Библия любви. Сокровенные истории - Владимир Лермонтов

Старик закрыл глаза, видимо вспоминая прожитую жизнь.

– Мне виделся мир несовершенным, полным невежества и порока. Я искал путь к преображению человеческого бытия. Читал много духовных, религиозных книг. И почти в каждой говорилось о том, что нужно оставить все земное, временное и обратиться к вечному. И я свято поверил, что если я посвящу свою жизнь служению Богу, то смогу всем помочь. Пусть эта помощь будет мизерной, думал я, но она все-таки сделает мир хоть на капельку лучше, чище, добрее.

– Мне кажется, вы рассказываете обо мне.

– Это не случайно, что Господь свел нас, добрый человек, – произнес с улыбкой старик, повернувшись в сторону гостя и глядя ему в глаза. – Я так жаждал исповедоваться перед смертью, молил Господа о такой милости.

Старец Меркурий отвернулся и тяжело вздохнул.

– Только не с кем было даже просто поговорить. Местные жители обходят стороной мой хутор, а если и встречаются изредка, то прячут глаза и стараются быстрее уйти.

– Для исповеди вам нужен священник, – сказал Ветер с Гор, понимая, куда клонит Меркурий.

– Священник, добрый человек, не тот, кто носит рясу, а тот, кто живет с открытым сердцем, – выразился старик.

– О вас ходят всякие слухи, вас называют изгоем, монастырской братии запрещается общаться с вами.

– Коли ты пожаловал ко мне, значит, ты не веришь тому, что обо мне говорят.

– Я пришел к вам потому, что ощущаю тоже себя изгоем в этом мире, – произнес Ветер с Гор. – И хотя общаюсь со всеми, но чувствую себя одиноко.

– Я бы просил тебя принять мою исповедь, – попросил Меркурий. – У тебя доброе сердце, и ты способен понять меня.

– Хорошо, я постараюсь, хотя это большая ответственность, – согласился Ветер с Гор. – В свою очередь я бы хотел задать вам много вопросов, которые для меня очень важны. Я чувствую, что у вас огромный опыт и вы способны помочь мне разобраться в них.

– Сама история моей жизни поможет тебе понять многое, добрый человек, – произнес Меркурий. – Исповедь любого человека – как живая книга Бога, способна пролить свет на многие сложные вопросы жизни. Только люди либо не имеют смелости рассказать о себе правду, либо их не желают слушать.

– Лучшего слушателя вам не найти, – сказал о себе Ветер с Гор. – Вероятно, я только для того и приехал с Кавказа в эти глухие северные края, чтобы встретиться с Вами.

– Как я тебе уже и говорил, – продолжил старик, – я всегда стремился изменить мир к лучшему. Наивен я был, горяч. Еще до войны вступил в коммунистическую партию. Лозунг, который провозглашали коммунисты: «Мир, равенство, братство» – был воистину созвучен моей душе и сердцу. Я мечтал построить всемирное братство свободных людей, стремящихся к совершенству и гармонии. И скажу тебе, что, когда я вошел в мир Христа, я понял, что многие рядовые коммунисты по своему духу были ближе к Богу, ко Христу, нежели нынешние христиане. Вот такой парадокс, добрый человек. Истина зачастую присутствует там, где менее всего для нее оснований и причин быть.

– В чем же истина, старик? – спросил, не удержавшись, Ветер с Гор.

– Истина в любви, – ответил он.

– Что это значит?

– Это значит, что истина всегда с человеком, она внутри него, она снаружи. Бог даровал нам этот мир как проявление Своей любви, и мы должны принять все творение Божие с любовью.

– Жить с любовью – это одновременно и просто и сложно, – произнес в раздумье Ветер с Гор.

– Самые простые вещи в мире и есть самые сложные. Простота лежит всегда в конце пути. Я стремился постичь тайны мироздания, загадку человеческой души. Прошел через главные мировые религии. Увлекался исихазмом, йогой, медитацией, тантрой. Тайно совершил паломничество на Тибет, где у монаха-буддиста несколько лет обучался искусству остановки мыслей.

– Вы и на Тибете были? – изумленно спросил Ветер с Гор.

– Таков был мой путь длиною в жизнь, чтобы понять, что самые великие тайны мироздания не спрятаны, а открыты. И это даже не тайны, ибо мы видим их каждый миг перед собой.

– Что же главное вы поняли?

– Я стремился к просветлению, к высшей, божественной любви. Я старался разными способами соединиться, слиться с Абсолютом. А оказалось, что это была лишь ступень к тому, чтобы просто любить все, что вокруг тебя. Видеть в каждом встреченном тобой человеке проявление любви Всевышнего.

– Легче полюбить того, кого не видишь, – подтвердил Ветер с Гор. – Куда труднее полюбить ближнего своего. То есть того, с кем ты живешь, общаешься, встречаешься каждый день.

– Истинно так, добрый человек. Рождаясь, человек живет естественно в любви, то есть в Боге. По мере возрастания он начинает забывать это состояние, пока не забудет вовсе. Затем жизнь начнет ему напоминать о чем-то забытом, и в душе человека начинают появляться искорки утерянной любви. Он начинает все больше осознавать, что есть нечто высшее, и постепенно приходит к вере в Бога. Потом он следует дальше и находит своим чувствам материальное основание в виде той или иной религии и погружается в определенный духовный поток. Лишь некоторые идут дальше и, поднимаясь выше над одним избранным потоком, находят много других. В это время они могут пребывать во всех сразу или переходить из одного потока в другой, по очереди. Но только единицы восходят еще выше, за пределы этих потоков, чтобы достигнуть предельной высоты – где нет различий, философий, мудрости, знаний, а есть лишь одна Любовь. Они-то и возвращаются к началу, к истокам, к тому, с чего, собственно, начиналась человеческая жизнь.

– И все-таки какая религия ближе всего к истине?

– Всевышний беседует с человеком на языке, который свойственен данному человеку. Сам человек выбирает язык, образы, философию общения с Господом. Всевышний лишь принимает поставленные человеком условия контакта. И Бог готов принять любые условия, Он даровал человеку право выбора правил общения. С чем ты выходишь к Богу, тем Он и отвечает. На молитву отвечает молитвой, на песню – песней, на танец – танцем.

Старец Меркурий помолчал и продолжил.

– Бог по Своей сути, а суть Его – любовь, пребывает во всех религиях, во всех людях, во всех частицах мироздания. Это подобно Божьей красоте – она в каждой частице мироздания выражена в полноте своей. Какой цветок красивее – ландыш или тюльпан? Каждый исполнен красоты высшей, предельной. Так и в каждой религии Господь, истина, любовь пребывает в полноте своей.

Глава 12. Покаяние

Приближалась весна. Каждый день появлялись новые темные пятна на снегу – проталины, в которых запестрели первые весенние цветы. Птицы пели все веселее. Ели сбрасывали с себя снежные шапки.

Ветер с Гор уже протоптал тропинку к избе старца Меркурия. Он приносил ему еду, но старец почти ничего не ел, а лишь пил чай с медом. Порой они проводили встречу в молчании, не сказав ни единого слова. В такие моменты между ними шел внутренний, сокровенный диалог, который не выскажешь словами.

Ветер с Гор рубил дрова, делал все, что нужно по хозяйству, потому что старец с его появлением будто отпустил вожжи жизни и не сопротивлялся скорому приближению конца своего земного странствования.

– Я ведь, добрый человек, давно бы отошел в мир иной, да не хотелось покинуть плоть бренную так, чтобы никому не поведать свой путь, передать тот опыт и знания, которые нажил. Вот ты появился, и у меня будто оковы спали, словно камень с плеч свалился, теперь я могу отправиться в странствование по иным мирам.

С каждым весенним днем Меркурий становился все более тихим и неподвижным. Лишь глаза его еще были полны жизненного света.

Однажды старец Меркурий заговорил как-то по-особенному, будто хотел рассказать нечто важное.

– На войне произошел случай, который разрешил все мои сомнения о будущей жизни и направил на путь служения Господу… Это был страшный бой, мы попали в настоящий ад. Дом, в котором находился наш взвод, окружили немцы. Вокруг горела земля, плавился металл, стены содрогались и рушились от взрывов бомб. Мы оборонялись до последнего. Когда в живых нас осталось только двое, я понял, что это конец. Отсюда мне не выйти живым. Еще одна атака, и я последую в мир иной, вслед за теми, кто повсюду уже лежит в безжизненности. Горькое отчаяние охватило меня, и ничего не оставалось, как взмолиться, обратившись к Господу.

Меркурий вытер пот со лба. Было видно, что он вновь сейчас оказался в том страшном доме, в те далекие, ужасные дни войны.

– Сам знаешь, добрый человек, мы вспоминаем о Боге, лишь когда мера сил человеческая исчерпана. Видимо, потому нам и дается эту меру исчерпать, дабы прийти к Господу. И тогда я взмолился: «Господи, если Ты позволишь мне остаться в живых в этом бою, то всю оставшуюся жизнь я посвящу служению Тебе». И Господь помиловал меня. От очередного взрыва я потерял сознание, и когда немцы вошли в дом, они посчитали меня мертвым. Очнулся я во тьме кромешной, не пойму, где я и что со мной. Вокруг тишина такая, что в ушах звенит. Тело отказывалось мне подчиняться, я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. В таком положении я пролежал несколько суток, пока этот дом вновь не перешел в руки нашей армии. Тогда меня отправили в лазарет… И вот что странное дело, добрый человек. Когда я вот так лежал, без движения, в моей душе стало происходить нечто совершенно удивительное и непостижимое. Будто неведомые внутренние небеса распахнулись, и оттуда хлынул в мое сознание, в душу, в сердце какой-то нематериальный свет. Он наполнил все мое существо чувством несказанной благодати, покоя, блаженства. Я словно проник в какой-то запредельный мир, который, оказывается, всегда был где-то рядом со мной, но войти в него и познать его можно только в силу каких-то чрезвычайных обстоятельств. И тогда я стал осознавать, что все бытие, и видимое и невидимое, наполнено золотой энергией любви, нежности, ласки. В каждом атоме мироздания скрыта божественная любовь – но только для того чтобы ее увидеть, нужно особое зрение. Моя прежняя жизнь предстала передо мной как блуждание во мраке, и оказалось, имела лишь один смысл – попасть в эту предсмертную ситуацию, чтобы познать мир божественный. Передо мной, добрый человек, открылись двери в небесную вселенную, и это было тем опытом, который определил мой дальнейший жизненный путь.