Кремлевское кино (Б.З. Шумяцкий, И.Г. Большаков и другие действующие лица в сталинском круговороте важнейшего из искусств) - Александр Юрьевич Сегень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вам не кажется, что эту лестницу они слизали с нашей из «Веселых ребят»? — усмехнулся Александров.
— Кажется, — согласилась жена. — Но эта куда шикарнее, заграничнее. Я обязательно должна на ней танцевать!
Александров был не первым советским режиссером на студии «Баррандов», до него сюда уже проник Савченко и снял комедию «Свадьба с вензелями» по водевилю прошлого века «Аз и ферт». Фильм так и переименовали: «Старинный водевиль». Чехи охотно согласились распахнуть павильоны и перед Григорием Васильевичем, знай только деньги плати. Так мосфильмовцы временно превратились в пражфильмовцев, а Орлова ласково называла студию «Баррандов» бараночками.
Осень в Праге оказалась просто упоительной. Чехи носили русских на руках, могилы советских воинов всюду были украшены коврами из живых цветов, а там, где в бою пролилась кровь нашего бойца, об этом сообщала воткнутая табличка, горела лампадка и тоже росли милые цветы.
Зная, что на «Баррандов» снимается советский фильм, организаторы различных представлений не давали покоя артистам, занятым в съемках, таскали их по всем городам. В Брно устроили выступление на переполненном стадионе, к машинам несли на руках, от стадиона до вокзала провожала огромная толпа, на вокзале, едва поезд тронулся, тысяча голосов запела «Ходни штести, здраве» — песню, с которой чехи провожают любимых гостей. Поезд ехал медленно, и еще долго слышалось это пожелание счастья и здоровья, Любовь Петровна все махала ручкой из окна вагона и плакала, и Григорий Васильевич тоже плакал. Потом сказал:
— Знаете, любовь моя, есть такое понятие — исторический оптимизм. Оно свойственно мне и вам, всему нашему народу. Потому мы и непобедимы. Потому что мы — исторические оптимисты. И наш фильм должен выразить это ощущение. Такая чудовищная война закончилась только что, земля еще дымится и пахнет кровью, а мы уже поем и смеемся.
— Как дети, — добавила Орлова и счастливо прижалась к груди любимого мужа.
— И хорошо, что нам не дали снимать про ядерную бомбу, — радостно произнес Александров. — Это бы только утяжелило фильм. Весь мир боится этой проклятой бомбы. А вот энергия солнца — совсем иной коленкор. В самом этом понятии есть животворящая сила. Фашисты и вся мировая сволочь питаются энергией мрака. Мы, советские люди, питаемся энергией солнца. Вот о чем фильм. Может, так и назвать: «Энергия солнца»?
— Лучше проще, как сейчас: «Весна», — выдохнула Орлова, все еще в счастливом экстазе после успеха в Чехословакии.
Подошел Черкасов:
— Хорошо, братцы! В Гражданскую мы с этими чехами воевали, а теперь — такая любовь! А пройдет время, и нас все так будут встречать — и венгры, и немцы, и всякие прочие шведы. После такой войны все народы осознают, вот увидите, навсегда осознают!
К зиме использовали на «бараночках» все, что требовало хорошего оборудования, Любочка сбацала свою чечеточку на ступенях лестницы Марики Рекк, и все вернулись в Москву, где их ждала злая Любочкина закадычная подруга Фуфа — Фаина Раневская:
— Наелись шпикачек, напились вкусного пива, а мне даже понюхать не пришлось.
В Прагу ее не брали, поскольку сцены, в которых она участвует, легко снимались в мосфильмовских декорациях. И началась феерия! Фуфа Великолепная играла так, что операторы с трудом могли работать, их распирал смех, а уж остальные просто чуть не по полу катались. Пятидесятилетняя Фаина Георгиевна исполняла роль экономки Никитиной, Маргариты Львовны, простодушной старой девы, хватающейся за последнюю возможность обрести свое личное счастье с завхозом Института солнца Бубенцовым. Его играл тридцативосьмилетний Ростислав Плятт, влюбленный в актрису Веру Марецкую, чего Фуфа никак не могла ему простить и потому на съемочной площадке то и дело старалась наступить Славику на ногу или опрокинуть на него реквизит.
— В цирк можно больше не ходить до конца жизни, — от души потешался Александров.
В конце февраля павильонные съемки завершились, и теперь с нетерпением ждали, когда можно будет снять заглавную героиню картины — московскую весну во всей ее красе. А в ожидании весны во всю прыть праздновали присвоение Черкасову звания народного артиста СССР. Гуляли три дня в самых разных местах, даже во Внуково, а когда расположились ближним кругом у камина, Николай поведал о недавней встрече в кабинете у Сталина. Эйзенштейн с того августа, когда его раздраконили на Оргкомитете, так ничего и не изменил во второй серии, осенью он написал Сталину письмо с просьбой о личной встрече, и наконец главный зритель-потрошитель пригласил к себе его и Черкасова.
— Если он отозвался и пригласил, все будет решено в положительном аспекте, — страшно волнуясь, твердил Эйзенштейн, внушая себе надежду.
В одиннадцать часов вечера Поскребышев проводил их в кабинет, они вошли, пожали руки Сталину, Молотову и Жданову.
— Сядем здесь, — предложил Хозяин и первым сел во главе длинного стола, стоящего вдоль стены кабинета, Молотов и Жданов сели справа от него, режиссер и актер — слева.
С минуту сидели молча, разглядывая друг друга. Сталин раскурил трубку и только затем произнес строго:
— Я получил ваше письмо. Получил еще в ноябре, в Сочи, но в силу занятости откладывал встречу. Правда, можно было ответить письменно, но я решил, что будет лучше переговорить лично… Так что же вы думаете делать с картиной?
— С картиной… — глухо отозвался Эйзенштейн. Похоже, он и впрямь надеялся на чудо, что Сталин признается в ошибке, мол, пересмотрел еще пять раз и наконец осознал всю гениальность. — Товарищ Сталин, мы понимаем, что, наверное, совершили ошибку. Растянули и затем искусственно разделили вторую серию фильма на две серии — на вторую и третью. По этой причине ливонский поход, разгром ливонских рыцарей и победоносный выход к морю, то есть те события, ради которых ставилась картина, не вошли во вторую серию, почему получилась диспропорция между отдельными ее частями и оказались подчеркнутыми такие эпизоды, которые должны были быть проходными.
— И что намерены делать? Мне сообщили, что с августа месяца работа стоит, никаких переделок. Можно исправить картину или нельзя? — еще суровее спросил вождь.
— Можно, — кивнул Сергей Михайлович. — Исправить картину, как нам кажется, можно, но для этого нужно резко сократить заснятый материал и доснять сцены ливонского похода.
— А вы что думаете, товарищ Черкасов? — спросил
