Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980 - Федор Раззаков

Испытательный срок Буркова длился до марта 1965 года. За все это время он ни разу не нарушил данного им слова, прекрасно зарекомендовал себя как актер и был зачислен в труппу театра на равных со всеми правах. С этого момента началось медленное, но уверенное восхождение артиста к славе.

В том же году Бурков женился на молодой актрисе этого же театра Татьяне Ухаровой. Послушаем ее рассказ: «Мы сидели с тевчонками в театре, что-то рассказывали, хохотали — молодые были, шумливые. И оказалось, что в нашей компании незамужней оказалась одна я. Зашел разговор о том, что взяли в театр нового актера, что он очень смешной. Начали меня «подкалывать»: «Смотри, Танька, не твой пришел?» И действительно, смотрю — подходит к расписанию, где висят приказы об очередном распределении на роли, очень смешной человек: высокий, в суконных коротких брюках; красный свитер в горошек и сиреневый пиджак. Спрашиваю: «Вы Бурков?» — «Я». — «Значит, вы играете моего отца?» — «А если вы такая-то, значит, вы играете мою дочь». Разговорились, отметила, что с ним очень легко говорить, — добром, что ли, повеяло… Вместе вышли из театра, проводил меня до остановки. Не могу сказать, что у нас началось с любви, — потом уж… Началось с того, что во многом совпали взгляды. Много говорили, делились. Но все произошло очень быстро: в марте познакомились, в июне уже поженились».

В 1966 году у Бурковых родилась девочка, которую назвали Машей (в честь матери актера). Жили они тогда в маленькой комнатке в общежитии Театра имени Станиславского возле метро «Аэропорт».

В том же году состоялся и дебют Буркова в кино: в советско-польском фильме режиссера Михаила Богина «Зося» он сыграл в одном из эпизодов. А где-то через год Эльдар Рязанов пригласил его на одну из ролей в фильме «Зигзаг удачи». Бурков играл в нем ретушера в фотоателье Петю, человека бескорыстного и честного, но подверженного влиянию «зеленого змия». Именно после этой роли за актером прочно укрепилось «алкоголическое» амплуа, из которого он не скоро выбрался.

Сам Г. Бурков о своих героях скажет следующее: «Я не люблю играть людей исключительных, показательных. Мой герой, наоборот, легко может затеряться, уйти в толпу, и вы его не отличите…»

О том, каким Бурков был в повседневной жизни, рассказывает И. Попов: «Как-то он пришел на день рождения к Олегу Николаевичу Ефремову (он родился 1 октября. — Ф. Р.), с которым работал еще в «Современнике». Получал он тогда мало и купил «гуся» — портвейн в бутылке по 0,8, который еще назывался «огнетушителем» или «фугасом». Ефремов закричал: «Убери, выброси в мусоропровод!» Жора заглянул в комнату, а там генералы и стол уставлен коньяком в ряды. Жора смотрит — стоит валенок — и поставил в него «фугас». Утром, когда ничего не осталось, настал час Буркова. Он вышел в переднюю, достал из валенка бутылку и вынес ее под шквал аплодисментов».

В конце 60-х — начале 70-х годов Бурков много снимается, однако лучшие его роли созданы в фильмах двух режиссеров: Э. Рязанова («Старики-разбойники», 1972; «Ирония судьбы, или С легким паром», 1976) и В. Шукшина («Печки-лавочки», 1972; «Калина красная», 1974).

С В. Шукшиным Бурков познакомился в 1971 году. Рассказывает Т. Буркова: «Василию Макаровичу порекомендовали его на фильм «Печки-лавочки». Вот, мол, есть очень хороший смешной артист. До фильма они не были знакомы. Шукшин пригласил на пробы, и после этого… Как говорят о любви с первого взгляда, так и у них: прониклись друг к другу с первой встречи, с первого знакомства. После этого — только и говорил о Шукшине. Не замолкал, мог говорить не переставая…

Они хотели создать принципиально новый театр, мечтали о возрождении культуры — их идеи сплавлялись в единое. В чем-то Шукшин помогал Буркову, в чем-то Бурков — Шукшину. Они были Друзьями. После смерти Шукшина Жора писал ему письма. Этот цикл он так и назвал: «Письма к другу». И вот, разбирая архив, я нашла такую фразу: «Должен признаться, что после смерти Шукшина у меня нет друзей».

В 70-е годы Бурков был одним из самых любимых зрителем актеров Советского Союза. Любое его появление на экране встречалось с улыбкой, людям было радостно видеть этого актера. Многим тогда казалось, что он и в жизни должен быть таким-же жизнерадостным и веселым. Но это было не совсем так. И. Попов рассказывает: «Он никогда не был особенно веселым человеком. Он был с юмором и иронией по отношению к себе. Никогда не занудствовал, не говорил про болезни. Жора отличался от актеров тем, что был начитанным человеком. Несмотря на то, что он все время играл каких-то ханыг, жуликов и пьяниц, он был философ. Дома держал замечательную библиотеку. Кажется, Бондарчук помог ему с квартирой, и он переехал на Фрунзенскую набережную, где у него появился свой кабинет. Поскольку среди нас собеседников было немного, он предпочитал рассказывать истории. Он умел травить. За сценой рассказывал анекдоты — актерам выходить, а он сидит и всех смешит».

Рассказывает Т. Буркова: «Он был человеком непрактичным. Это и не комплимент, и не недостаток. Скажу банальное определение, но это так: он был большим ребенком. Возможно, за стенами дома кому-то мог показаться и иным, но дома человек раскован, больше проявляется его истинное лицо. Большой ребенок. И совершенно неприспособленный к быту. Не любил ходить и ресторан, не любил магазины, не любил ездить за границу — ему там было неуютно. Сидел больше в номере, писал, читал. Что он носит, что он ест, его мало заботило…»

В конце 70-х Бурков снялся еще в целом ряде ролей, лучшими из которых были: Копытовский в «Они сражались за Родину» (1975), Погарцев в «Подранках», Вася в «Степи», Кадкин в «Кадкина всякий знает» (все — 1977), Мослаков в «Беде» (1978).

В 1976 году состоялся дебют Буркова как театрального режиссера: в Московском областном театре имени Островского он поставил спектакль «В стране лилипутов» по Д. Свифту.

В самом конце 70-х Бурков вынужден был уйти из Театра имени Станиславского. Произошло это при следующих обстоятельствах. В том году готовилась премьера спектакля «Васса Железнова», в котором он играл дядю Прохора. Однако чиновники из Министерства культуры премьеру отменили, а декорации приказали сжечь. К счастью, на помощь пришел режиссер Театра на Таганке Ю. Любимов. Он взял спектакль к себе в театр вместе с декорациями и всеми актерами. Премьера спектакля все-таки состоялась.

В 1980 году Г. Буркову было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР. Тогда же он был принят в группу МХАТа. Рассказывает И. Попов: «Когда мы ездили на гастроли, популярность его была невероятной. Помню, мы приехали в Уфу, поселились в гостинице и вечером пошли на «разведку». Тогда уже была в разгаре антиалкогольная кампания, было такое время, когда водка продавалась с одиннадцати и этот час назывался «Час волка» — как раз в одиннадцать в Театре Образцова «вылезал» волк… Так вот Жора подошел к милиционеру: «Где у вас можно выпить?» И тот обалдел: «Вам?» Тут же посадил его в милицейскую коляску, сзади сел второй милиционер, до места метров пятьдесят проехать, но они взмолились: «Мы хотим вас подвезти». В кафе гуляла свадьба, и перед Жорой тут же распахнулись двери, а потом вся свадьба бежала к нему, кто с рублем, кто с «пятеркой», чтобы он поставил на них автограф, а невеста попросила его расписаться на фате. В Уфе его как знаменитость поселили с женой в «люксе», и в номере всегда были люди, он тогда сыграл следователя в телевизионном фильме, и к нему в гости приходили прокурор республики, главный следователь». (Речь идет о фильме А. Бланка «Профессия следователь», 1983.)