Роман длиною в жизнь (СИ) - Светлова Маргарита

Мы поднялись с бревна и не спеша направились к коттеджному посёлку, стоило войти на территорию, наткнулись на виновника слёз звёздочки.

— Мир, — делает он шаг к нам навстречу, — нужно поговорить.

Она выставляет руки вперёд, останавливая его:

— Вань, ты не переживай, больше я тебя не потревожу. Ты захотел, чтобы я держалась от тебя подальше — услышала.

— Мир, я тебя обидел, был неправ. Давай забудем всё.

— Хорошо, забыли. А я обещаю, что больше не буду делать попыток тебя спасать. Живи как хочешь, меня это больше не касается. — Она перевела взгляд на меня. — Ром, спасибо.

Она развернулась и только сделала шаг, как…

— И всё же ты обиделась…

Она вновь повернулась к нему:

— Ошибаешься, в моём сердце нет обиды. Но и как раньше мы не сможем общаться. Я не смогу. Прости.

Она больше ничего ему не сказала и ушла, не оглядываясь.

— Она явно что-то задумала, — не поверил он ей.

— Она уже это сделала — вычеркнула тебя из жизни. — Ваня с недоумением посмотрел на меня, словно не веря в услышанное. Я решил его добить — заслужил: — Если точнее, мне она говорила так: я для него умерла. Так более понятно?

— Вполне. Это к лучшему.

— Было бы лучше, если бы ты её не целовал! — сорвался я.

— Рассказала, значит, — зло усмехнулся друг.

— Нет, я сам догадался, что горькое послевкусие может быть от твоего поцелуя. Это подло, Ваня: подарить надежду, а потом вонзить нож в сердце!

Мне очень жаль, что у нашей малышки был первый поцелуй, который принёс ей боль и разочарование.

— Я сорвался… — произнёс он глухо. — Ты не представляешь, в каком я аду живу два года, чувствую себя чёртовым извращенцем. Да что там, я такой же, как и мой отец! Ей всего-то было четырнадцать лет, когда я потерял покой. Это как проклятие… А в этом году как прорвало, не смог удержать свою похоть. Но ужаснее всего, что я хотел больше, чем поцелуй. Чудом остановился. Ты неправ, я действовал в её интересах. Пусть лучше ненавидит. Я ей не пара!

— А почему про подгузники говорил? — уже миролюбиво интересуюсь.

— Пытался хоть как-то заставить себя остановить эту агонию. Одержимость ею сводит меня с ума. Нет никаких сил больше бороться со своими чувствами. Я решил уехать — это самоё лучшее, что могу для Миры сделать. Буду навещать родителей, когда звёздочки тут не будет.

— Я не знал, что всё так серьёзно. Не переживай, подрастёт твоя девочка…

— Ты не понял, нет у нас будущего. Мире нужны будут дети, я этого дать ей не могу. Поверь, со временем она встретит достойного мужчину.

— Тебе решать. Хорошо, что дядя Глеб не в курсе твоего срыва, — хохотнул я, вспомнив, как мне за подобное досталось.

— Я ему сразу рассказал о случившемся.

— Сильно досталось?

— Не поверишь, он даже голос не повысил. Более того… — замолчал, — неважно. Ладно, Ром, я пойду вещи собирать, не могу больше оставаться тут, боюсь сорваться. Тянет к ней как магнитом.

Ваня ушёл, не успел я и десять шагов сделать, ко мне подошёл Сашка и с места в карьер:

— Привет, — протянул он руку. — Ванька вещи побежал собирать?

— А ты откуда знаешь?

— Ну а как иначе? Если не умотает, может не удержаться. Да и Мира сейчас сказала, что всё, Ванька в пролёте. Хотя это сомнительно, — хохотнул он и уже серьёзно продолжил: — И всё же уехать ему действительно нужно.

— Может, им помочь? Но глупо же от любви отказываться.

— Ром, любовь у Миры, а Ванька одержим. Если бы ты видел, какими глазами он на неё смотрит, то ужаснулся. Так что пусть пока в собственном соку поварится, ему полезно. А помогать позже будем, пока не вмешиваемся. Да и звёздочке нужно браню нарастить…

— И когда это позже наступит?

— Как только, так сразу. А ты не тем сейчас голову забиваешь. Иди домой, пора тебе радостную весть узнать.

Я завис.

— Какую?

— Какую… — передразнил он меня. — Иди и узнаешь.

А взгляд при этом у него такой… лукавый. Что я, даже не прощаясь, рванул к жене, прикидывая, что же это может быть…

Эпилог

Забегаю домой и, не останавливаясь, поднимаюсь в её студию, которую сам оборудовал, как только мы с Алисой поженились. Аккуратно открываю дверь — точно, стоит перед мольбертом и о чём-то усиленно думает. Стараясь не шуметь, закрываю дверь на замок и крадучись подхожу к колибри.

— Привет, любовь моя, — произношу чуть слышно, нежно приобнимаю за талию.

Алиса вздрагивает.

—Ромка… — произносит на выдохе, облокачиваясь на меня. Её приветствие немного удивило, раньше сразу кидалась в мои объятья. Может, неважно себя чувствует? — Я очень скучала… — вот теперь разворачивается, но отстраняется: — Руки в краске, — показывает глазами на них, смущённо улыбаясь.

— Какой кошмар, муж приехал, а жена даже обнять не может! — делано возмущаюсь и, подхватывая её на руки, несу к раковине. — Сейчас я помою твои ласковые руки, а потом… — кидаю многозначительный взгляд.

— Показать, как скучала? — игриво улыбается.

— Да уж сделай милость и подойди к этому занятию ответственно. Твой муж уже два с лишним месяца на голодном пайке, нужно это срочно исправить.

Алиса приезжала ко мне в часть — у меня как раз увольнительная была, и в тот день мы с ней из постели не вылезали. Никак не могли насытиться друг другом, даже и не поговорили толком.

— И мне не хватало твоих ласк… — и вновь этот тихий голос, он которого волна возбуждения накрывает с головой.

Вот чёрт, сейчас точно будет не до рук!

Не знаю, как мне хватило выдержки, пока мы их мыли. Никогда не думал, что стану настолько озабоченным — хочу её постоянно. Это как наваждение, когда я в ней, кажется, что мы становимся единым целым. От этого удовольствие увеличивается в разы. Занимаясь с ней любовью, я каждый раз словно умираю и возрождаюсь вновь.

Непередаваемые ощущения!

— Иди сюда, моё сокровище… — подхватываю её под попу и тащу к столу. — Усадив её и не дав опомниться, резко руками развожу ноги и вклиниваюсь между ними.

— Ромка, дверь открыта! — взволнованно вскрикнула она.

— Я её закрыл, — чуть ли не рыча, отвечаю. Вовремя отдёргиваю себя, совсем с катушек слетел, на жену чуть ли не нарычал. — Алис, вот почему ты такая сладкая?

Пристально смотря ей в глаза, начинаю медленно проникать ладонью под юбку. У моей любимой зрачки расширились и дыхание участилось. Двигаюсь дальше, испытывая на прочность свою выдержку.

— Ромка… — сорвалось с её губ, когда мои пальцы проникли под кромку трусиков.

— Как же я люблю тебя… — выдыхаю ей в губы, слегка касаясь их.

— И я тебя… — и опять этот тихий голос, от него сердце замирает от восторга. — Ром, будь сегодня нежнее.

— Я… — прикасаясь пальцем к клитору, делаю первое круговое движение, — буду… — прикусываю её губу и тут же провожу языком по месту укуса, — очень… нежным.

С губ Алисы срывается стон, и это действует на меня хлеще самого мощного возбудителя. Я врываюсь в её рот языком, продолжая порочные ласки. Но мне этого уже мало, хочу в ней оказаться, эмоции на грани. Я настолько распалился, что чуть ли искры не летят из глаз, прожигая пространство вокруг нас. И когда я уже думал, что кончу в штаны, как юнец, Алиса взорвалась, да так… сладко, что голова пошла кругом. Быстро взял себя в руки, и пока она находилась в прострации, избавил её от нижнего белья. Вот кто его придумал? Вечно мешает!

Она подняла на меня затуманенный взгляд, и я, не медля ни секунды, освободил своего бойца, который рвался в бой.

— Колибри, — не отрывая взгляда от любимой, устраиваю свой перевозбуждённый член возле входа в рай, — я буду очень нежным.

Ведь для меня в приоритете Алисы желания.

Толкаюсь. Из горла вырывается хриплый стон, так хорошо, что в глазах темнеет.

— Ромка! — всхлипывает.

И я, пристально смотря ей в глаза, продолжаю нарочито медленные движения, расстёгивая её блузку. Обожаю наблюдать за ней в этот момент, она как никогда прекрасна: щёки порозовели, губы припухшие и влажные после моих поцелуев… Мой взгляд опускается на её грудь, дыхание резко перехватывает, кажется, что она стала ещё шикарнее.