ГРУ в годы великой отечественной войны. Герои невидимого фронта - Виталий Никольский

Понятно, что при таком состоянии дел можно было вести лишь пешую маршрутную разведку, что мы и делали, набирая и наскоро подготавливая советских патриотов преимущественно из числа гражданских лиц, знающих отлично местные условия, имевших связи на занятой немцами прифронтовой полосе. После краткого инструктажа такие разведчики (в том числе женщины, старики и даже подростки) переправлялись нами через линию фронта с задачами получения сведений методом наблюдения и осведомления о численности танков, артиллерии, самолетов на прифронтовых аэродромах, передвижении войск и др. Пройдя по определенному маршруту или дойдя до нужного населенного пункта, собрав сведения о войсках врага, такой маршрутник возвращался на оговоренный участок фронта, где его принимал наш работник. Понятно, что в период наступления таким путем решить большинство разведывательных задач было нельзя. Наши лучшие разведчики-маршрутники, подобранные в Михайлове, которых направляли окольными путями в Богородицк, отстоявший от нас на 70–80 км, должны были пройти скрытно от противника пешком в один конец около 100 км, провести разведку и вернуться обратно. Тем временем наши войска с боями успевали уже далеко продвинуться вперед, вследствие чего разведчик зачастую не мог найти своих начальников, информация обесценивалась. А бывало и так, что стремительно наступающие войска обгоняли наших «ходоков» еще при их движении к месту разведки. Много наших людей гибло и в процессе сбора сведений в прифронтовой полосе и особенно при переходе линии фронта. Таким образом, несмотря на героические усилия наших чудесных советских людей, на том уровне организации и обеспечения агентурной разведки признать ее эффективной было нельзя, и при тех условиях основным средством добывания сведений о противнике в армии была войсковая разведка боем. С началом наступления в полосе армии стали чаше попадаться пленные, которые хотя и продолжали вести себя вызывающе, но при умелом допросе сообщали иногда довольно подробные сведения о своих войсках. Весьма редко, но попадались перебежчики, преимущественно из числа антифашистов, обычно сообщавшие неплохие данные о противостоящем противнике.

Армия в незначительной степени использовала авиаразведку, т.к. у немцев было абсолютное превосходство в воздухе, и наши разведывательные самолеты, как правило, сбивались. Связь в армии была на уровне Первой мировой войны и являлась одним из уязвимых звеньев. Радиосредств было недостаточно даже для связи с дивизиями, и они непрерывно терялись. На поиски их по личному указанию командующего направлялись, как правило, офицеры разведывательного и оперативного отделов. Понятно, что поиски дивизий армии на необъятных просторах Московской области не являлись основной задачей разведки того времени, но доказать это командованию майор Колесов не решался и зачастую сам на броневичке отправлялся искать потерявшийся штаб какого-либо соединения. На этом этапе это было, очевидно, важнее поисков дивизий противника, который отходил с упорными боями.

Блуждая по фронтовым дорогам в броневиках, на санях, верхом, а зачастую и пешком в поисках нужных разведке лиц, своих потерянных штабов, стремясь попасть одними из первых в освобожденные нашими войсками населенные пункты с целью захвата в разгромленных немецких учреждениях и штабах оперативных документов, бланков удостоверений личности, образцов прописки и т.д., а иногда и просто в поисках трофейного имущества для обеспечения разведчиков, нам воочию пришлось увидеть и пережить все ужасы войны. Пепелища на месте деревень и сел, о существовании которых в прошлом иногда можно было догадаться лишь по торчащим печным трубам, руины маленьких районных городов, через которые трудно было пройти даже пешком, и всюду засыпанные снегом трупы, толпы обезумевших от горя людей, ищущих своих близких, роющихся на месте пожарищ, голодных, обмороженных.

Немцы скрупулезно выполняли приказ фюрера о создании при отходе зоны пустыни. В тот период можно было безошибочно установить, особенно ночью, есть ли в том или ином населенном пункте по ходу нашего продвижения немцы или нет. Если деревня пылала, значит, противник ее только что покинул. Сохранившиеся селения, как правило, имели еще немецкие гарнизоны, которые цепко держались за теплые помещения. При отходе эти гарнизоны постоянно оставляли для уничтожения всех строений команды поджигателей. Одну из таких команд нам с группой разведчиков удалось захватить в деревне под Богородицком. Мотоцикл, на котором поджигатели намеревались догнать свои заблаговременно удравшие войска, отказал, и немцы попали к нам в руки. Один из них пытался схватить автомат и был убит. Захваченной в плен поджигатель — белобрысый ефрейтор лет 25 — не успел даже бросить факел из пакли, смоченный, очевидно, бензином, который явно изобличал его намерения. Попытки допросить его ни к чему не привели, т.к. он от страха впал в состояние прострации. Мы еще не закончили допроса, как в село прибыл генерал Голиков с группой офицеров штаба и корреспондентом «Красной звезды» К.Симоновым. Такие «гусарские» привычки, сохранившиеся, очевидно, со времен Гражданской войны, были свойственны командующему, как и многим другим нашим военачальникам старой школы. Однако беззаветная личная храбрость в современной войне не всегда компенсировала недостаточный опыт ведения боя, операции против такого врага, каким являлись немцы, и могла привести к неприятностям. В данном случае в селе, кроме десятка конных разведчиков с ручным пулеметом, никакого прикрытия не было. Узнав, что собою представляет наш пленный, командующий махнул рукой и поехал по направлению к Богородицку, где уже шли уличные бои.

Из подвалов и погребов поселка, сохранившегося случайно в результате нашего налета, начали выползать местные жители. Все они наперебой рассказывали о страданиях, которые им пришлось пережить за короткое время оккупации. Оставив поджигателя на их «попечение», мы поехали выполнять свои дальнейшие задачи.

15.12.1941 г. Богородицк был освобожден. Трудно описать волнение, охватившее нас при встрече с жителями города. Со слезами радости они обнимали и целовали солдат и командиров. Старики крестились и крестили проходящие подразделения. Город горел. Едкий дым пожарищ иногда перехватывал горло, а может быть, к этому были и иные причины. Радость победы омрачалась видом разгрома и уничтожения. Войска проходили через центральную площадь, на которой стояла большая виселица в виде буквы П, на которой, тихо раскачиваясь от порывистого зимнего ветра, висели трупы. Их было много. Подростки, женщины, старики. Это были наши советские патриоты, казненные немцами за сопротивление оккупационным властям. Войска проходили мимо виселицы, как бы отдавая воинские почести погибшим бойцам, и не могло быть более убедительной и действенной пропаганды против фашизма, чем вид этих босых обезображенных смертью людей, русских людей, боровшихся с первых дней немецкой оккупации против захватчиков в их глубоком тылу и отдавших за свободу своей Родины жизни.