Всемирная история. Новый Свет: трижды открытая Америка - Роман Евлоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Корабль испанский трехмачтовый,
Пристать в Голландию готовый:
На нем мерзавцев сотни три…
…Да модная болезнь: она
Недавно вам подарена [43].
Пока остальные теряли головы от «золотой лихорадки» и прочих завезенных из Нового Света болезней, Колумб активно занимался подготовкой второй экспедиции. К ее организации подошли с большим размахом – на сей раз к берегам Нового Света отправились 17 кораблей, груженных всем необходимым для заселения открытых земель, и около полутора тысяч будущих колонистов.
25 сентября 1493 года флотилия отбыла из Севильи и уже 3 ноября появилась у Антильских островов. Обитатели архипелага встретили пришельцев не столь радушно, как безобидные жители Сан-Сальвадора, – в посланную за пресной водой шлюпку полетели стрелы, оборвавшие жизнь одного из матросов. В лесах Гваделупы разведывательная группа испанцев и вовсе угодила в ловушку местного племени каннибалов. Несмотря на численное превосходство, лишь нескольких своих товарищей люди Колумба сумели отбить живыми.
Когда 27 ноября эскадра подошла к месту, где годом ранее потерпела крушение «Санта-Мария», настроение на кораблях уже было далеко от праздничного предвкушения. На берег сходили со всеми возможными предосторожностями, и не зря – на месте Навидада разведчиков ждало лишь застарелое пепелище. После тщательного расследования удалось восстановить детали произошедшего.
Пока одни первопоселенцы дрались из-за добытого золота и захваченных туземных женщин, другие продолжали грабить индейцев. С каждым разом испанцы забирались все дальше и дальше, пока не посягнули на владения Каонабо, самого воинственного из местных вождей. Наказание не заставило себя ждать – люди касика атаковали Навидад и убили всех, кого застали внутри частокола. За остальными еще несколько дней шла кровавая охота, к которой присоединились и другие пострадавшие от жадности пришельцев гаитяне.
«Так они и поступили с теми людьми, что оставались здесь, – писал Колумб в отчете, – потому лишь, что последние были беззаботны. Ибо, как бы они ни были малочисленны и сколько бы они ни давали поводов индейцам поступить так, как они поступили, никогда эти индейцы не отважились бы причинить испанцам вред, если бы видели их в состоянии боевой готовности».
Чтобы не подрывать боевой дух команды дурными ассоциациями, Колумб не стал восстанавливать сожженный Навидад. По его приказу новое поселение – значительно лучше защищенное, чем первое, – заложили на северо-востоке острова. Здесь колонистов ждала новая напасть: в лагере разразилась эпидемия неизвестной европейцам тропической болезни. Положение усугублялось жарким влажным климатом, нехваткой питьевой воды и отсутствием привычной пищи.
Не впасть в отчаяние участникам экспедиции помогала лишь весть о найденных неподалеку от нового лагеря богатых золотоносных реках. «Те из них, кто все это видел и собственными руками отбирал образцы, – писал Колумб Изабелле и Фердинанду, – вернулись обрадованные и так пространно рассказывали о великом изобилии золота, что я не решаюсь даже передать их слова Вашим Высочествам».
В итоге «золотая лихорадка» победила тропическую. Без вьючных животных новоиспеченным старателям из числа колонистов приходилось переносить намытое золото от места добычи на собственных спинах. 2 февраля 1494 года дюжина кораблей с грузом золота и пряностей отправилась обратно в Испанию. Спонсоры экспедиции приняли отчет адмирала и первые дивиденды от его рискованного предприятия с большим воодушевлением. Совсем иначе положение оценивали сами колонисты.
Особенно негодовали прибывшие вместе с Колумбом дворяне, громогласно обвинявшие адмирала в обмане – вместо легкого обогащения они нашли на Гаити лишь каждодневный тяжелый труд, все плоды которого забирала себе корона. Некоторые пытались утаивать полученное от индейцев золото, но воровство жестоко каралось. Вместе с вожделенным металлом виновные лишались ушей или даже носа…
Не меньшее разочарование испытывал и сам Колумб. Управление истощенными, больными и озлобленными людьми оказалось не тем, чего он ожидал от статуса вице-короля райских островов. Да и неуемная страсть к исследованию новых земель не позволяла сосредоточиться на скучном администрировании колонии. Сначала Колумб во главе небольшого вооруженного отряда сбежал от забот и назревающего мятежа вглубь острова, а 24 апреля 1494 года и вовсе на трех кораблях покинул Гаити.
5 мая адмирал обнаружил Ямайку. Навстречу испанским кораблям устремились десятки лодок с вооруженными туземцами. Отогнать их удалось только пушечным огнем. Аналогичный прием ждал людей Колумба и на берегу. Только когда пришельцы спустили собак, островитяне в ужасе отступили. Эффект, произведенный видом и лаем свирепых сторожевых псов, не остался без внимания испанцев – впоследствии они активно применяли против индейцев специально натасканных собак.
В отсутствие Колумба был окончательно утрачен контроль над колонистами. Убийства, грабежи и прочее насилие стали обыденностью. Если сам вице-король воспринимал индейцев хотя бы как потенциально ценное имущество, то его преемники относились к гаитянам как к бессловесному рабочему скоту. Туземцы сотнями гибли от рук испанцев, от привезенных ими болезней, многие кончали жизнь самоубийством.
Приведенные из Испании братом Колумба Бартоломео три корабля с провизией странным образом лишь усугубили ситуацию. Часть мятежных участников первого состава экспедиции воспользовалась моментом, захватила прибывшую эскадру и вернулась на ней в Старый Свет, где их лидеры приложили все усилия, чтобы выставить своего бывшего командира в наихудшем свете. Впрочем, их наветы оказались недалеки от истины.
В названный в честь королевы город Ла-Изабелла Колумб вернулся терзаемый обострившимся в походе ревматизмом и, еще сильнее, неудачей – ни один из виденных им берегов не был искомой Азией. Вместо того чтобы навести порядок среди своих бесчинствующих «подчиненных», адмирал счел за лучшее направить их разрушительную энергию в более безопасное русло. В итоге весь 1495 год он посвятил завоеванию Гаити силами прибывших вместе с его братом испанских солдат.
От былой дружбы между аборигенами и европейцами не осталось и следа. Любой проступок или даже намек на сопротивление испанцы карали смертью. Покорившимся Колумб установил налог золотом или сукном[44], а не сумевшие его выплатить обращались в рабов и высылались в Европу. До Старого Света живыми добирались не все. Так, из четырех сотен гаитян первой «партии» живого товара в дороге умерло двести человек…
Испанцы не только применяли грубую силу, но и действовали хитростью. Главную опасность для них представлял касик Каонабо, прежде уже осмеливавшийся выступать против «железнобоких» пришельцев из-за океана и даже предпринимавший попытку штурма одного из их фортов. Колумб распорядился захватить дерзкого вождя в плен и лично
