Учебник по выживанию в новой стране - Лара Габриель

Гениальный Гуго Гроциус, живший тоже в Делфте стоит постаментом на главной площади Делфта. Перед входом в Новую Церковь Ньивекерк [13], где хоронят всех царственных особ Королевства Нидерланды, и старым Стадсхаусом. Торжественное событие. Похороны царствующих особ. Последнее, в котором участвовала, похороны мужа королевы Беатрикс Клауса [14]. Съехались все главы существующих ныне Королевских домов. Площадь перед Ньивекерк оцеплена. Заранее занявшие место на площади могли видеть особ, заходящих в Ньивекерк, выходящими траурно по алому ковру, специально раскатанному на всем протяжении шествования. Гроб везли на конной упряжке от Гааги до Делфта. Дорога оцеплена. Заграждения по всей протяженности, как и в его жизни. Последняя дорога Принца Клауса на Земле. На всем пути следования стояли люди, отдавая дань. Мы прыгали, стараясь увидеть через головы процессию. Столько людей.

Чудесный был человек. Интересный. Настоящий. К концу жизни его импульсивность удивляла даже самих голландцев. Я запомнила сцену, где он сдирает с себя надоевший видимо за всю жизнь галстук. Удавку. Машет над головой. Бросает толпе. Неожиданный ход. Поступок неординарного человека, который выполнил полностью свои функции в данной жизни. Был опорой, помощником правящей королевы Беатрикс. Отцом наследников престола. Разносторонним философом. Просто хорошим человеком. По мне, так это самая почетная должность на Земле.

Энни вей. Я стояла и плакала. Что-то внушало мне, что этот человек поможет, выведет. Он вывел.

С банкротством справилась юридически. Долго восстанавливалась ментально. Эмоционально.

Юрист мне во всем помогал. Был суд. Признали банкротом. Официально. Установили лимит доходов, остальное забиралось в счет долга. Муж очередной уехал в Россию. Отправила сама. Там его ждала любящая, преданная, настоящая жена. Она его встретила с распростертыми. Прости меня, Лена, за то, что сыграла такую неблаговидную роль в вашей судьбе. Сослагательного не существует. Все было как было. Муж уехал, увезенный любящим сыном. К лучшему. Ему в России хорошо.

Прошло полгода. Вдруг позвонил юрист. Я, честно сказать, была благодарна, но никаких мыслей по поводу продолжения у меня совершенно не было. Все это время перемолачивала случившееся, винила себя. Мы смогли выйти из конкретного ступора. Решила учиться на системного администратора компьютерных сетей. Создавая свой сайт, увлеклась, разобралась с программами, гордилась, что освоила на английском языке. Пошла на специальные курсы. Знаний хватало. На тот момент. Училась. Приходила в себя.

Позвонил. Я поперхнулась, засуетилась, решив, что что-то опять настигает. Нет.

Он спросил: «Как дела? Не могли бы мы встретиться?»

Я зарделась.

— Конечно, можем.

Зачем, даже не спросила. По ходу узнаю. Сердце почему-то заколотилось, приятно постанывая, замирая в груди. Договорились на пятницу.

Схевенинген [15]. Прекрасный протяженный участок Северного моря. Облагороженная, местами чрезмерно, рыбацкая деревня. Цивилизованная. Романтичная. Дорога вдоль моря. Променад. Часто ездила туда сама, на трамвае.

Место магическое. Я встречалась там с Морем. Поднималась по ступенькам. Горизонт. Момент встречи. Трепетно для меня всегда. Море. Океан. Водное пространство Планеты. Первый взгляд. Прикосновенье. Я. Море. Небо. Соединение всех Стихий. Со мной.

Вода меня завораживает. Никогда не знаешь, откуда эта капля прибыла на Землю. Осознала. В воде заложены все знания Вселенной. Они ею во мне. Распространитель жизни. Посланник Творца. На Земле. Водное пространство. Вечность.

Собиралась тщательно. Жерар — так звали юриста — не обозначил цели. Свидание. Именно это. Догадалась по многим признакам. Он встретил меня на трамвайной остановке. Протянул руку. Молчал. Мы пошли длинными темными переулками к Променаду. Он поддерживал меня под руку. Я была на высоченных оранжевых каблуках. Идти по каменной мостовой Гааги на них неудобно. Смертельный риск. На таких каблуках вообще невозможно жить. Сейчас. Тогда сапоги были самые что ни на есть модные. Можно сильно слететь, размазаться. Этого мне сейчас особенно не хотелось. Мы говорили почти ни о чем. Он молчал, трепетно держа меня под локоток. Ведя, сопровождая, как королеву. Так мне тогда казалось. Не зря.

Не встреча, свидание — пронеслось у меня в голове. Все на то походило. Жерар продолжал внимательно слушать. Я возбужденно болтала на уже окрепшем голландском. Шли к морю. Он трепетно подвел меня к очередной встрече. С Морем. С собой. Так началась наша дружба, перешедшая в затяжную любовь.

Я тем временем ходила на курсы. Грызла компьютерную науку. Постигала Вирт. Кроме этого, подыскивала место для стажа по окончании курсов. ООН. Югославский Трибунал [16]. Верхушка Мировой Юриспруденции. Искали специалистов. Я заинтересовалась. Захотелось узнать, как там, на верхушке. Заявила желание. Мне неожиданно ответили. Прислали формуляры для заполнения. Я, естественно, заполнила. Отослала по адресу. По правилам все работники ООН проверяются на благонадежность. Мне прислали ответ, что меня проверяют. Как они это делали, я не знаю. Может, через Европол [17], который находится здесь же, в Гааге. Проверку прошла. Пригласили на собеседование. Я прошла через электрические ворота, как в аэропортах. На предмет не знаю чего. Такое правило. Все железное вытащить. Проходите. Прошла.

С Жераром же сначала было совсем непонятно. Он пригласил меня на футбол. В футболе я, как женщина, смотрю на красивые мужские тела. Разбираюсь, как свинья в апельсинах. Совсем неинтересно вникать в суть. Огромные массы народу. Стадион «Арена» [18] в Амстердаме. Напоминает Древний Рим. Гладиаторы. Хлеб. Зрелища. Ничто не ново в подлунном мире. Возбужденно скандировали. Орали. Феерическое буйство. Магия. Сбор огромной, выделяемой толпой энергии. Эгрегор. Так я себе представляла. Сказать о своей нелюбви неудобно. Нецивилизованно. Пошла.

Толпа возбужденных болельщиков после матча вываливала в Амстердам. Принося местной полиции достаточно неприятностей. Город по средам замирал. Ждали конца очередного матча. Проблемы такого порядка в Голландии решаются на уровне правительства. Большие проблемы. Толпа разгоряченных, разъяренных проигравших болельщиков. Страшное дело. Везде. Толпа.

Делала вид, что мне интересно. Жерар был вне себя от восторга. Его команда Аякс победила. Мне было на самом деле все равно. Судьба Аякса меня совсем не интересовала. Интересовала больше моя. Будет ли продолжение, если будет, то где. К себе я его пригласить не могла. Дети. Мама. Что подумают. Только из огня в полымя. Он по какой-то причине не хотел приглашать к себе. Позже я поняла, почему.

Тем временем учеба моя закончилась. Можно было идти на Майкрософтовские курсы, высший пилотаж.

Пошла работать, курсы не освоила бы. Наличествовали ограничения в жестком диске. Моем. Дальше шли сплошные термины. Биллом Гейтсом я становиться не захотела. Не компьютерный фрик я. В другом. Пошла в Трибунал.

Прошла через арку охранительную. Встретили, провели в помещение офиса. Темное, полуосвещенное пространство, напиханное компами и мужиками. Умными. Со всего света. Целая комната нердов [19]. Я ощущала себя немножко туземцем. На их фоне уровень явно я не тяну. Они строили сателлиты на моих глазах своими руками, запускали в космос. Перегружали пространство компьютера где-то в Африке, в миссиях ООН. По всему свету.

Я переформатировала жесткие диски. Мужики достаточно благодушные, пока не сделаешь ошибку. Превращались в злодеев. Умных компьютерных злодеев, превращавших тебя на твоих же глазах в такое маленькое глупое животное, посмевшее сделать по своей непроходимой тупости ошибку, которую им теперь придется исправлять. Я в отделе единственная женщина. Это сильно усугубляло дело. Они хоть и нерды, проблемы у них, не у женщин.

Но. Женскому населению Планеты пощады не было. В моем лице.

Поразила встреча с Милошевичем. Его привели ранним утром на конференцию. Собралось много народа. За стеклянной загородкой сидел он. Я не сторонник геноцидов, нигде, в бывшей Югославии тоже. Что особенно поразило в нем. Сила. Держался изо всех сил. Такая слегка буйволиная, наклоненная вперед голова. Немногословность. Отказался от адвоката, защищая себя, свои идеи сам. Явно убежден в своей правоте. Что можно так, ради высокой цели, сохранения целостности пространства взять и 8000 человек уничтожить, убрать по своему решению. Мановению. Отдать приказ. Потому что. Другой веры. Сколько жертв принесла на нашей Земле такая вера. Десперадизм. Неправильно истолкованная, преподнесенная лукаво. Вот и он. Разрешил себе принять решение. Уничтожить неверных, с его точки зрения, ненужных на этом отдельно взятом, им приватизированном в прошлом участке Земли. Югославии.

Нисколько не колебался в правильности своего решения. Он был против почти целого мира. Суд в Гааге над ним смотрели по всему миру. Каждое заседание транслировалось СNN, протоколировалось, записывалось на пленку. Сотню кассет за раз. Мне показалось, что он не сдастся, не отступит от совершенного, несмотря на массу плачущих, дающих показания тут же в суде свидетелей. С ужасом вспоминающих. Сребреница [20]. Посланцы ООН, в то время голландцы, должны были предотвратить. Его там не было. Он давал указания. Приказ убивать. Ни тени смущения, сожаления. Гвозди делать из этих людей. По всей видимости, ему надоело международное препирание. Он решил уйти. В одночасье ушел. Сам.