Знак Берендея. Язык до Китежа доведет - Дмитрий Хорунжий

— Да так, для красоты! — Подмигнул кисе эльф, поднимаясь. — Что ж, друзья, время прощаться!

— Кстати, о времени, — я прицепил фибулу к карману жилетки и выложил на стол коробочку с гномьими часами. — Это тебе. На память. Только заводить не забывай!

Мидавэль поднял крышечку и удивлённо вздёрнул брови. Глянул на моё запястье и удивился ещё сильнее.

— Это же…

— «Ручной хронометр на пружинной тяге», — гордо процитировал Иван, помахав каталогом. — Только вчера показал гномам Сенин часомер, а сегодня, гляди, такими штуками уже амазонки торгуют! Аж по три золотника просят.

— Вижу, друзья мои, пока я пировал с родичами, вы времени зря не теряли, — усмехнулся эльф, надевая часы по-военному, циферблатом внутрь.

— Это точно, — подтвердила Бася. — Можно сказать, произвели техническую революцию в нашем мире!

— Эй-эй, Мидя, ты их неправильно нацепил, — ревниво заволновался Дурак. — Надо кружочком кверху, как у Сени!

— Да ладно! Каждый носит так, как удобно, — возразил я, вручая ему вторую коробочку. — Ты свои хоть на ногу цепляй!

Ваня открыл, было, рот, словно хотел что-то сказать, но передумал и снова закрыл. Быстро надел часы на запястье, благодарно просиял и крепко пожал мне руку.

— Носи на здоровье, — улыбнулся я, потирая помятые пальцы. Затем повернулся к Мидавэлю. — Прощай, друг! Благодарю за приключения! Без твоей помощи я бы до сих пор блуждал где-то там, в лесах Слободного княжества. Надеюсь, ещё свидимся…

— Говорят, земля круглая, — ответил Мидя. — Так что обязательно свидимся!

Он хлопнул по плечу Дурака, погладил Басю и быстрым шагом вышел из беседки.

— Поцелуй от нас свою невесту! И разок — от меня лично! — Весело крикнул ему вслед Иван.

У самых ворот Мидавэль остановился. Повернулся, помахал нам и исчез за живой зелёной стеной.

— Вот и кончилось приключение, — грустно пробормотал я, — Начинаются суровые рабочие будни.

— Будни твои начнутся только завтра, гном их заломай, — жизнерадостно возразил Дурак, любуясь своими часами. — А сегодня всё ещё выходной. Так что выше нос, Сеня! Не кисни, нас ждут ярмарка и зоопарк!

Всю дорогу до троллейбусной станции Ваня что-то говорил, о чём-то расспрашивал Басю, над чем-то громко хохотал. Я же шёл молча, целиком уйдя в свои невесёлые думы.

Вот, Мидя нас уже покинул. Совсем скоро меня оставят и Дурак с Басей. Впереди — неизвестность, и встречать её мне доведётся одному, без поддержки друзей. Надеюсь, меня так загрузят работой, что времени на депрессию не останется. Иначе взвою здесь от тоски и одиночества.

Из чёрного болота тяжёлых размышлений меня вырвало звонкое пение медного рожка.

— Троллейбус! — Заорал Ваня, подхватывая на руки кису и бросаясь вперёд. — Бежим скорее, а то опоздаем!

И мы побежали.

Уже сидя на лавке в грохочущем по рельсам красно-золотом вагоне, я перевёл дух и озадаченно глянул на Дурака с Басей.

— Слушайте, а куда мы так спешили? Зачем бежали? Ну, опоздали бы на этот троллейбус, и что? Скоро же следующий подъедет.

Ваня посмотрел мне в глаза и широко улыбнулся.

— Тебя, дружище, нужно было немного встряхнуть. А то, гном заломай, совсем засмурнел. Думаешь, мне не жаль, что Мидя сейчас не с нами? Жаль. И Басе жаль. Но это жизнь! Её моментам нужно радоваться, а не скорбеть по ним. Киса, верно я говорю?

— Абсолютно верно, — поддакнула кошка, влезая ко мне на колени. — Утром я уже советовала Сене брать пример с тебя и просто получать удовольствие от прогулки. Но у него не выходит.

— А ты попробуй! Начни прямо сейчас, — предложил мне Дурак. — Посмотри вокруг, выгляни в окошко, выдохни из себя эту тоску! А погрустить и ночью, перед сном можно!

Я попробовал. Как ни странно — получилось!

Пробежка явно помогла. Глубокое дыхание словно проветрило голову, выдув прочь дурные мысли и предчувствия. Грусть забилась куда-то в дальний уголок души, уступив ­место любопытству и весёлой злости на самого себя.

А ведь Ваня прав! Не время сейчас уходить в тоску! ­Вокруг — чудесный сказочный мир, прямо-таки требующий моего внимания и изучения!

Я воспрял духом и уже с интересом огляделся.

Пассажиров в вагоне было немного. Кроме нас троих — всего десяток селян с торбами, пара студентов с «Эм-Свитами», кучка подгорных гномов на задней площадке да одинокий хоббит с пустой корзинкой, дремлющий на соседней лавке. Наверное, все, кто хотел попасть на ярмарку, уже давно там.

Эльфийский лес за окном сменился невысокими зелёными холмами с забавными круглыми окошками в склонах и тучными пастбищами с белоснежными овечками. Один в один — декорации к трилогиям Питера Джексона!

— Квартал хоббитов-полуросликов, — зачем-то объяснила Бася. — Его постоянно приходится расширять. Плодятся, словно кролики, зато трудолюбивые и работящие. Выращивают лучшие в столице овощи и грибы.

За хоббичьим поселением снова потянулся порядком надоевший сельский пригород.

Ваня поднялся и подошёл к висящей на стене цветной карте-схеме троллейбусного маршрута.

— Какую мы станцию проехали? «Ширскую»? — Он провёл пальцем по синей пунктирной линии. — Ага… Тогда, выходит, следующая — «Малоозёрная», а за нею — наша, «Западный Берег»!

— А что, «Ширская» уже была? — Открыл глаза хоббит. Он бросил мутноватый взгляд за окно и горестно вздохнул, окатив нас ароматом пивного перегара. — Снова проспал… Ладно, ещё кружок прокачусь.

Он разлёгся на лавке, подмостил под голову корзинку и мгновенно захрапел.

На станции «Западный Берег», когда мы покинули вагон троллейбуса, Ваня подошёл к маленькому троллю-кондуктору.

— Дружище, там у тебя на лавке полурослик завалялся. Кажись, никак домой с ярмарки доехать не может. Ты уж проследи, а? Выгрузи на «Ширской»!

— Полурослик? — Тролль заглянул в салон. — А-а-а, это же старина Браго Бульбульс! Я-то думал, он вышел давно! Ещё на позапрошлом круге сел.

— Ты даже имя его знаешь? — Насмешливо мяукнула Бася с моего плеча. — Что, частенько так катается?

Тролль глянул на неё, испуганно моргнул и, резко выпрямившись, залихватски отдал честь.

— Так точно, хозяюшка! Частенько! Всякий раз, как буряк с морковкой на ярмарку везёт. То бишь, почитай, пару раз в неделю. Малый он недалёкий, зато честный. Опосля завсегда приходит в депо и кажен круг оплачивает отдельно. — Тут он опустил глаза. —