Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет! - Анна Гаврилова

Герцог, чьё лицо напоминало сушеное яблоко, тоже повеселел – потянул руки, желая обнять каждого. Зато потом крякнул и заявил строго:

– Так, расступитесь. Дайте посмотреть на девочку!

Братья, конечно, повиновались, а я почувствовала себя крайне неуютно. Просто настолько пристальное внимание было совершенно излишним, а спрятаться от него я не могла. Единственное, что успокаивало, – близкое присутствие леди Элвы. Отчего-то казалось, что она в обиду не даст.

Впрочем, герцог Раванширский обижать и не думал, просто смерил долгим взглядом серых глаз и, улыбнувшись уголками губ, сказал скрипуче:

– Добро пожаловать в замок, Айрин.

Лишь теперь я вспомнила о приличиях и неловко присела в положенном реверансе. Пробормотала:

– Благодарю, ваша светлость. Рада знакомству.

– Можешь называть меня Стином, – заявил хозяин здешних земель, чем вогнал в ещё большую растерянность. И уже не мне, а сыну: – Джиспер, а ты чего в стороне стоишь?

Маркиз сразу приблизился, а я опять в реверансе присела. Через секунду услышала вежливое:

– Всё-таки у Вирджина великолепный вкус.

Упомянутый индивид громко фыркнул, мол, кто бы сомневался! А я улыбнулась лорду Джисперу и уже открыла рот, дабы поблагодарить за комплимент, но не успела. Ровно в этот миг Селвин заявил, что глинтвейн стынет, и всё внимание переключилось на наполненные пурпурной жидкостью бокалы.

Глинтвейн оказался очень вкусным, правда, главная приятность заключалась в другом – в том, что все присутствующие угомонились, только мама пяти «поросят» выглядела так, словно вот-вот начнёт прыгать на месте и хлопать в ладоши.

Леди Элва по-настоящему сияла, и от этого стало очень неуютно. Наш с Вирджином обман приобретал новые очертания, и мне эти очертания не нравились!

Только пути назад не было, и раз так, оставалось лишь пить глинтвейн и улыбаться. Ну и верить, что вот теперь-то, после знакомства с родителями, всё точно наладится.

Глава 4

Мои надежды, может, частично, но оправдались. То есть подколки со стороны братьев закончились, а расспросы от леди Элвы и остальных так и не начались. Было понятно, что вот такое молчание – лишь затишье перед бурей, но я всё равно радовалась. Искренне наслаждалась каждой секундой.

Ужин, который подали буквально через пятнадцать минут, был изысканным и очень вкусным. Разговоры за столом ни к чему не обязывали и за рамки простой светской беседы не выходили.

«Возлюбленный», которого, конечно, усадили рядом со мной, вёл себя очень галантно – лично подкладывал на мою тарелку всякие вкусности, доливал в стакан сок и с обещаниями высечь бюст в мраморе уже не лез.

Ид, Осб, Тунор и Селв так и вовсе в этаких сдержанных мужчин превратились. Глядя на нынешнее их поведение, было почти невозможно поверить, что вот эта четвёрка вычислила поезд, в котором «младшенький» везёт девушку, и нагло оккупировала наше купе.

В выходку на привокзальной площади в Ширте тоже не верилось, но думать, будто весь минувший день померещился, я не спешила. Мечтать о том, что братья и дальше будут вести себя прилично, тоже не торопилась – уже знала, что без толку. Однако сил переживать насчёт грядущих неприятностей не имелось, поэтому я просто наслаждалась ужином, обстановкой и красивым интерьером столовой. Попутно ловила на себе хитрые взгляды герцога Раванширского и неожиданно весёлые взгляды лорда Джиспера.

Последний, кстати, производил впечатление человека очень уравновешенного, что, учитывая внешнее сходство с пятёркой великовозрастных оболтусов, вызывало сильнейший диссонанс. В какой-то момент даже возникло желание спросить – а вы в самом деле такой спокойный или только притворяетесь?

Но озвучивать вопрос я, конечно, не стала – вообще предпочитала помалкивать. Во-первых, действительно устала. Во-вторых – так, на всякий случай.

После ужина мужчины переместились в гостиную, чтобы добавить к уже выпитому глинтвейну чего-нибудь покрепче, а я очутилась во власти леди Элвы.

В сопровождении маркизы поднялась по широкой парадной лестнице, затем свернула на лестницу боковую, чтобы пройти на третий, жилой этаж.

Отведённая мне комната располагалась там же, где комнаты хозяйских отпрысков, и оказалась очень просторной. Тут, как и предполагалось, было всё, что необходимо для жизни, включая изящный туалетный столик и большое зеркало.

Мои чемоданы были уже распакованы, вещи разложены, что порадовало. Но главным счастьем стала примыкающая к спальне ванная – тоже просторная и, что после нескольких месяцев в общежитии особенно ценно, отдельная.

– Тебе нравится? – спросила маркиза.

А после того, как я кивнула, подарила новую улыбку и добавила:

– Тогда располагайся и отдыхай.

Я сопротивляться не стала – едва хозяйка ушла, уселась на установленный возле двери пуфик и принялась стягивать сапоги. Затем заперла дверь и, избавившись от дорожного платья, отправилась в ванную. Я планировала погрузиться в горячую воду и забыть обо всём.

Как ни удивительно, расслабиться действительно удалось, помыться – тоже. Стук в дверь раздался уже после того, как я высушила волосы, облачилась в ночную сорочку и натянула халат.

Кто пришел, я догадалась сразу и дверь отперла весьма охотно. А когда будущий великий скульптор просочился в комнату, сказала единственное, что могла сказать:

– Вирдж, я тебя прибью!

Я не кричала и в истерике, разумеется, не билась. Более того – тёплый приём, вкусный ужин и горячая ванна настроение значительно улучшили, но… Клянусь, будь под рукой какое-нибудь оружие, я бы его применила. А будь у меня магия, я бы обрушила на голову синеглазого красавчика все заклинания разом!

Сообщник это понимал. Степень своей вины тоже сознавал, поэтому скорчил очень несчастную физиономию.

– Айрин, я действительно не знал, что братья приедут, – заявил Вирдж. – Они на зимние праздники в Раваншир никогда не выбираются.

– Ты для начала другое объясни, – я грозно сложила руки на груди и даже ногой топнула, – что ты обо мне понарассказывал?

Теперь Вирдж попробовал изобразить невинность, но вышло плохо. Впрочем, в его ситуации никакой актёрский талант спасти уже не мог. У меня на руках были факты, и эти факты с изначальной историей вообще не стыковались. И спускать дело на тормозах я не желала!

– Вирдж, – повторила требовательно, и парень сдался.

Он вдохнул, выдохнул, потом пояснил:

– Да ничего особенного. Не больше, чем было нужно.

– Айрин такая, Айрин разэтакая, – припомнив разговор в купе, передразнила я. – Что это значит?

– Ну… – Вирдж слегка замялся. – То и значит. Я говорил о тебе только хорошее. Презентовал тебя с лучшей стороны.

– А зачем ты меня «презентовал», – я едва не перешла на шипение, – причём задолго до этой поездки? Летом!

Сообщник не ответил. Вместо этого приоткрыл дверь, возле которой мы в данный момент стояли, и выглянул в коридор. А убедившись, что никто не подслушивает, кивнул на стоящие возле окна кресла и, не дожидаясь приглашения, направился туда.

Я, конечно, возмутилась, но за Вирджем последовала. Ну а когда сели, услышала:

– А о ком мне было рассказывать, Айрин?

Тон, которым было сделано признание, должен был польстить – Вирдж сказал так, будто я единственная достойная девушка во всей Империи. Однако я на уловку не купилась и угрожающе прищурила глаза…

– Айрин, тебе прекрасно известны мои аргументы. – Вирдж даже посерьёзнел. – Ты точно не станешь вешаться на шею и проситься замуж. Поэтому я и говорил о тебе.

Да, эти аргументы я знала. Но кроме вопроса «почему я», имелись и другие…

– Мне пришлось, – словно подслушав мысли, продолжил Вирдж. – Пришлось заговорить о девушке, потому что идея про специфическую ориентацию не вчера появилась. Мама поделилась этими соображениями во время летних каникул. Вот я меры и предпринял.

– Но меры не помогли? – уточнила я.

Вирдж вздохнул.

– Не помогли. И хочешь угадать, кто первым начал кричать, что ты вымышленная?

– Кто?

– Да все! – возмущённо заявил он.

Я это возмущение опять-таки не оценила и, невзирая на знакомство с нахальным белокурым квартетом, сочувствием не прониклась. Просто, во-первых, Вирдж подставил и кое-где наврал; во-вторых, себя было гораздо жальче!

– Айрин, они действительно бывают невыносимы, – продолжил сокурсник. – Вот мне и пришлось…

– А почему ты меня об этом не предупредил?

– Боялся, что не поймёшь.

Будущий великий скульптор развёл руками, а я, подумав, кивнула – да, я бы не поняла, но… Тут были и другие, куда более непонятные вещи.

Идгард, Осберт, Тунор и Селв тоже не женаты, но их в любви к мужскому полу не подозревают? А почему? Неужели эта четвёрка, в отличие от Вирджа, радостно рассказывает обо всех своих похождениях?

– Ничего они не рассказывают, – буркнул Вирдж, едва я соображения озвучила. – Просто не скрывают. К тому же у них нормальные, с точки зрения мамы, профессии. Вот и получается, что их подозревать не в чем, а я попал.