История Португалии - Жозе Эрману Сарайва

Произошло это, очевидно; на полях Оурики: так в Средневековье назывался район Нижнего Алентежу. Это местонахождение дало повод для больших споров среди историков, считавших странным тот факт, что Афонсу Энрикиш рискнул так далеко углубиться на территорию проживания мавров, в то время как самым удаленным пунктом границы был город Лейрия. Но, вероятно, подобные набеги и прежде устраивались далеко в глубь территории; в рукописи «Жития св. Теотония», датированной концом XII в., говорится, что однажды во время такой вылазки ее участники даже оказались вблизи Севильи. В период правления Афонсу Энрикиша его наследник престола тоже ходил грабить пригороды Севильи; там он погубил столько людей, свидетельствует другой источник, что воды Гвадалквивира стали красными от крови...

Мало что можно с уверенностью рассказать об этом сражении. В источниках говорится о большом количестве участвовавших в нем мавров, однако преувеличения были составной частью подобного рода описаний. В одном тексте говорится о десяти тысячах, в других — о сорока. Позже португальские летописцы приписали один ноль к самой большой цифре и зафиксировали число четыреста тысяч. Но, несомненно, это легендарное событие в свое время стало сенсацией. Спустя много лет, когда королевские чиновники проводили расследование и для этого опрашивали самых пожилых жителей одной из деревень, они спросили одного очень старого человека, сколько ему лет. Тот ответил, что не знает, но помнит, что во время войны в Оурики он был двадцатилетним юношей.

Именно вокруг этого события и возник миф, который приобретет большую значимость в истории Португалии.

Неизвестно, когда возникла идея чуда. Не исключено, что в день сражения. По совпадению в этот день церковь отмечает праздник Сантьяго[35], апостола из Компостелы, которого к тому времени народная легенда уже сделала покровителем христиан в войне против мавров; одним из имен, данных ему народом, было «Убийца мавров»[36]. Сантьяго невозможно было превзойти в такого рода ситуациях. Особенно когда речь шла о его дне, он не сходил со своего белого коня, приходя на помощь христианам. Слава о его чудесах распространялась в основном в Галисии, но дошла и до Португалии. Жители Коимбры непосредственно столкнулись с этим; когда король Леона Фернандо I отвоевал город у мавров, там появился Сантьяго, поскольку взятие города произошло в его день. Этот факт не был забыт; проповедники напомнили о нем в проповедях. У известного в XIII в. монаха-проповедника из Коимбры — брата Паю среди проповедей была одна, непосредственно посвященная этой теме. Однако не он являлся ее автором: ее приводит автор «Силосской хроники», относящейся еще к началу XII в.

Первоначально, «оурикское чудо», скорее всего, было лишь одним из цикла чудес Сантьяго. Не исключено, что к этому имеют отношение плиты, найденные в Португалии, на которых святой изображен отрубающим головы маврам; изображение одной из них позже было принято в качестве герба города Эвора. Эти плиты идентичны тем, что найдены в разных районах Галисии; они тоже рассказывают о подобных чудесах. Правда, на одной из них присутствует удивительная деталь: в небе, над мечом святого, парит щит с изображением пяти малых щитов[37]; с давних времен эту эмблему легенда связывает с Оурики. И уже в первых португальских ссылках на чудо есть упоминание Сантьяго: победа была добыта благодаря Божественной помощи и «покровительству Сантьяго, в день которого это свершилось», говорится в «Житии св. Теотония».

Однако Сантьяго было суждено исчезнуть из легенды. Во время войны Португалии против Кастилии он стал покровителем врагов Португалии, и пришлось заменить его на святого Георгия, «одолженного» у англичан. Непозволительно было присваивать кастильскому святому победу, которая положила начало независимости, оспаривавшейся в ту пору той же Кастилией. Впервые полностью рассказ о чуде появился в хронике первых семи королей Португалии, написанной в 1419 г. Источник — «Житие св. Теотония», в котором говорится, что Афонсу Энрикиш воодушевлял португальцев, обещая, что Бог им поможет, а Сантьяго, «чей день сегодня», станет их графом. Но затем автор излагает подробнее историю и приписывает чудо исключительно Иисусу Христу. Версия 1419 г. стала источником для всех последующих, но в них Сантьяго уже не фигурирует.

За первой метаморфозой легенды, возникшей из антикастильских настроений XV в., последовала вторая, вдохновленная теперь уже антииспанскими настроениями XVII в. Легенда получила развитие и была закреплена как факт с помощью «юридических актов», изготовленных в Алкобасе[38]. С тех пор Оурики служил политическим аргументом: личное вмешательство Всевышнего было доказательством того, что независимое португальское государство есть часть Божьего, а значит, незыблемого порядка на земле. Во время испанского господства[39] легенда приобрела популярность в народе и служила символом сопротивления.

Третьей причиной известности события стал скандал, вызванный его демифологизацией. Задолго до Эркулану историческая истинность события оспаривалась; к примеру, это сделал Луиш Антониу Верней в «Подлинной методике изучения», изданной в 1746 г., как раз за сто лет до появления первого тома «Истории Португалии». Однако в то время еще не сложилась ситуация взрывоопасного культурного противостояния, последовавшего за эпохой либерализма, и богохульство не вызвало протестов. Эркулану осмелился назвать легенду выдумкой и тем самым вызвал бурную реакцию, в ходе которой он был объявлен врагом веры и правды, очернителем национальной славы. В ответ на эти нападки он опубликовал брошюры, ставшие знаменитыми: «Я и духовенство», Solemnia verba и др. Эта полемика, продолжавшаяся длительное время, стала такой же знаменитой, как и само сражение, и является хорошим примером того, какого рода беспокойство и предрассудки характеризовали культурный горизонт Португалии еще немногим более века назад.

13. Социальные группы

Учебники для начальной школы сделали популярной такую сословную картину старого режима: духовенство, знать и народ. За пятьсот лет до этого Фернан Лопиш использовал более простую и более точную классификацию: великие и малые. В отношении XII в. наиболее простым определением может служить: привилегированные сословия, свободные крестьяне (вилланы) и зависимые.

Привилегированные классы пользовались иммунитетом. Смысл его состоял в том, что из доходов от их собственности ничего в королевскую казну не поступало: землевладельцы заменяли собой королей в качестве обладателей владельческих прав, позволявших присваивать часть доходов населения. Земли, которые в зависимости от знатности происхождения собственника освобождались от платы королю, относились к категории «коуту» (couto) или «онра» (honra).

Духовенство

Среди христианского населения только представители духовенства являлись грамотными людьми. Духовенство также было наиболее организовано: имело свое законодательство, свою иерархию и осуществляло власть, имевшую иные корни, нежели власть светская. Церковь представляла на земле Бога, а Бог находился гораздо выше любого из королей. Таким образом, наблюдалась тенденция противопоставления церковной власти королевской. Это стало причиной нескольких крупных политических схваток в Европе, как борьба папства (то есть религиозной власти) и империи (власти светской).

Первый португальский король проводил в отношении церкви очень искусную политику: он защищал церковь и, таким образом, имел поддержку со стороны самых влиятельных церковных кругов. Еще до начала царствования им был подписан весьма знаменательный документ: король обязался признать все основные привилегии архиепископа Браги, предоставлял ему право чеканить деньги для покрытия расходов на строительство кафедрального собора (как он сам говорил, по примеру того, как поступил его дед при строительстве кафедрального собора в Компостеле); кроме того, он подтвердил, что после своего восшествия на трон будет безоговорочно соблюдать права архиепископа на город. И все это в обмен на поддержку со стороны архиепископа: ut til sis adjutor meus. Оба выполнили свои обязательства: архиепископ Паю Мендиш, из рода Мендишей, представители которого на протяжении долгого времени были португальскими графами, а после него и архиепископ Жуан Пекулиар, являлись главной опорой Афонсу Энрикиша в его борьбе за независимость. Новый король никогда не оспаривал права церкви и значительно расширил ее владения за счет крупных пожалований. Серьезные столкновения между двумя властями произошли в период последующих правлений и продолжались на протяжении всего XIII столетия.

Дворянство