Короли преступного мира - Евгений Осипович Белянкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мазоня ставил на Зверя…
Душман колебался, так как был у крестов и другой лидер — Петюня, парень едкий и, пожалуй, умнее, чем Зверь. Но Зверь агрессивней и явно в конкуренции не проиграет…
Взвесив многие «за», Мазоня твердо сказал:
— Как хочешь, но Зверь.
Мазоня ставил на Зверя…
Уже в эти дни Душман и Зыбуля встретились с ним в том же самом маленьком кафе в центре города.
Зверь — самолюбив, тщеславен и ему льстило, что Мазоня начал переговоры с ним, а не с Петюней. Он был в добротной замшевой с бахромой куртке, в защитных итальянских очках.
— Так что же хочет Мазоня?
Душман дипломатично молчал, говорил Зыбуля.
— Сам знаешь, Мазоня — мужик прямой. Он юлить не любит…
— Мы тоже, — охотно вставил Зверь.
— Что он хочет? — И Зыбуля, сузив красные глаза, осклабился. — Ты ему нравишься. Ты… и он хочет союзничества.
— Мы за союзничество. А рынки?
— И рынки. Мазоня отдает тебе с лихвой, и все, что ты просил. Но знай, Зверь, это ни для кого — только для тебя… Уж я-то знаю Мазоню. Он упрям. Но ты его сердце растопил…
Лицо Зверя, чистое, бархатное, засветилось.
— Мазоне ты по душе. Это может подтвердить Душман.
Душман подтвердил слова Зыбули.
— Ты меня знаешь давно. — Зыбуля входил в раж. — С Мазоней не пропадешь.
— Не пропаду, — усмехнулся Зверь. — А дальше?
Зыбуля словно и не слышал его реплики.
— Он укрепит твое положение. А будешь шабуршиться, задавит Петюня.
— Вам-то не все равно?
— Это ты так думаешь. Мазоня поставил на тебя…
Зверь был умаслен — это было видно; потому договорились об окончательной встрече. Кресты не верили в такую удачу, а Зверь принес бы им ее запросто.
Мазоня ждал своих послов.
— Все в ажуре, — доложил Зыбуля.
Душман пояснил:
— Зверь ловкий. Он сразу понял, как ему привалило. Он обуздает Петюню. А мы, пожалуй, отдав рынки, тоже не в обиде: шакалов обложим красными флажками.
Мазоня согласился.
— Такова жизнь. За все платят.
У Сиксота было опустошенное состояние. С первым встречным они распили бутылку в электричке. Но бутылка была выпита, а хотелось еще.
— Сейчас остановка. Слетай за пузырем, — осмысленно заявил Сиксот.
— Электричка уйдет.
— Сядем в следующую. — Сиксот вынул складной нож, и сосед уже не возражал.
На остановке они вышли и, на счастье, достали бутылку. Электричка задержалась, и они снова сели в тот же вагон.
— А ты кадет, — почему-то сказал Сиксот.
— Кто? — переспросил сосед.
Сиксот взял его за ворот рубашки. — Давай выкладывай «бабки».
— Нет больше, понял, нет! — еще, не теряя соображения, заорал попутчик.
— Тогда вставай. — Сиксот вытащил его в тамбур. — Нет «бабок», гони пиджак.
— Так ты что, грабитель?
Сиксот стянул пиджак и, выхватив ножик, пырнул им в живот. Попутчик осел на колени, повалился на пол. Сиксот обшарил карманы и, собрав какую-то мелочь, перешел в другой вагон. Он вышел на остановке и ошалело ходил по платформе. Он еще пытался что-то вспомнить, но голова уже замутнела.
Подсасывало, хотелось выпить — только выпить и больше ничего. За вокзальчиком он по дешевке сбагрил пиджак какому-то бородатому. Не считая деньги, зажав их в кулак, он с нервозностью бродил в поисках «горючего».
Бутылку он нашел — за всю сумму, которая была в руке. Выпил немного прямо из горлышка. И пошел искать закуску. Поровнялся с девкой, которая, видимо, спешила на электричку. Загородил ей дорогу. Но ей повезло. Молодые ребята оттерли его от девчонки.
— Что, совсем, что ль, ошалел?
Он с минуту стоял непонятный, обалдевший. Потом догнал сзади ребят и воткнул нож в спину обидчику. Рука выхватила нож и наткнулась на горячее, липкое… это была кровь.
Кровь взвинтила Сиксота, и он побежал вдоль подходящей электрички. Никто из молодых ребят не бросился его догонять — подошла электричка, и они втащили раненого в вагон.
Ушла электричка, сверкнув зеленым огоньком. Сиксот стоял одиноко на перроне, зажимая нож.
Наконец он вспомнил о бутылке, которая торчала из куртки. В ней еще что-то было, и он жадно допил содержимое.
Внутри все рвало «на подвиг». Сиксот остервенело соображал, где он? Платформа была явно незнакома, и Сиксот пошел куда глаза глядят. Так он выбрался на пристанционную площадь, где расположились коммерческие палатки. В мыслях Сиксота возник Мазоня… Теперь он не боялся никого, даже Мазони.
На полутемной улице его остановили двое старых корешей — это были шакалы, и Сиксот завалился с ними в шалман.
Мазоня предпринял все возможное, чтобы как-то облегчить судьбу Мишки Кошеля — но многое уже было не в его руках. Мишку весьма быстро отправили из города и судили в другом месте.
А тут и самого Мазоню посадили. Так и остался Мишка Кошель «вне глаза».
На сходняке этот вопрос поднимался и заканчивался всегда одинаково: надо действовать… Деньги на подкуп были, никто их не жалел, но какие-то механизмы так и не сработали.
Многие считали, что дело в Зыбуле. Между ними всегда были трения. Не стало Мишки, и Зыбуля занял в иерархии давно ожидаемое место… Это рождало некоторое неудовольствие и ропот.
Дошло и до Мазони.
Он долго вымерял шагами комнату. Старался в мыслях докопаться до истины. Ему не хотелось, чтобы к Мишке примазывали Зыбулю. Значит, опять есть силы, которым не нравится, что Зыбуля приближен к нему, и которые хотели бы его сковырнуть. Конечно, это те, кто повыше, бригадиры, лидеры… Все могут не мутить воду. Кто-то один, кто рвется наверх. Так кто же? Смута всегда начинается с кого-то…
Мазоня без обиняков спросил Зыбулю:
— Кто? Ведь ты знаешь кто? Сталкиваешься с ним, чувствуешь скрытую злобу. Может, Федор? Если Федор Скирда, то я его на место поставлю. Нас может разъесть ржавчина, наша ржавчина, дай только ей пищу. Нет ничего хуже зависти.
— С Федором все в порядке. Не скрою, было у нас при Хозяине с Федором, было. Но мы спеты. Это не он. Кто-то из бригадиров.
— Когда пахнет клопами, опасно. Надо найти клопа и придавить. Понял. Это моя воля. Воля Мазони.
Мазоня, широко расставив ноги, стоял посереди комнаты.
— А сейчас поехали к леснику. Я уже соскучился по домашней закуске. Кроме того, мне хочется кое-что знать…
Мазоня сел за руль «тойоты». Они включили музыку и рванули на
