Чисто русское преступление - Алина Кускова

– Усе, – сказал Ивушкин, проехав метров двадцать. Машина дернулась, выпустила клубы сизого дыма и затихла.

«Копейка» нуждается в капитальном ремонте, подумал Туровский, прекрасно понимая, что думать ему сейчас придется о другом.

Сбоку просеки примостился милицейский газик с тонированными (в нарушение всех действующих инструкций и правил) стеклами. Ивушкин выскочил из машины, следом за ним из салона вышел Туровский. Из газика никто показываться не спешил. Зато со стороны заднего сиденья заскрипела ручка подъемника и опустилось стекло. Лейтенант поспешил к окну.

– Это он? – поинтересовался неизвестный.

– Так точно, товарищ майор, – отрапортовал Ивушкин.

В газике что-то засопело, закряхтело, после чего дверца распахнулась и показалась короткая нога в милицейских брюках, занявшаяся поиском твердой опоры. Через некоторое время показалась вторая короткая нога. Обе ноги опоры не нашли, и их владельцу пришлось спрыгнуть.

Перед Туровским появился низенький, толстенький человек в форменной одежде с заговорщицким выражением одутловатого лица с лихо закрученными буденновскими усами. По всей вероятности, усы должны были придавать облику начальника грозности, но Туровскому они показались довольно комичными. Впрочем, майор шутить не собирался. Это было заметно по его хмурому виду.

– Шашкин, начальник УВД, – представился майор, протягивая сыщику руку.

Туровский облегченно вздохнул, раз майор протягивает ему свою руку, а не наручники, встреча может пройти в дружественной, спокойной обстановке. О результатах загадывать рано, но ведь ради чего-то они привезли его сюда, а не в здание УВД?

– Туровский, сыщик, впрочем, уверен, ваши люди вам доложили.

– В приказном порядке все быстро исполнили: кто, что, зачем и откуда, – сказал майор. – У нас мало времени. – Он оглянулся, Ивушкин быстро отошел в сторону и принялся делать вид, что интересуется подсчитыванием шишек на высоченных соснах. – Значит, так, сыщик, работаешь по делу ограбления нашего краеведческого музея?

– Работаю, – согласился Туровский.

– И какие наработки? – поинтересовался начальник УВД.

– Никаких, – признался Туровский, – так, по мелочи, но картину целиком составить будет практически невозможно. Совершенно не понимаю, кому понадобилось воровать «Житие городища». Если бы вместо не го украли копию мумии Тутанхамона, то выйти на след преступников не составило бы большого труда. А здесь многое непонятно.

– Молодец, – воодушевился его признанием Шашкин, – соображаешь! Дело дрянь, это точно. Но дело в другом. – Он вновь быстро огляделся.

Ивушкин с отстраненным видом принялся насвистывать мелодию венского вальса. Он так фальшивил, что сидевшая на сосне кукушка не выдержала и принялась куковать, стараясь заглушить фальшивое поскуливание. Лейтенант обрадовался слушательнице и усилил звук, кукушка пораженно замолчала. Она слышала медведя, которому на ухо слон наступил, но чтобы до такой степени не попадать в ноты...

– Дело в другом. – Майор перешел на свистящий шепот. – Вчера ночью из областного музея краеведения был украден ценный документ.

Начальник УВД сделал паузу, чтобы Туровский полностью оценил момент.

– И? – не понял тот.

– Документ особой важности для области! Исторический. Без которого немыслимо построить полноценного развитого современного общества.

– Сперли еще одно «Житие», что ли?!

Майор сделал еще одну паузу, на этот раз она была трагической.

– Действует маньяк, – предположил Туровский, – озабоченный уничтожением культурных ценностей. Или... А в губернский город случайно не заезжал поэт Горемыкин?!

– Горемыкин? – озадачился Шашкин. – Вознесенского знаю, Пушкина, Лермонтова... Хорошо у него-то как: «Ты жива еще, моя старушка». Нет, Горемыкина не знаю, может, куда и заезжал.

– Это Есенин, – автоматически поправил Туровский.

– Есенина знаю, – вздохнул Шашкин. – Но мы отвлеклись от темы. Сперли, то есть, я хотел сказать, был похищен ценный документ – рукописная «Губернская родословная книга». Писали там всякую хрень, то есть, я хотел сказать, содержание похоже на наше «Житие городища». Губернатор, – майор побледнел при этом, – в ярости. В этой книге сам его предок писал потомкам! Если, сказал, канальи, то есть товарищи, не найдете преступника до начала отпускного сезона, то полетят ваши звезды.

И Шашкин бережно и нежно погладил свой погон.

– Да, – согласился с ним Туровский, – думаю, преступник один и тот же. И он виртуоз. Это же додуматься нужно – красть исторические книги, которые сбыть нельзя. Под подозрением оказываются частные коллекционеры. Мне нужен их полный список.

– Лейтенант! – Начальник позвал Ивушкина, успевшего уже устроить перебранку с недовольной кукушкой. – Подготовь господину сыщику полный список наших частных коллекционеров. Начни с себя. Что ты там у нас собираешь?

– Фантики, – потупившись, признался Ивушкин, – с раннего детства собираю.

– Сластена хренов, – поморщился майор.

– Фантики отпадают, – сказал Туровский. – Нужен список коллекционеров исторических ценностей и книг.

– Нужен – получишь. И давай, сыщик, работай мозгами, крутись. Видишь, у нас напряженка с кадрами. Фантики он собирает!.. С кем приходится работать!

Шашкин сунул Андрею визитку с номерами телефонов и приказал держать связь напрямую. Он не понимал, что приказывать частному сыщику нельзя, можно просто попросить его о дележе информацией. Но Туровский не стал вникать в эти мелочи. Появился новый, весьма интересный факт, ему даже показалось, что дело, как старая, ни на что ни годная телега, все-таки тронулось с места.

Зато пробуксовывала машина Ивушкина.

Мимо них, лихо рассекая грязную жижу, пронесся обратно в город газик начальника УВД.

«Копейка» старательно вращала колесами, гудела, мучительно напрягаясь двигателем, но погружалась в жижу все больше. Когда Ивушкин смирился с тем, что выехать самостоятельно у него не получится, он попросил Туровского сообщить его координаты в УВД сержанту Синицыну. У того еще с девяностых, когда армия сокращала поголовье и технику, имелся трофейный, списанный, бронетранспортер.

Андрей, разумеется, оставаться и ждать Синицына не собирался. Ему была дорога каждая минута, тем более неподалеку находилась трасса, где можно было остановить попутку. Он предложил лейтенанту идти к трассе вместе с ним, но тот боялся, что в его отсутствие злоумышленники угонят старую «копейку», и бросать ее отказался. Доводы Туровского, что злоумышленники замучаются ее угонять, не возымели на Ивушкина обратного действия, и Андрей ушел один, сверкая кожаными подметками дорогих белых туфель, заляпанных грязью.

Трасса оказалась не так далеко, как он поначалу прикидывал. Видимо, сказалась разница между привычной ему иномаркой и отечественным транспортным средством Ивушкина, на котором путь показался гораздо длиннее. Андрей пошел по обочине в сторону города, оборачиваясь на шум автомобилей. Машин проезжало много, но останавливаться перед незнакомцем никто не спешил. Только он достал из кармана брюк купюру в пятьсот рублей и собрался ею размахивать перед носом вредных водил, как вдали показался красный «матис». Туровский моментально узнал машину по «красивому» номеру. Он не ошибся, за рулем сидела восхитительная брюнетка, встреченная им накануне.

– Премного благодарен, – расплылся в обаятельной улыбке сыщик, садясь в остановившееся рядом с ним яркое авто.

– Я тоже рада встрече с вами, Андрей Александрович, – брюнетка показала два ряда белоснежных зубов. – Папа мне о вас говорил. Я Виолетта Купцова.

– Безумно приятно, – признался Туровский, не переставая ослепительно улыбаться. – Но к чему весь этот официоз с Андреем Александровичем? Зовите меня просто Андрюша! И давайте на ты!

– Так сразу? Не стоит. Впрочем, Андрюша, я просто Виола.

– «Просто» к вам совершенно не подходит, Виолочка. – И Туровский принялся осыпать девушку комплиментами.

До города доехали за считаные минуты, которые показались Туровскому секундами. Поговорить с прекрасной дочерью директора краеведческого музея толком не удалось. Возможно, она что-то знала об ограблении и являлась ценным свидетелем или грабила музей сама. Туровский хмыкнул, он искал любую зацепку, чтобы продолжить встречу вечером в более интимной обстановке. «Виолочка, – представил Туровский свой монолог, – а где вы были в ночь с пятницы на субботу? Случайно, не в историческом зале музея? А зачем вам «Житие»? Не перепутали ли вы его с «Космо»? Картинки-то там разные. А у папы вашего такая старенькая-престаренькая книжечка после пятницы нигде, случайно, не завалялась?»

Поняв, что он едва не теряет квалификацию сердцееда, Туровский на удобренную комплиментами почву бросил скромное приглашение в ресторан.

– Виолочка, – сказал он, когда красный «матис» остановился возле крыльца гостиницы, – нам нужно встретиться!