Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И знаешь, что самое лучшее? – старался ободрить его Синица. – Я эти места знаю хорошо. Там большой транспортный узел – метро, трамваи и все такое, но тебе это даже не понадобится. Та университетская клиника, что тебе нужна, тоже совсем недалеко от отеля. Туда пешком примерно четверть часа.
Паша вместе с Куприяновым внимательно изучали заключения израильских психиатров, регулярно поставляемые приставленным к Эрне доверенным лицом. К ним добавилось мнение лечащего врача из Бельгии. Наконец, перед самым приездом сына в Мюнхен они получили еще одну возможность сопоставить диагнозы эскулапов. Профессор Шульце в целом подтверждал выводы своих предшественников. Но он первый выразил осторожную надежду на улучшение.
Эрну больше не старались уберечь от внешнего мира. Врач отменил все успокоительные. Ей назначили укрепляющие процедуры. Активное терапевтическое воздействие призвано было теперь не усыплять, а будить. Ей предоставили также возможность читать специальную медицинскую литературу. И она делала это все более охотно. Единственное, что не приветствовалось – это изложение привычной легенды «сестры Цецилии».
Паша вышел на перрон и поднялся по эскалатору. Вокруг него гомонила разноязычная толпа. Он хорошо различал на слух немецкий, хотя и не имел на нем настоящей практики, и был удивлен тем, что почти его не слышит. Ему бросилось в глаза – вернее было бы, сказать «в уши» – обилие славянской речи. Семейные пары, оживленно болтающие на польском, болгарском и чешском языках, озорная молодежь из бывшей Югославии, стрекочущая на сербскохорватском.
«А это, несомненно, турецкий язык. В Базеле в маленьком ресторанчике, где я часто по пути на работу покупал куску-с и пахлаву, хозяин со своими многочисленными сыновьями галдели похоже» – подумал, улыбаясь, молодой человек, глядя на идущих навстречу яркоглазых черноволосых хорошеньких женщин с колясками.
Эскалатор вынес его вовсе не на поверхность, а в большой подземный зал с колоннами, по всему периметру окруженный нарядными витринами. Тут продавалась разная снедь на любой вкус, а несколькими шагами дальше вслед за киосками и кафе за стеклянными дверями посетителя ожидали магазины побольше со всякой всячиной, где можно одеться с ног до головы.
Паша огляделся. Он покрутился немного и нашел-таки нужный указатель. Еще один эскалатор, и он оказался на углу широкой площади около входа в большущий магазин. «Kaufhofgalerie» – с удовлетворением прочитал он на фронтоне, как раз тот самый, что мне нужен. И, обогнув справа сияющее огнями здание, прошел вдоль трамвайной линии несколько домов.
«А вот и мой отель «Stachus». Действительно, не заблудишься. Название такое же, как станция и район. Его как-то смешно переврали в турфирме, где я поначалу справки наводил. Хорошо, что Петр Андреевич разбирается, а то б я поверил. Точно! Они «Сашус» сказали. Вот был бы я хорош, если бы начал выяснять, а где тут «Сашус» находится?» – вспомнил молодой человек, входя в уютный комфортабельный холл.
– Добрый вечер! Моя фамилия Мухаммедшин. Для меня должен быть у Вас забронирован номер с сегодняшнего дня, – обратился он к быстроглазой стройной мулатке с ослепительной улыбкой, стоящей за стойкой.
Паша еще с вечера сбегал и посмотрел на «Университетскую», куда ему предстояло завтра явиться к десяти часам. До нее было от отеля рукой подать. Он прошел мимо сквера, откуда звучали развеселые голоса футбольных болельщиков, певших хором и выкрикивающих имя родной команды. А несколько минут спустя на углу у первого поворота направо в глубину квартала за шлагбаумом потянулись один за другим старинные здания больничных корпусов. Он свернул в арку и увидел маленькую капеллу во дворе, несколько скамеек и огромные раздвижные двери для специального транспорта. С другой стороны виднелся вход для обычных посетителей и справочное окно. Завтра он придет сюда и ее увидит. Завтра, возможно, все решится.
Но назавтра ему с Эрной встретиться не удалось. С профессором Паша созвонился заранее, поэтому они поговорили без помех в назначенное Шульце время. Мухаммедшин пришел вместе со своим юристом Зильбером. И врач объяснил, что произошло ухудшение. Он подробно рассказал обо всем. Следом психиатр перечислил, какие потребуются документы для того, чтобы увезти больную, если сын на этом настаивает. Это не составит большого труда. Главная же сложность заключается в том, чтобы убедить переехать саму Эрну. До сих пор это получалось. Ей предложили сначала отправиться на «родину». Потом заинтересовали современным неврологическим отделением, оборудованным по последнему слову техники. Вот и теперь надо будет придумать соответствующую историю.
– Как Вы считаете, Вы сумеете справиться с этим сами? Вам придется сыграть роль постороннего человека. Сестра Цецилия или мадам Селина – кому как больше нравится – думает, что у нее нет ни семьи, ни детей. Кроме того, она говорит только на французском, – пояснил доктор Шульце, – впрочем, и это сейчас не актуально. Она вообще перестала говорить…
Да, все перечисленное было второстепенным. Главным оказались плохие вести о новом ухудшении. Надежды на выздоровление пришлось пока отложить. Сейчас они только борются с депрессией.
Доктор рассказал, что Эрна долго лежала, но недавно начала снова понемногу вставать. Через силу, как птичка, но ест. Она даже гуляет по внутреннему двору вместе с сестрой. Но, к сожалению, не вымолвила еще ни единого слова.
– Я предлагаю Вам не торопить события. Ведь человеческая психика так бесконечно сложна и ранима. Пусть я очень огорчен тем, что у нас случилось. Но я даже не могу сказать, что ошибся. Такой поворот событий нельзя было предсказать! Прежние методы не помогали, и надо было менять стратегию. Не примириться же с тем, что она навсегда останется Селиной Бежар из Брюгге. Мы хотели, чтобы пациентка испытала целительный катарсис. Но еще ничего не успели для этого предпринять. Только робко назвали ее по имени! И вот.
– Вы сказали, что располагаете временем и можете здесь остаться. Подождите! Давайте не будем спешить! – обратился к Паше профессор и вопросительно посмотрел на него.
Молодой Мухаммедшин растерялся. Он приехал с твердым намерением действовать. Да, они обсуждали с друзьями ситуацию подробно. Его отец. как странно звучит это слово! Трудно привыкнуть. Он не может это выговорить. Ну, словом, так. Георгий Антонович осторожно старался ему втолковать, что надо быть
