Гордость, сила и зима: стирая границы - Лина Неидеальная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что же я имела? По сути, ничего. У меня есть единственная ниточка, ведущая от Дирона Ригли — имя, сообщенное им. Среди знакомых нашей семьи не было Луизы Олкот, я вообще впервые услышала про нее. Могла ли эта женщина быть причастной к смерти матери? Не стоило делать опрометчивых выводов, пока информация не проверена. Может, в архивах найдется какое-то упоминание об Олкот. Похоже, я близка к тому, чтобы воспользоваться советом господина Траста — хранителя архива — поставить там себе раскладушку. В ордене если кто-то и замечал, что я подолгу пропадала среди пыльных свитков, то все равно не спрашивал. В конце концов, у каждого свои увлечения.
Огонек свечи слабо дернулся в сторону, повинуясь какому-то порыву. Я села на постели и поджала ноги к груди, неотрывно смотря на пламя. Что же здесь все-таки происходит? После рассказов Форсов я вообще не была уверена, что мы с Лексом за кем-то гнались. Ведь парни тоже явно кого-то преследовали, но мы ничего не видели И этот быстроногий бегун. Он не телепортировался, хлопка тоже не услышали, фигура просто растаяла. Как мираж.
Я опять легла и попыталась поразмышлять о вечном, а также о предназначении человечества в мире, но как-то очень быстро заснула.
* * *
Я всегда представляла, что жизнь в монастыре должна быть тихой и размеренной — по коридорам обязаны чинно и степенно ходить монахини, а вокруг стоять полная тишина из-за соблюдаемого обета молчания. Не знаю, как обстояли дела в других приходах, но здесь все иначе: монахини весело шушукались между собой, а повсюду то и дело раздавался задорный смех. Старшие сестры иногда пытались осаживать молодежь, но чаще всего не обрубали общее веселье. Хотя нет, были моменты, когда окружающая обстановка соответствовала моим представлениям — во время молитв лица всех женщин приобретали такое одухотворенное выражение, что не приходилось сомневаться в том, что они находятся на своем месте.
Библиотека, кстати, в монастыре имелась. Небольшая, конечно, большинство книг было посвящено религии, но попадались и другие экземпляры, более интересные. Мы с Эваном, ставшим вновь сестрой Эовин, сидели за столом, обложившись книгами со всех сторон, и пытались найти таинственную руну. Только вот нужного учебника здесь не оказалось, а жаль, тогда бы мигом справились с задачей. Но чего нет, того нет, и мы непрерывно шелестели страницами книг, полностью заполняя этим звуком помещение.
— Почему именно мы должны копаться в пыльной библиотеке? — удрученно спросил Эван, оглядывая стол.
— Потому что малолетки не должны мешаться, пока взрослые разбираются с проблемами, — процитировала я Лекса и отложила книгу к уже просмотренным.
— Ха, а если кто-нибудь сейчас нападет на «беззащитных детишек»?
— Закидаем пыльными книжками, — серьезно ответила я.
Мы переглянулись и прыснули от смеха, представив эту картину. Библиотека находилась в самом дальнем закоулке монастыря, чтобы до нее добраться, нужно было пройти по запутанным коридорам. Если бы неведомое чудовище решило поохотиться именно на нас, то, наверное, поплутав по помещениям, оно почесало бы в затылке и пошло искать более легкодоступных жертв.
— А ночью-то что было?
— А, ерунда, — отмахнулся парень. — Патрулировали коридоры, менялись иногда. Представляешь, одна девушка — лунатичка.
— Может, это она всех похитила? — заинтригованно спросила я, не пытаясь скрыть улыбку.
— Если только еду. Я ее около кухни встретил, она, завидев меня, вытянула вперед руку с краюхой хлеба и закатила глаза. А когда я ее окликнул, так искренне изобразила удивление, что я почти поверил, что она сама не знает, как здесь оказалась, — усмехнулся Форс и захрустел костяшками рук.
— Не делай так, — поморщилась я от неприятного звука. — Мы состаримся за этим столом!
— Да нет, всего лишь поседеем, — «утешил» меня коллега по несчастью.
Мы с удвоенным усердием закопались в книги, изредка переговариваясь между собой или зачитывая наиболее забавные абзацы. Один раз мне даже попался типичный любовный романчик со всеми вытекающими последствиями — бесконечными клятвами в вечной любви, отчаянными подвигами героев, уничтожающих врагов голыми руками и просто тоннами цветов, конфет и прочих подарков. Ах да, еще были картинки, очень подробные картинки, а в некоторых случаях — даже слишком подробные. Окончательно меня добило название «Любовная любовь», но следовало признать, что томик пользовался популярностью — страницы выглядели так, словно над ними пролили слезы почти все монахини.
— Вот, смотри, — наконец-то Эван протянул мне тонкую книжечку в кожаном переплете.
Я потерла веки, а затем уже принялась всматриваться в листы. От просмотренных книг уже рябило в глазах, буквы плясали и упорно отказывались складывать в слова. Но мне все-таки удалось заметить описание нашего символа, хоть и какое-то невнятное.
— Это дневник что ли какой-то? — я в недоумении перелистнула страницы. — Точно. Смотри, и даты проставлены. Последняя запись сделана девять лет назад.
— Ну-ка, что там пишут про символ, — парень перетянул книжицу в свою сторону. — Ого! «В темноте он обретает наибольшую силу. Я заставлю неверующих узреть истину», — зачитал он мне строки.
Со скрипом отодвинув стулья, мы поднялись и размяли затекшие тела, а затем отправились на поиски ребят, прихватив с собой дневник. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.
Мы шли по коридору, петляя на поворотах. Наше сосредоточенное молчание прервали голоса, послышавшиеся вдалеке. Я и Эван напряженно вслушались в звуки, пытаясь распознать владелиц, а затем в ужасе переглянулись. Сестра Анна! Вот уж с кем сейчас абсолютно не было времени разговаривать. С утра она и еще несколько монахинь поймали нас и засыпали вопросами о выдуманном приходе. Второй раз я не собиралась проходить через эту пытку, Эван, судя по бегающим глазам, тоже.
Монахини продолжали приближаться, времени на размышления не было, убежать в какое-нибудь помещение мы не успевали. Впрочем, одно действие мы успевали бы сделать — прыжком подскочив к окну, я рывком распахнула его и перепрыгнула через подоконник. Эван, не растерявшись, выпрыгнул следом. Неудачно. Практически на меня приземлился. Некоторое время мы раздраженно шипели, пытаясь распутать переплетенные конечности. Заслышав разговоры прямо над нашими головами, затихли в на редкость неудобных позах.
— Эти прибывшие сестры просто прелестны, как бы я хотела, чтобы они остались в нашем приходе, — вдохновенно щебетала сестра Анна.
— А мне они показались какими-то странными. И не место чужачкам у нас, — пробормотала одна из ее спутниц.
— Сестра Клер, ну что ты такое говоришь, они просто само очарование, — возмутилась еще какая-то девушка. Голос казался знакомым, но я
