует в шею.

Немного погодя Питер Ло сказал:

— Эй, и верно. Я тоже это чувствую.

— Что за этой переборкой?

— Никто не знает. Может, главный грузовой трюм.

Послышалось царапанье, и Сэм спросил:

— Что ты делаешь?

— Тут щель между досками. Из нее идет воздух.

— Дай-ка посмотреть. — Сэм подполз и через несколько мгновений согласился: — Ты прав. Я могу просунуть в нее пальцы.

— Если б расширить ее…

— Если Большой Дэниел поймает тебя за этим, ты пропал.

— А что он сделает? Утопит нас или четвертует? Он и так собирается это сделать.

Сэм какое-то время трудился в темноте, потом сказал:

— Если бы чем разжать доски.

— Я сижу на куске дерева.

— Дай-ка его сюда.

Теперь работали все и в конце концов сумели просунуть в щель в переборке конец прочной деревянной распорки. Используя ее в качестве рычага, они надавили всем своим весом. Дерево с треском подалось, и Сэм просунул руку в отверстие.

— Там свободное пространство. Возможно, сумеем выбраться.

Все по очереди принялись расширять отверстие, в спешке ломая ногти и загоняя щепки в ладони.

— Назад! Отойдите! — сказал Сэм и первым протиснулся в отверстие. Как только они услышали, что он с той стороны отползает, все по очереди последовали за ним.

Пробираясь на ощупь вперед, Сэм задыхался: острый запах перца жег горло. Они очутились в трюме, где лежали бочонки с пряностями. Света почти не было; его слабые лучи пробивались только сверху, где не были закреплены люки.

Они едва протискивались между рядами бочек (каждая выше человеческого роста), а проползти над ними было нельзя: слишком низкая палуба. И хотя протиснуться в конечном счете удавалось, это было трудно и опасно.

От движения корабля тяжелые бочки слегка смещались. Они ударялись друг о друга и натягивали удерживавшие их канаты. Если человек застрянет между ними, его раздавит, как таракана.

Сэм Боуэлз был самый малорослый. Он полз впереди, остальные следом. Вдруг в трюме прозвучал резкий, полный боли крик. Все застыли.

— Тише, тупой ублюдок! — в ярости обернулся Сэм. — Ты всех нас выдашь.

— Рука! — кричал Питер Ло. — Вытащите меня!

Большая бочка качнулась в сторону, потом вернулась на место и прижала руку к палубе. Она продолжала двигаться, терзая конечность; все слышали треск костей, словно сухую пшеницу размалывали жернова. Питер Ло истошно кричал, и его невозможно было успокоить: боль лишила его разума.

Сэм повернул назад и подполз к нему.

— Закрой пасть!

Он схватил Питера за плечо и попытался высвободить его руку. Но та прочно застряла, а Питер закричал еще громче.

— Ничего не поделаешь, — проворчал Сэм, развязывая веревку, которая служила ему поясом. Он набросил на голову Ло петлю и затянул. Откинулся, упираясь обеими ногами в спину жертвы, и потянул изо всех сил. Дикий крик Питера резко оборвался. Сэм еще какое-то время держал веревку, пока тело не перестало дергаться, потом снял и снова обернул вокруг талии.

— Что поделаешь, пришлось, — сказал он остальным. — Лучше пусть умрет один из нас, чем все.

Все молчали, но последовали за Сэмом; он пополз вперед, оставив тело, которое продолжали терзать движущиеся бочки.

— Подсадите меня, — сказал Сэм, и ему помогли взобраться на одну из бочек сразу под люком.

— Между нами и палубой только кусок парусины, — торжествующе прошептал он немного погодя, поднял руку и коснулся плотно привязанной ткани.

— Давайте выбираться отсюда, — прошептал Эд Брум.

— Там наверху день. — Сэм поддерживал Брума, который распутывал узлы веревок, удерживавших ткань. — Надо подождать темноты. Уже скоро.

Свет, просачивавшийся в зазоры между парусиной и краями люка, постепенно тускнел. Слышны были корабельные склянки.

— Конец последней полувахты, — сказал Эд. — Пошли.

— Подождем еще немного, — ответил Сэм.

Спустя час он кивнул.

— Снимайте полотнище.

— А что мы будем делать? — Теперь, когда пришла пора двигаться, пленники почувствовали страх. — Ты ведь не собираешься захватить корабль?

— Нет, ослы. С меня довольно проклятого капитана Фрэнки. Найду что-нибудь плавучее — и за борт. Земля близко.

— А акулы?

— Капитан Фрэнки кусает больнее любой акулы.

Никто не стал с этим спорить.

Они освободили угол парусины, Сэм приподнял ее и выглянул.

— Все чисто. Здесь у фок-мачты несколько пустых бочек из-под воды. Они нам как раз пригодятся.

Он выскользнул из-под парусины и побежал по палубе. Остальные по одному последовали за ним и помогли ему разорвать крепления, удерживавшие бочки на месте. Через несколько секунд они освободили две бочки.

— А ну дружно, парни, — прошептал Сэм, и они покатили первую бочку по палубе. Все вместе подняли бочку, бросили ее за борт и побежали за второй.

— Эй! Вы, там! Что вы делаете?

Крик прозвучал так близко, что они пораженно остановились и оглянулись. И сразу узнали Хэла.

— Это щенок Фрэнки! — крикнул один из них, и, бросив бочку, они устремились к борту. Первым в море прыгнул Эд Брум. Он нырнул головой вперед, Питер Миллер и Джон Тейт сразу за ним.