Высоцкий — две или три вещи, которые я о нем знаю - Марлена Зимна

О боксерских достижениях Высоцкого еще пойдет речь в этой книге. А пока в подтверждение слов Ларисы Блиновой ограничусь описанием случая, свидетелем которого стал Вадим Туманов: «Это было на Арбате. Мы шли с Володей по улице, к нам пристали два мужика, спрашивая, не дадим ли им огонька. Володя достал из кармана зажигалку. Всегда он пользовался хорошими зажигалками, даже их собирал и отовсюду привозил для своего отца. Никогда не подводили. А тут, как назло, Володя щелкнул раз — огонь не появился, второй раз — снова ничего. Володя щелкнул в третий раз — и тогда один из мужчин сказал: «Ну, Высоцкий, ты совсем обнаглел!». Я был свидетелем того, как достойно Володя ему сразу же ответил».

Туманов рассказывал об этом случае много раз. И каждый раз говорил о «достойном ответе» поэта. Все его собеседники думали, что Высоцкий сказал-этому мужчине несколько категоричных фраз в защиту своего униженного достоинства. Но недавно один. журналист решил прямо спросить об этом Вадима Туманова: «А что значит «Высоцкий достойно ответил тому хаму»?». Туманов был краток: «Просто удар Володи был весьма удачным».

Вернемся, однако, к Людмиле Абрамовой и к воспоминаниям ее друзей. О необычайной красоте второй жены Высоцкого говорят абсолютно все. Актриса Галина Польских признается: «В институте Люся для нас являлась образцом: была прекрасно образована, знала иностранные языки и стихи запрещенных в то время поэтов. Для нее, конечно, гораздо интереснее, чем с нами, была дружба с разными эрудитами, поэтами…». Игорь Ясулович, тоже выпускник ВГИКа, подтверждает это: «На нашем курсе Людмила была умнее и красивее всех. Такой ореол мудрости и очарования освещал ее облик, что все это каким-то чудом одновременно напоминало и русскую княгиню с живописных полотен Боровиковского, и греческую богиню. А какой у нее талант!» Игорь Ясулович был свидетелем начала карьеры Людмилы Абрамовой (после ее учебы), а также ее партнером по сцене.

В 1962 году в одном из писем к Людмиле Абрамовой Высоцкий в шутку спрашивает, «что делают пантомимисты?». Поэт имел в виду Театр пантомимы, который появился в Москве в 1962 году. Правда, в 1964-м его преобразовали в секцию при Театре-студии кинотеатра, которая существует до сегодняшнего дня. Людмила Абрамова работала в Театре пантомимы. Играла в паре с Игорем Ясуловичем. Высоцкий в своем письме хвалил ее роли и спектакли. Игорь Ясулович рассказывает: «Володя вначале считал, что Людмила найдет себя в профессии актрисы… Помогал ей, давал советы, но потом появились дети. Была трудная жизнь Люды и Володи — и свои профессиональные планы она отодвинула в сторону».

А потом жизнь с Высоцким стала сложной — его уходы из дома, ее ожидания у окна, его уверения в том, что ничего подобного больше никогда не повторится, обещания, клятвы и… опять то же самое. Без конца.

Такие проблемы у Высоцкого были давно. Начались они задолго до знакомства с Людмилой. Еще в Школе-студии МХАТа случались с ним «минуты срывов», которых позднее он очень стыдился. Но ему посчастливилось иметь великих педагогов. Его учителем был Павел Массальский — превосходный драматический актер, исключительно интересная личность. Высокого роста, всегда изысканный, с безупречными манерами и характерными жестами, он напоминал аристократа XIX века. Во время учебы Высоцкий познакомился также и с другими знаменитостями театра — Александром Комиссаровым, Иваном Тархановым…

Его коллега по учебе Роман Вильдан вспоминает: «Помню, как мы поехали с каким-то спектаклем в Таганрог. Володи с нами не было, потому что перед поездкой он здорово накуролесил… Он чувствовал себя везде и в разных «компаниях» своим, поэтому временами мы замечали, что он приходит на занятия после хорошей попойки. И был тогда как будто безумный… А когда напился перед выездом в Таганрог, то решение вынесли быстро и однозначно: вычеркнуть из списка студентов. Но Павел Владимирович Массальский защитил Володю: «Успокойтесь! Себя не помните в молодые годы? Саша (это он Комиссарову), не помнишь самого себя? А ты, Ваня (это к Тарханову)? Я себя помню». И все успокоились. Володю оставили в Школе-студии».

Однако со временем выходки Высоцкого не только не прекращались, а повторялись все чаще. Правда, он сам переживал и осознавал грешность своей натуры. Начав совместную жизнь с Людмилой Абрамовой, он согласился на вмешательство врачей, которые, к сожалению, добились своим лечением очень скромных результатов.

Но между периодами алкогольного безумия были у него и творческие поиски, и открытия. Были песни. Была — неразлучно с ним в те времена — гитара. Были первые слушатели. Пока что среди друзей, но ведь были. Слушали его, удивлялись его таланту. Был, наконец, кто-то, кто верил в его большое будущее, в его имя и успех, забыв о собственных актерских амбициях. Людмила жила его задумками, его мечтами и перспективами. Он был для нее всем. Своей необычной индивидуальностью он заслонил ей весь мир. Она жила каждым его шагом. Праздновала его успехи. Оплакивала его неудачи. Все, что она делала, — для него и с мыслью о нем. Вместе с ним учила роли. Ходила на спектакли с его участием и всегда садилась в первом ряду, чтобы он хорошо ее видел: Володя хотел, чтобы она присутствовала в зале, он нуждался в ней. Она плакала от счастья, видя его первые триумфы. Но потом, когда он стал звездой театра, кино и эстрады, когда его имя знала буквально вся страна и зрители за рубежом, она навсегда потеряла его. В 1967 году он познакомился с Мариной Влади, эта встреча стала началом его большой любви. И одновременно разрушила союз Высоцкого с Людмилой. Однако не он, а Людмила ушла первой, осознавая и уважая его выбор и волю. Он сам не отважился уйти от нее, а на развод решился только через два года — в 1970 году.

А если бы она не ушла, пережил бы их союз кризис? Лариса Блинова считает, что да: «Думаю, что Люся должна была закрыть глаза на все выходки Володи и терпеть все до конца — он ведь ее и любил, и ценил, и уважал. И на коленях просил прощения за свои выходки. Люся об этом не говорит, но я ведь помню, как это все происходило».

Подобного мнения придерживается большинство друзей Людмилы, хотя, разумеется, вопрос о том, как ее брак с Высоцким пережил бы наиболее острый, начавшийся в 1967 году кризис, остается без окончательного ответа. Однако ясно одно: никто и ничто не в состоянии уменьшить ее роль в его жизни. И никто не сделал так много для Володи, как она.

В 1967 году (уже после знакомства с Мариной Влади) Высоцкий писал в письме к Людмиле: «Целую тебя и люблю, хоть и знаю, что с моей стороны это большая наглость».

«…ВИДЕТЬ, КАК ТЫ УМИРАЕШЬ, НЕ МОГУ»