Кто не спрятался, я не виноват…(СИ) - "Изменяя_реальность"

— Эрик зарабатывает не меньше тебя, если на то пошло! Вот только не надо тут рассказывать, как много ты для нас делаешь!

— Мне откровенно плевать на то, сколько он зарабатывает! Мой долг — обеспечить вам с Эммой будущее. Вы — мои дети!

— Долг, значит?! Твой долг был проводить с нами каждый наш день рождения! Рядом! А не присылать открытки из командировок, и не звонить по “Скайпу”! Твой долг был находиться рядом, когда у Эммы начались припадки! Твой долг заключался, черт возьми, в том, чтобы быть нашим отцом! А не появляться раз в год на пару дней!

— Если ты забыла, где я был и что делал, так я тебе напомню… — угрожающе понизив голос, начал Роберт, медленно приближаясь к дочери. Та вжалась в спинку дивана, глядя на крепкую фигуру отца, — я глотал пыль ради твоей сестры, если ты не помнишь! Или, по-твоему, зубная фея вам нашла деньги на операцию и реабилитацию? Или, может напомнить тебе, откуда у вас с ней квартира в Лондоне? Вот мой долг — дать вам обеим жизнь, и поддерживать ее на достойном уровне до совершеннолетия и дальше, если будет необходимость.

— Я не просила, чтобы у меня была квартира! Я хотела, чтобы у меня был отец, как у всех! — крикнула в ответ Сара, вскакивая с дивана, и убегая в спальню. Со слезами хлопнув дверью, она бросилась на широкую, по-армейски аккуратно заправленную постель. Обида душила. Со злостью швырнув подушку в стену, она обвела скромную аскетичную спальню взглядом: у отца, как и пять лет назад, пахло крепкими сигаретами и практически ничего не изменилось. Встав, она походила по комнате, слушая тяжелые шаги в гостиной. Хлопнула входная дверь. Сара осторожно выглянула, проверяя, действительно ли он ушел. Отчаянно захотелось курить. Где-то должны быть сигареты: Сара быстро проверила верхние шкафчики на кухне. Пусто. Заглянула в тумбу под телевизором: какие-то бумаги, сменная одежда. Ничего. Вернувшись к кухне, открыла и вывернула шкафчики еще раз. Под мойкой обнаружила какой-то грязный сверток. Помедлив, развернула пахнущую сыростью тряпку. Что-то холодное с печальным металлическим звоном упало на пол.

Присев на корточки, Сара подняла на ладони увесистый металлический крест. Это была отцовская награда. Большой, почти пять на пять сантиметров, плоский бронзовый крест, поверх которого замер лавровый венок и орёл, с распростертыми крыльями. Металл потемнел, покрылся патиной и плесенью. Репсовая планка и вовсе почернела, потеряв былую яркость. Надпись «ЗА МУЖЕСТВО» больно резанула глаз. Перевернув, она увидела гравировку «Роберту Дж. Таннеру». Еще два точно таких же остались лежать вместе с планками и бронзовыми дубовыми листочками на полу, перемотанные тряпкой. Крестом «За выдающиеся заслуги», если Сара хорошо помнила историю, награждались лица, проходившие службу в Армии США и проявившие особо выдающийся героизм. Героизм должен был быть настолько сопряжённым с риском для жизни, что выделял бы представляемого к награде из числа прочих. А значило это простым языком, что отец трижды рисковал своей жизнью ради жизни других, спасая и выводя из смертельного ужаса войны тех, кто не мог сделать это самостоятельно, каждый раз находясь на волосок от гибели.

Сара сидела на полу, поджав ноги, и держа в ладонях эти ледяные на ощупь, и тяжелые во всех смыслах вещицы. В висках стучала горечь обиды… Спасал других, в то время как к черту рушилась собственная семья! Свернув награды обратно в тряпку, она вернула отсыревший комок на место, за ящик с инструментами, и закрыла дверцы мойки. Эта история никому не нужна, даже отцу. Не найдя в доме сигарет, Сара здорово удивилась, решив, что быть может, он, наконец, бросил эту дурную привычку. Выглянув в окно, увидела, как Роберт глубоко затягиваясь, курит на тротуаре под моросящим дождем. Куртки на нем не было. Значит, уходить он не собирался, и скорее всего ходил за сигаретами в машину.

— Ай, к черту! — фыркнула она, и умывшись холодной водой, направилась в спальню. Алкоголь вышибло из нее после этого непродолжительного, но бурного скандала.

— И вот так всегда, — затянула Саманта, — вроде встретила нормального парня, а он либо инфантильный, либо импотент. Знаешь, в таких условиях выбор не велик.

— И по этому ты увлекаешься…

— Девочками? А почему нет, собственно, — откровенно призналась Сэм, сидя в кресле и покачивая ногой. — В конце концов оказалось, что мне так комфортнее, хоть и трудно было признаваться самой себе. Но не переживай, к тебе приставать не буду. Ты хоть и симпатичная, но Таннер мне башку отвернет.

В квартире было удивительно уютно и тихо. Встретившая их на пороге заспанная Мэрин, внимательно окинув Натали изучающим взглядом, всё же пропустила их внутрь. Саманта, предложив гостье располагаться, исчезла за дверями спальни, видимо, объясняя что-то своей партнёрше. Вернувшись через пару минут, обе выглядели по-домашнему расслабленными.

— Почему это? Из-за служебной этики? — искренне не поняла Натали, принимая чашку горячего чая из руки Мэрин. Та, улыбаясь, обвела взглядом собравшихся, и, кивнув Саманте, вернулась в постель.

— Да брось, ну какая служебная этика… — преувеличенно громко фыркнула гостеприимная хозяйка, — Он, мне так кажется, на тебя глаз положил, только сам еще не понял.

— Что за глупости, — не поверила Натали своим ушам, но внутри что-то приятно зашевелилось.

— Ну, Натали, глупости или нет, но в эту забегаловку, из которой я тебя сегодня забрала, он никого не водит. Бережет, как зеницу ока. Что-то типа персонального Святого Грааля или Пещеры Али-бабы. Туда допускаются лишь избранные, а таковых я пока не встречала! — закончив фразу, Саманта рассмеялась. Натали никак не могла привыкнуть к ее специфическому грубоватому юмору, а потому шутка вышла скомканной и понятной только самой Саманте.

— Прости, Саманта… Я не понимаю хода твоих мыслей… При чем тут я и твой шеф?

— Да при том, что он — единственный нормальный мужик из всех, что я встречала. Правда, он мне в отцы годится, да и отношения я уже завела.

— Все-равно не понимаю, — зло фыркнула Натали чувствуя себя так, словно Саманта пытается продать ей ненужный, и очень дорогой пылесос. Безусловно, под пылесосом подразумевались некие, якобы возникшие между ней и Робертом, взаимные симпатии.

— Ну не знаю, как объяснить, — забирая опустевшую кружку из руки Натали, вздохнула Сэм, — Он, когда из Штатов приехал, весь такой голливудский красавчик в форме, за ним половина девчонок местного отделения табуном ходила. Только он как замороженный, весь сосредоточен на деле: никаких отношений на работе, ни одного лишнего слова — будто они у него платные. С отцом моим сдружился, правда, частенько проводил время у нас. Так вот я с ним и познакомилась. А потом они открыли это агентство и вуа-ля, я тоже тут!

— С-э-эм! К чему ты, черт возьми, клонишь? — нетерпеливо перебила ее Натали, глядя на растрепанную девушку снизу вверх.

— Короче, он у нас как Принцесса Фиона и Дракон в одном лице — сидит в своей башне, никого не подпускает. А тут ты… Вернее, эта гадюка Хоупс со своим пуделем Уилли…

— Кем-кем? — не поняла Натали, наблюдая, как хозяйка быстро ставит чашки из-под чая в мойку. Вечерний чай был окончен, в отличие от разговоров.

— Уилли… Ну, Уильямсом, в смысле… Так его местные фанаты зовут, — пояснила Саманта, удобно свернувшись калачиком в глубине огромного кресла. — Так вот, как только Хоупс назначила за ним охоту, Таннер сперва согласился. А теперь вон угрызениями совести мучается, из-за тебя, между прочим. А это само по себе нонсенс — Таннер и совесть — это что-то из области фантастики. Нет, он конечно, в целом положительный, но совесть… Не рефлексирует он по таким мелочам, понимаешь?

— Так, всё! Хватит. Не пойму, ты его пристроить хочешь? Как вещь? Если да, то я так себе кандидатура. Давай лучше спать.

— Ну, то есть он тебе ни капельки не симпатичен? — внимательно уставившись гостье в глаза, уточнила Саманта. Натали стушевалась, подбирая слова для ответа. — Ну вот… Можешь не говорить ничего, и так всё ясно.