Удивительная история одной феи - Вупи Голдберг

Мистер Лестер подбадривает меня.

— У тебя прекрасно получается, Александрии! — восклицает он, когда я танцую. Я, конечно, забываю иногда движения, но Террела следит за мной со своего места и подсказывает или показывает, куда надо двигаться.

Эпата, Бренда, Террела и я все время торчим в ресторане. У Эпаты замечательные родители. Они не заглядывают в кладовую каждые две минуты, как некоторые, нет — они оставляют нас в покое. Закончив репетицию, мы забираемся в какую-нибудь из задних комнаток. Нонна — низенькая полная итальянка, Эпатина бабушка, одетая в неизменное черное платье, белый передник и черные чулки до колен, — приносит нам большие тарелки спагетти.

— Это куда лучше пуэрториканской еды, — говорит она, бросая через всю комнату взгляды на Абуэлу, вторую бабушку Эпаты.

— Ммм-гммм, — отвечает Эпата.

Высокая элегантная Абуэла, пуэрториканская бабушка Эпаты, готовит нам флан — политые карамелью холмики заварного крема.

— Это куда лучше итальянских макарон, — говорит она, подмигивая нам.

— А то! — отвечает Эпата. Остальные улыбаются и знай подчищают тарелки.

Иногда приходят тройняшки — репетировать с Эпатой, Брендой и Террелой «Балет чудовищ». Отзанимавшись, они остаются поглядеть на мой танец. Они начинают выучивать его, даже Джерзи Мэй все запоминает.

Иногда, когда в ресторане нет клиентов, официанты приходят поглядеть, как мы танцуем. Но если я замечаю, что на меня смотрят, у меня сразу начинает щекотать в животе, я замираю на месте и не могу вспомнить ни единого движения.

После того как это происходит в третий раз, Террела вздыхает:

— Кажется, у нас появилась четвертая проблема, — говорит она. — Боязнь сцены. — Она глядит на Бренду.

— Думаю уже я, — говорит Бренда.

***

На следующий день мы встречаемся в школе «Щелкунчик», Бренда и Террела улыбаются.

— Нижнее белье! — говорит Бренда.

— Чего? — говорит Эпата.

— Это поможет Алекс, — говорит Террела.

— Я и так ношу нижнее белье, — защищаюсь я.

Они садятся на скамью рядом с нами.

— Алекс, тебе нужно думать про нижнее белье, — говорит Террела.

Бренда держит в руках книгу, озаглавленную «Как избавиться от боязни сцены».

Эпата свистит.

— Ун либро пара тодо. Ты, подруга, найдешь книгу на любой случай.

Бренда открывает книгу, сует ее мне под нос и тычет пальцем в текст. Я читаю вслух: «Один из способов избавиться от боязни сцены заключается в том, чтобы представить себе, будто все зрители одеты в нижнее белье. Невозможно бояться человека, на котором нет ничего, кроме нижнего белья».

— Это они не видели полосатую комбинацию бабушки Нонны, — говорит Эпата. — Ужас что такое!

Но я должна признать, что фокус с нижним бельем сработал.

В следующий раз, когда официанты снова приходят поглядеть на нас, я представляю себе, что старый толстый Альфредо стоит перед нами в длинных красных трусах. Усатого Фабио, который вечно флиртует с посетительницами, я одеваю в блестящие розовые «боксеры» в сердечках.

Прием работает! Я танцую с трудом, потому что хохочу во все горло, но помню все движения до единого.

— Белье, — говорю я девочкам. Они смотрят на Альфреда и Фабио, и мы закатываемся в смехе.

— Рагацэ пацэ — чокнутые девицы. Вечно хохочут попусту, — разводит руками Фабио.

Отряхивая муку с рук, входит мама Эпаты. На ней фартук с ярко-зелеными попугаями, а волнистые темные волосы схвачены блестящей розово-оранжево-зеленой заколкой. Сразу видно, откуда у Эпаты такой вкус.

— Девочки, в следующую пятницу у нас проверка, и нам нужно хорошенько прибраться в этой комнате, — говорит она. — Уж извините, но на следующей неделе вам придется репетировать где-нибудь еще.

— У меня нельзя, — говорит Террела. — Братья нам проходу не дадут.

У нее пятеро старших братьев, так что понятно, где она так научилась командовать.

— Меня у заниматься можно, — говорит Бренда.

— У нее дома? — спрашиваю я.

Эпата кивает.

— У нее квартира небольшая, но мы можем танцевать без размаха.

Перед рестораном мы прощаемся. Мама позволяет мне ходить от Эпаты домой в одиночку, потому что отсюда до нашего дома всего один квартал. Воздух свеж и прозрачен, вечернее небо окрашено в оранжевые тона. Под ногами похрустывают груды опавших листьев. За столиком ресторана негритянской кухни едят жареного цыпленка и вафли. В Эппл-Крик никто не жарит цыплят и не печет вафель, это точно.

Уличный шум, который поначалу будил меня ночами и не давал покоя днем, теперь кажется приятным. Вокруг полно людей, и все идут по делам. Я прохожу мимо стариков, которые всегда играют на углу в шашки. Один из них улыбается мне и дотрагивается до шляпы. Я машу в ответ.

Я поднимаюсь по скрипучей лестнице к нашей двери. Я давно уже не боюсь этого скрипа. Но то, что я вижу, открыв дверь, сразу меня путает. Гора коробок, с которыми мы переезжали.

Глава 14

Услышав, что входная дверь открылась, мама выходит из своей комнаты. Глаза у нее припухли. Она следит за моим взглядом и видит, что он упирается в коробки, громоздящиеся у стены гостиной.

— Я думаю, что нам лучше вернуться в Джорджию, Александрина.

— То есть как это вернуться? — спрашиваю я. — Мы всего два месяца как переехали!

Но я прекрасно знаю, что костюмы для того певца так и остались единственным заказом, который получила мама. Она ходила в кучу разных театров и всяких там варьете, но так и не нашла работу. Она говорит, что тут нужны знакомства — то есть люди, которые порекомендуют тебя своим друзьям.

— Нельзя так просто сдаваться! — говорю я. — Ты же не дала мне бросить балет! Ты говорила, что у нас теперь масса возможностей!

Мама садится на диван и похлопывает по подушкам рядом с собой. Я тоже сажусь. Когда мы только переехали, я и подумать не могла, что это место станет для меня родным. Но ведь это в самом деле мой дом. Диван прекрасно встал под окнами. На стене висит отпечаток ладошки на глине — моя детсадовская поделка. И даже к своей кошмарной балетной комнате я в конце концов привыкла.

— Я не хочу обманывать тебя, Александрина. Я думала, что все отлично спланировала, но не учла того, что в Нью-Йорке жизнь очень дорогая. И кроме того, я надеялась, что у меня быстро появятся заказы.

Она отводит волосы с моих глаз.

— Но все получилось иначе. И я не знаю, что тут можно поделать.

— Но, мама… разве ты не можешь найти какую-нибудь другую работу, временную? Осталось всего две недели до нашего концерта — мы ведь не уедем до концерта, правда?

— Если нам придется уезжать, я хочу, чтобы ты вернулась домой до начала учебного года. Ты же знаешь, мой магазин в Эппл-Крик так никто и не купил. Я могу снова заниматься свадебными платьями. — При этих словах ее взгляд становится потухшим. — Но зато ты снова будешь со своими подругами. Здорово, правда?

Я вспоминаю Кейшу и других своих подруг в Эппл-Крик. Да, я немного по ним скучаю, но все это было так давно!

Потом я вспоминаю об Эпате, которая говорит на трех языках сразу. О Терреле, которая так лихо нами командует. О Бренде, которая может отыскать в книжках все, что угодно. И о том, как они помогают мне учить мой номер.

— Мама, ну пожалуйста, давай останемся! Пожалуйста!

Мама смотрит на меня и молчит.

— Хорошо. Мы останемся до твоего концерта. А потом, если ничего не изменится…

Она не договаривает, но я и без того все прекрасно понимаю. Я запихиваю коробки обратно в кладовку и яростно утрамбовываю их ногой.

Глава 15

Днем в субботу старший брат Террелы, Чен, ведет нас в парк. У Чена есть старые ролики, которые годятся Терреле, если она напихает ваты в носки. И я пообещала научить ее кататься. Чен сидит на скамейке со своими друзьями, а я показываю Терреле, как правильно шнуровать ботинки. Она столько муштровала меня с моим балетным номером, что мне приятно показать: я тоже могу кое-чему ее научить.

Террела встает. Правый ролик тут же едет направо, а левый — налево. Я хватаю Террелу и не даю ей шлепнуться оземь — хорошо еще, что у брата нашелся старый шлем.

— Кажется, я понимаю, как ты себя чувствовала, когда у тебя не получался танец, — часто дыша, говорит Террела после пятого по счету падения.

Когда она устает, наступает моя очередь. Я шнурую коньки. Они мне как раз по ноге. Террела сидит на скамейке, а я ношусь туда-сюда по дорожке. На другой стороне улицы я вижу пожилую даму в огромной шляпе, украшенной перьями.

— Гляди, это та леди, которая иногда забирает тебя из школы? — спрашиваю я Террелу.

Та кивает.

— Да, это моя бабушка. Наверное, из церкви идет.

— Ну и шляпа у нее, — говорю я.