Другой мужчина (СИ) - Черногорская Ксения

Едва ли не машинально я нажал кнопку вызова и приложил телефон к уху. Выключил дворники. Они замедлились и, остановившись затихли. Только эта барабанная дробь по машине. До пяти гудков. Не ответит, отменю вызов. Утром сама перезвонит.

Три...

Четыре...

- Алло.

Судя по голосу, она то ли заспанная, то ли немного бухая. Она может. Запросто.

- Привет, Надюш. Как дела твои?

В трубке послышался звук зевоты.

- Который час? - спросила она. - Привет, медвежонок.

С чего она называла меня "медвежонком" я так и не понял. Вроде не толстый. Из её пространных объяснений выходило, что это такая нежность.

- Детское время ещё, - сказал я. - Двадцать минут первого... Пардон, второго.

- Слушай, я спать собралась. У тебя что-то срочное?

- Да нет, просто думал увидеться... Но если ты ложишься, то отбой тогда.

- Давай завтра, а? Я завтра весь день свободна. Приезжай.

- Хорошо, - сказал я. - Посмотрим. Как получится.

- Ты обиделся, медвежонок? - послышался её немного встревоженный голос.

- Нет, Надюш, не обиделся. Я сейчас в фитнес клуб забурюсь. Просто чё-то в голову взбрело тебя набрать. Думал: не спишь.

- Да и не сплю, - секундная пауза. - Ну, хочешь, сейчас приезжай? Можешь у меня остаться.

- Не, не поеду, - ответил я. - Извини, что побеспокоил. Я чё-то последнюю неделю сам не свой. Уработался, наверное.

- Ты береги себя, труженик. Не надо столько пахать. Всех денег всё равно не заработаешь.

- Да я не из-за денег. У меня уже просто мышление такое, что я разучился нихера не делать. Активный отдых надо придумать. Может умотаю в Испанию на яхтах плавать.

- Меня возьмёшь с собой?

- Я подумаю над этим. Ладненько, пойду заниматься.

- Давай. Успешно тебе там "железо покачать".

- Спасибо. Ну, всё, пока. Извини, если разбудил.

- Не разбудил. Всё хорошо. Пока. Доброй ночи.

- Доброй.

В пустом среди ночи зале единоборств, потный и измотанный, я лупил боксёрский мешок. Уставший после качалки, именно этого я и добивался. Вымотаться так, чтобы приехать, лечь на кровать спиной, шумно выдохнуть от охватившего тело блаженства и заснуть. Заснуть крепко, надёжно, железобетонно. Без этих дум до утра в полусонном и раздражённом состоянии.

Я упёр руки в колени и согнулся в поясе, чтобы отдышаться. Легонько позвякивая цепью в тишине зала, он качался передо мной, будто провоцируя на новый заход, но я выпрямился и остановил его ладонями. Хватит, надо ещё до дома доехать.

Снял взмокшие от пота шингарты, повертел запястьями, размотал эластичные бинты, сложил всё в сумку и ушёл в душ. В душевой я долго нежился под струями тёплой воды, тщательно намыливался мятно-эвкалиптовым гелем, который любил за чувство свежести, а потом принял контрастный душ, чтобы чуть взбодриться для дороги.

Спустя минут десять вышел из клуба со спортивной сумкой наперевес и направился к своему "крокодилу". Тело ныло уставшими мышцами, но спать я не хотел. Впрочем, тут только до кровати добраться: как лягу на спину и разрешу себе расслабиться - тут же вырубит. Я посмотрел на часы - без двух минут четыре. Часиков пять посплю точно.

Так и случилось. Меня вырубило, как только я пришёл домой, вымыл руки и упал на кровать. Сразу.

На следующий день я не выдержал, потому что и на работе думал об этой Ольге, о том, что же послужило причиной её отказа, и о том, почему она так запала мне в душу. Всё это мешало сосредоточиться на происходящих бизнес-процессах. Я стал слишком задумчивым. Даже, пожалуй, рассеянным.

Примерно в семь вечера я подписал документы с Зелянским и Жуковым. Оплатив треть ресторанного счёта, распрощался с ними, вышел из "Кафе Пушкинъ" и направился по Тверскому бульвару в сторону площади Никитских ворот - хотелось пройтись.

Погода была ясной, солнечной и радовала тёплым ветерком. Похоже, бабье лето вступило в законные права. По бульвару прогуливалось много людей, в основном молодёжь, но чересчур шумно не было и я набрал сестру.

- Приве-е-е-ет! - тут же отозвалась она. - Как ты там поживаешь, акула капитализма?

- Привет, - улыбнулся я. - Слушай, нормально поживаю. Не выспался вот только.

- А чего так? - хихикнула она. - Опять по бабам колесил?

- Я смотрю у тебя настроение хорошее, - ухмыльнувшись, ответил я. - Это хорошо.

- Да, хорошее, мы тут всем офисом выбрались в парк - шашлык готовим, сейчас вино будем пить. Погода-то какая прекрасная!

- Да, погода чудесная, - согласился я. - Слушай, Кариш, я чего звоню-то. Я Маришке весь день набирал, а у неё всё время абонент недоступен.

- Ой, прости, что не предупредила....

- Да ладно, всё нормально!

- Я просто не думала, что ты её сегодня наберёшь. Короче, утопила она телефон свой в луже и сегодня они с папой будут новый покупать. Если не купили ещё. Мне пока не звонили сообщить. Ты приедешь сегодня к нам? Я тут часиков до девяти побуду и поеду домой.

- А ты где? Хочешь я тебя заберу?

- Ой, слушай, буду признательна! Я тогда Лёне наберу, чтобы не мотался с Маришкой туда-сюда. Я в Серебряном Бору, если что. Тебе удобно?

- Да, вполне.

- Ой, ну отлично! Тогда как поступим - мне тебя набрать или ты сам ближе часикам к девяти позвонишь?

- Давай лучше я. Надежней будет. Да и что тебе отвлекаться от тусни? Единственное что - телефон при себе держи.

- Да он у меня в руках постоянно, Игорёш, ты что! - рассмеялась она. - Мне ж мои периодически звонят. В общем, договорились, да?

- Да. Наберу тебя примерно без десяти девять, чтобы ты меня сориентировала, куда конкретно подъехать.

- Окей, братик, договорились!

- Всё, сестричка, целую.

Каринка была немного хмельна и в прекрасном настроении, когда я её забрал. Сыпала новостями, расспрашивала о моей работе, о женщинах, о том, собираюсь ли куда-нибудь полететь в октябре. В общем, дорога до их дома в Крылатском пролетела быстро, и вскоре мы, купив большой и красивый сливочный торт, поднимались в лифте на их двадцать четвёртый этаж.

Вид у них из окон на Москву, особенно ночную - открывался просто сумасшедше прекрасный. Мы часто тусили вместе на лоджии, иногда курили кальян и обсуждали всякие интересные темы.

Я обнял Лёню, похвалил его фигуру - он явно немножечко постройнел, затискал в объятих выбежавшую к нам с мамой обрадованную Маришку, и спустя десять минут мы уже все сидели в столовой и пили чай с тортом.

Я долго не знал, как подступиться к интересовавшей меня теме, чувствовал себя чуть ли не шпионом. В итоге, когда Маришка увела меня за руку к себе смотреть её коллекцию игрушек из "Киндеров", я присел перед ней на корточки и спросил:

- Мариш, слушай, а ты помнишь мальчика, с которым мы на дне рождения твоего приятеля катались на ватрушках с горки?

Мариша важно кивнула.

- Конечно, - сказала она. - Мы с ним дружим. У него ещё мама очень красивая и ты на неё всё время смотрел.

Я хмыкнул. Даже скорее хрюкнул.

Маришку это порядочно развеселило и она принялась хохотать, задирать мне кончик носа, чтобы он был похожим на пятачок и хрюкать. Она так развеселилась, что я тоже не удержался и рассмеялся. Когда мы немного успокоились, я сказал ей:

- У меня к тебе важное дело, Мариш.

- И какое? - прищурилась она. - Секретное?

- Ну как секретное, - пожав плечами, сказал я. - Для мамы с папой не секретное, а для мальчика этого, пожалуй, да. Ему пока не надо говорить.

- Его Гришей зовут.

- Точно, - кивнул я. - Гришей. Хороший парнишка.

- Да, весёлый. Мне с ним интересно.

- А вы только по телефону общаетесь?

Маришка кивнула.

- Слушай, а ты знаешь, где он живёт?

- Точно не знаю, но он ходит, - она назвала номер школы, - вот. Во второй класс.

- А его мама из школы забирает?

- Иногда да, иногда бабушка, - сказала Маришка и снова хитро прищурилась. - А я так понимаю, ты решил с его мамой ещё пообщаться, да?