В альтернативную вселенную - Бертрам Чандлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но ведь… ведь это же третий помощник, который сейчас на вахте, к тому же проведенные опыты доказывали, что он не такой уж мастер в этом деле. Значит, полет тамбурина лишь следствие циркуляции воздуха в салоне.
Фисгармония нестройно захрипела.
Кэлхаун в бешенстве вскочил:
— Нельзя ли быть посерьезнее в таком деле? Ведь это же религиозная служба! Мисс Шмидт, немедленно прекратите эти звуки! Сейчас же! Свет! Включите свет!
Ярко вспыхнули лампы. Тамбурин неподвижно висел в воздухе, как обычный предмет в состоянии невесомости.
Поток воздуха медленно, почти незаметно продвигал его в сторону вентиляционных труб. Но Кэрен Шмидт за фисгармонией судорожно подергивалась, ее ноги сильно надавливали на мехи, а пальцы беспорядочно били по клавиатуре. На лице ее застыло отсутствующее выражение, а из открытого рта с каждым резким выдохом вылетали мелкие капельки слюны.
Гримс привстал на своем месте:
— Доктор Тодхантер! Взгляните, что это с мисс Шмидт?
Внезапно Кэлхаун успокоился.
— Нет! — яростно зашептал он. — Нет! Сейчас же все сели на места!
— Она прямо как та женщина, — тихо сказала Соня.
— Разрешите пройти, — Тодхантер пытался пробраться к мисс Шмидт.
Вдруг Кэрен Шмидт заговорила. Но это был грубый мужской голос. Сначала казалось, что голос говорит на неизвестном, но ужасно знакомом языке. Потом удалось различить некоторые слова.
— Падаете… вы падаете. В ночи и пустоте вы ищите и падаете… Я смотрю на вас, и мне все равно, будете вы искать и найдете, будете искать и потеряете… Я — наблюдатель…
В разговор вступил Кэлхаун.
— Кто ты?
— Я — наблюдатель.
— У тебя есть послание?
— У меня нет послания, — раздался смех, который, казалось, звучит со всех сторон. — Почему у меня должно быть послание?
— Скажи же нам, достигнем ли мы успеха?
— Почему я должен говорить вам? Почему вы должны достигнуть успеха? Что такое успех, и что такое неуспех?
— Но должно же быть послание! — первоначальная почтительность в голосе Кэлхауна сменилась на раздражение. Гримсу пришли на ум древние племена, которые опрокидывали и били своих деревянных идолов в случае какой-либо неудачи.
Снова громовой смех.
— Бедный маленький человек, что ты хочешь знать? День и час своей смерти, чтобы провести остаток жизни в страхе, пытаясь избежать неизбежного? — руки медиума заиграли на инструменте, но это раздались не дикие хрипящие аккорды, а звуки великолепного органа. Это был «Марш Смерти».
— Ты это послание хотел получить?
Соня Веррил, выпрямившись, крикнула:
— И это все, что ты можешь сказать? Это граница твоих знаний сказать нам то, что мы и так знаем — что мы все однажды умрем?
Смех раздался в последний раз, и голос спокойно произнес:
— Вот ваше послание.
Раздался сигнал общей тревоги — точка-тире, точка-тире — буква А кодом Морзе. Это был сигнал, что сработала система обнаружения Приграничных Призраков.
10
Он был виден из бокового иллюминатора. Это был самый обычный корабль, сохранявший ту же скорость и временное сжатие, что и «Искатель», и во всем этом не было ничего необычного, если не считать, что экраны разгара и индикатора близости масс были абсолютно чисты. Антенна системы Карлотти, как огромное фантастическое ружье, уже была нацелена на соседний корабль, а сквозь звон сигнализации уже прорывался рев генераторов, превращавших «Искатель» в огромный соленоид.
— На экране ничего, сэр, — сказал третий помощник. — Приемник тоже молчит.
Суинтон разглядывал корабль в огромный бинокль на подставке.
— Похоже, я могу разобрать название… «Рэйнджер»…
— Интересно, — сказал Гримс. — Это тот корабль, который я собирался присоединить к нашему Флоту.
— Вызвать их световой сигнализацией, сэр?
— Нет. Если все будет хорошо, мы скоро поговорим с ними обычным путем. Готово, мистер Рэнфрю?
— Готово, сэр, — ответил лейтенант Патрульной Службы.
— Хорошо, — Гримс не мог найти подходящего слова, чтобы отдать команду. Он хотел сказать «Огонь!», но это был не тот случай.
— Контакт! — подсказала Соня.
Рэнфрю, сидя за экраном, следил, чтобы цель не ушла из перекрести прицела. Один из его подчиненных отсчитывал показания прибора:
— Двадцать пять… пятьдесят, семьдесят пять, восемьдесят пять… девяносто, девяносто пять… шесть… семь… восемь… девять…
Наступила длинная пауза. Люди за прибором Карлотти тихо переговаривались. Суинтон, следивший за другим кораблем, объявил:
— Он подает световые сигналы. Похоже, Морзе…
— Готово! — закричал Рэнфрю. — Давайте!
Прибор Карлотти взвыл и затрещал, и человек, стоявший возле него, чихнул от ударившей в нос струи озона. Царило невыносимое напряжение, и Гримс вдруг заметил, что все вокруг него двоится. Каждый человек, каждая вещь двоилась в его глазах. Но было в этом раздвоении что-то отпугивающее. Гримс вздрогнул, увидев, что один из двух Суинтонов остался наблюдать в бинокль, в то время как другой повернулся к Рэнфрю и ею команде. Один из двух Рэнфрю обеими руками оперся на приборную доску, а другой, чихнув, вытирал нос платком. Нарастала звуковая сумятица — прямо как в старинном ирландском парламенте, когда все говорят и никто не слушает, почему-то подумалось Гримсу. Он стал ощущать невыносимую боль, как будто его мозг растягивали на дыбе, растягивали — пока вдруг что-то не лопнуло.
Другой корабль, «Рэйнджер», уже был ясно виден в иллюминаторы. Он был близко, слишком близко, и продолжал угрожающе расти на глазах. Из динамика радиопередающего устройства послышался голос, до странности похожий на Суинтона:
— Идиоты! Что вы там вытворяете?
Гримс вдруг понял, что он сидит в капитанском кресле, хотя не мог вспомнить, как он тут оказался. Был лишь один способ избежать столкновения — включить реактивную тягу. Долю секунды он колебался, прежде чем нажать на кнопку — выброс массы в момент действия навигационной системы Мансхенна мог иметь непредсказуемые последствия. Но выбора не было. Даже при отключенном соленоиде остаточный магнетизм был слишком велик, чтобы как-то пытаться избежать столкновения.
Со стороны кормы раздалось короткое жужжание. Корабль слегка качнуло, но этого было достаточно, чтобы все, кто был не закреплен, потеряли равновесие и стукнулись о перегородки.
…За иллюминаторами не было ничего — ни странного корабля, ни вытянутой в форме большой линзы Галактики, ни звезд, ни туманностей…
Это была Последняя Ночь.
11
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});