Ненужная семья (СИ) - Фомина Татьяна

Возмущение и негодование затопляют душу и переходят в неконтролируемое бешенство. Как?! Как можно было променять здоровье своего ребёнка на дорогую безделушку?! Ну завёл ты бабу, уйди по-тихому! Но нет. И я снова ловлю себя на мысли, что это Ольга Дмитриевна надоумила его забрать деньги.

Ещё чуть-чуть и я сорвусь. Поэтому просто закрываю чужую страницу.

Интересно, что бы сказала это самая Аделина, если узнала настоящую цену своего кольца. Не думаю, что Олег поделился с ней этим. Хотя сейчас это уже не играет никакой роли.

Я сегодня же пойду в суд и подам заявление на развод, чтобы как можно быстрее избавиться от мерзкого предателя. Но сначала я хочу заехать к Олегу на работу.

Беру с собой папку со всеми Настиными медицинскими документами, чтобы не быть голословной, а объяснить ситуацию, как она есть. Не люблю давить на жалость и другие эмоции, но сейчас я не просто в безвыходном положении, а в отчаянии, и мне совсем не до моей гордости.

Настя, обидевшись, что я не разрешила ей взять с собой самокат, сидит рядом молча. Смотрит в окно. А я, пока она не отвлекает, мысленно выстраиваю диалог, что и как буду говорить. Ситуация выглядит настолько ужасной, что я не представляю, как смогу всё объяснить. Очень переживаю и не могу успокоиться. Ведь, по сути, против мужа никаких доказательств на руках у меня нет.

Мы выходим из микроавтобуса, и дальше придётся идти пешком. Объясняю Насте, что мы идём к папе на работу. Прошу её сидеть тихо, пока я буду разговаривать, никуда не лезть, и, по возможности, не задавать никаких вопросов.

– Это как у того врача, да? – имеет в виду психолога, когда из-за её излишнего любопытства ей поставили гиперактивность.

– Да, Настюш.

– Ну ладно, – вздыхает. – А потом мы покатаемся на самокате?

– Мне нужно ещё в суд.

– Зачем? – даже останавливается, услышав страшное слово. – А-а… Я поняла! Чтобы наказать преступников.

– Можно сказать и так, – ухожу от прямого ответа. По-хорошему, надо спросить, откуда она знает такие слова.

– У Лёвы папа ловит бандитов, а суд их наказывает, – вдруг выдаёт дочь.

– Это тебе Лёва рассказал?

– Ага. А Лёвина мама постоянно ругается на папу, что бандиты ему нужнее, чем она. Они кричат, а Лёва прячется в шкафу, чтобы их не слышать. Один раз он там уснул, и его не могли найти, – выдаёт как на духу тайну чужой семьи маленькая балаболка, и я очень рада, что эту неделю она будет дома, и не разболтает ничего Лёве.

Дочка, забыв, что обижалась, тараторит без умолку, рассказывая, что они делают в садике, и мне становится искренне жаль их Елену Сергеевну.

– Лёва сказал, что, когда вырастет, тоже будет ловить бандитов.

– Вот как? – пытаюсь поддержать беседу.

Слушая ничего незначащую болтовню, я успокаиваюсь и, нервозность, съедающая меня изнутри, постепенно стихает.

– Ага! – Моя егоза идёт вприпрыжку. Всё, спокойный шаг у неё закончился, и я крепко держу её за руку. – А я не буду на него ругаться за то, что его вечно нет дома.

Невольно улыбаюсь, услышав об обещаниях своей дочери. «Пожениться» они с Лёвой собирались ещё в ясельной группе.

Уже подходя к проходной, я понимаю, что, наверное, надо было позвонить и назначить встречу, ведь директора может не оказаться на месте. Но теперь уже поздно что-то переигрывать, и раз я здесь, то не стоит откладывать, тем более времени у меня остаётся всё меньше и меньше.

– Здравствуйте, я бы хотела попасть к вашему директору, – подхожу к посту охраны и протягиваю свой паспорт.

– Вы записаны? – хмурый дядечка пристально сверяет мою внешность с фотографией в моём документе.

– Нет. Но у меня очень важный вопрос. – Мне даже не приходится изображать несчастную физиономию, на моём лице и так красноречиво говорит отчаяние.

– Ясмина, – опускает взгляд в паспорт, – Анатольевна, вы ведь прекрасно понимаете, что я не могу пропускать всех подряд даже по суперважным вопросам.

– Я понимаю. Мой муж, Кузнецов Олег Петрович работает здесь, и я хотела бы написать заявление на материальную помощь на операцию для дочери.

Не знаю что влияет, но дядечка кому-то звонит по внутренней связи.

– Да… Кузнецова… – снова смотрит в мой паспорт и объясняет ситуацию. Слушает, кивает, переводит взгляд на Настю и отключает вызов.

Вздыхает, и я уже догадываюсь, что ответ будет отрицательным, но оказываюсь совершенно не готовой к тому, что слышу.

– Ясмина Анатольевна, к сожалению, директор в пятницу улетела в отпуск. А исполняющая обязанности без разрешения Аделины Александровны не сможет вам помочь. Вам лучше подойти через две недели, когда она вернётся…

Но я совершенно не слышу, что он ещё говорит. В ушах стоит шум, словно их заложило.

– Как вы сказали зовут вашего директора? – переспрашиваю.

– Лазарева Аделина Александровна, – убивает ответ.

– Лазарева Аделина Александровна, – повторяю как самое страшное проклятие, с трудом шевеля непослушными губами.

– Совершенно верно, – подтверждает охранник, а мне ничего не остаётся, как развернуться и пойти на воздух, потому что в лёгких резко перестаёт хватать кислорода.

Глава 15

Алан

Не знаю, что меня пугает больше, сами выходные, или то, что я решаю провести их дома. Выхожу из кабинета и поднимаюсь в комнату сыну. Коротко стучу, прежде чем войти, и, поскольку никакого ответа не получаю, открываю дверь.

Перевёрнутое компьютерное кресло лежит на боку, стеллаж-перегородка тоже опрокинут, и, соответственно, всё, что на нём стояло, разбито или сломано. Что ж, по крайней мере, у Руслана мозгов хватило не трогать ноутбук, иначе учебный год ему пришлось бы заканчивать без него, и никакие доводы бы не помогли.

Сын лежит, отвернувшись к стене, уши закрыты наушниками, через которые я отчётливо слышу басы тяжёлого рока. Спрашивать его о чём-либо сейчас бесполезно, поэтому я просто прикрываю за собой дверь.

Закрывшись в кабинете, набираю Яна.

– Ты же работать собирался, – язвит Батурин.

– Не работается, – пропускаю мимо шпильку друга. – Что произошло?

– Тебе вкратце или с анатомическими подробностями?

– Ян, а можно без твоих, вот этих, заковырок? Я устал, день не из самых приятных, и тут ещё ты со своими ребусами, – выговариваю недовольно. – Давай, чётко, по делу и без зубоскальства, – устало тру переносицу.

Внеплановый перелёт, случайная встреча с Ясминой, разбередившая старую рану, Динара, теперь ещё и Руслан – эта пятница выдалась слишком насыщенной на эмоции.

– Если по делу, то из твоего отморозка ещё можно слепить нормального пацана.

– Что он сделал? – спрашиваю серьёзно.

– Вопрос задан неверно. Правильно будет: что он не сделал.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Что он не сделал? – меняю формулировку, но Ян молчит.

– Ладно. – Батурин замолкает, словно о чём-то размышляет. – Что не сделано, того, считай, не было.

– И всё-таки? – настаиваю на ответе, но Ян отвечает не сразу, и этой короткой паузы хватает, чтобы понять, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

– В общем, плюс тебе в карму, что не отпустил его одного. Я думал, парень в отрыв пойдёт. Всё-таки свободу понюхать разрешили. Но нет. Он до мамки поехал, причём целенаправленною. Странный поступок, согласись?

Я ничего не отвечаю. Но, прокручивая в памяти наш разговор, понимаю, что именно это Руслан и планировал. И его театральное «я так и сделаю», говорило, что он для себя уже всё решил. Только я не придал этому никакого значения, потому что мои мысли были не здесь.

– Адрес откуда у него?

– Я дал, – ошарашивает ответ.

– Зачем? – чувствую неконтролируемое раздражение от самодеятельности Батурина.

– Хороший вопрос, Мир. – Ян называет меня старым прозвищем. – Ты не смотрел украшения и деньги?

– Нет.

– Вот тебе и ответ.

Задумываюсь над услышанным. Допускаю, что Динара вполне могла позвонить сыну, попросить его привезти деньги и украшения. Только зачем? Ведь я сказал, что свои вещи она может спокойно забрать.