Святая равноапостольная великая княгиня Ольга - И. Судникова

После этого наложена была на древлян тяжелая дань: по две черных куницы и по две белки, кроме прочих мехов и меда, на каждый двор.

Вот как отомстила Ольга, как добрая и верная жена, за смерть своего мужа. И за эту жестокую месть, которую она совершила с такой хитростью и мудростью, народ прозвал свою княгиню «умнейшей от человек».

Такова была язычница Ольга.

Показав себя мудрой в деле мщения за смерть Игоря, Ольга показала себя такой же мудрой и в делах управления Русской землей во время малолетства князя Святослава.

Вся княжеская деятельность Ольги тем особенно и прославляется, что она установила хозяйственный порядок по всей Русской земле. На другой же год после сожжения Искоростеня княгиня начала объезжать самолично всю Русскую землю вдоль и поперек; она устанавливала правила и порядок во всех земских делах, устраивала погосты, куда могли съезжаться гости для торговли, определяла оброки, назначала участки для ловли зверей и своей высокой справедливостью и участливым отношением к нуждам народным приобрела большую любовь по всей Русской земле. «Все на этом свете остроумная Ольга искала мудростью», – говорит преподобный Нестор.

А. Нечволодов. Сказания о Русской земле

Мы открываем, наверное, самую загадочную страницу жизни святой Ольги. Кому не памятны с детства леденящие кровь, но по-своему необыкновенно поэтичные сказания о жестокой мести древлянам! Логика мифа причудлива, и подчас за вполне правдоподобным рассказом кроется произведение народной фантазии, и, напротив, немыслимая фантасмагоричность сюжета служит едва ли не главным доказательством его подлинности – невозможного не выдумывают. С трудом верится, что повесть об Ольгиной мести – просто небылица. Она слишком нестандартна для довольно шаблонной формы народной легенды и в то же время достаточно реалистична и конкретна. Если это и миф, то миф в том значении, какое придавал этому слову А. Ф. Лосев – «в словах данная чудесная личностная история» язычницы Ольги, история, делающая почти физически ощутимыми темные и жуткие черты той самой славянской религии, которую теперь тщатся представить едва ли не торжеством духовной свободы и гуманизма.

Историки воспринимают Ольгину месть как выдумку в первую очередь потому, что она логично и последовательно воспроизводит основные черты язьиеского похоронного обряда. Из этого почему-то следует, что повесть о мести – не более чем сказочное его осмысление. Часто забывают, что человек архаических времен воспринимал свои религиозные обязанности чрезвычайно серьезно, может быть, даже серьезней, чем следовало. Игорь умер жалким пленником и был попросту зарыт в землю без всякого похоронного обряда. По славянским же верованиям, загробная судьба человека зависела от его статуса в момент смерти и от пышности похорон. Кому, как не любимой Игорем Ольге, было почтить память покойного мужа! И Ольга со всей истовостью правоверной язычницы сделала все от нее зависящее, чтобы отдать мужу последний долг. В своей мести она не только наказала бунтовщиков, но и последовательно воспроизвела все части похоронного ритуала.

По правилам первобытного воинского поединка победитель является наследником побежденного. А взойти на княжеский трон можно было, только женившись на вдове властителя. Согласно этому архаическому обычаю и действовал Мал, когда посылал 20 лучших древлянских мужей свататься к Ольге. Древляне хорошо знали гордый нрав князей-варягов и рассчитывали не более чем на перемирие и отсрочку карательной экспедиции. Однако прием у Ольги превзошел все ожидания. Княгиня не только спокойно выслушала известие о гибели мужа, но и благосклонно приняла изложение матримониального проекта: «Любезна мне речь ваша, – мужа моего мне уже не воскресить; но хочу вас завтра почтить перед людьми своими».[17] Вот тут бы и призадуматься послам. Своими словами Ольга начала хорошо известный по архаическим обрядам и сказкам ритуал свадебной игры: жених получает невесту, только отгадав ее загадку, в противном же случае лишается головы. А загадка уже была произнесена: «почтить» кого-то по-славянски означало и «оказать честь», и «отомстить», «убить». Ни одну из Ольгиных загадок древляне так и не отгадали. А загадки продолжались: «Ныне же идите в свою ладью и ложитесь в ладью с гордостью, а утром я пошлю за вами, вы же говорите: не едем на конях, ни идем пешком, но понесите нас в ладье; и вознесут вас в ладье». Послы восприняли это как обычную часть обряда сватовства, когда сваты, дабы обмануть злых духов, приезжали «ни пешком ни на лошади», «ни днем ни ночью», войдя в избу невесты, заговаривали сперва о посторонних вещах, и т. д. Но смысл загадки был угрожающим. Ни пешим ни на коне, а в ладье, на руках соплеменников, следовал к своему последнему пристанищу знатный рус. Ладья была традиционной погребальной принадлежностью и славян, и скандинавов.[18] Так и произошло на следующее утро: принесши послов на Ольгин двор, киевляне сбросили их в глубокую могилу. «И, склонившись к яме, спросила их Ольга: „Хороша ли вам честь?“ Они же ответили: „Горше нам Игоревой смерти“. И повелела засыпать их живыми; и засыпали их».[19] Некоторые летописи добавляют, что послов в яме сожгли.[20]

Месть только начиналась. Вскоре Ольга прислала древлянам требование отправить в Киев еще лучших мужей в качестве сватов, – мол, киевляне без почетного эскорта ее не отпустят. Когда следующая группа древлянских аристократов прибыла на убой, княгиня предложила им сходить в баню. Выглядело это как обыкновенное проявление заботы о гостях. Но древляне позабыли, что у славян было в обычае истапливать баню для покойника и ставить воду для омовения. Еще долго после Крещения Руси в вопросниках и исповедях сохранялся пункт: «В Великую Субботу, и в Пятидесятую, егда память творим усопшим, бани не велел ли еси топити?»,[21] и полагалась епитимья. Когда древляне вошли в баню, с ними и поступили как с покойниками: заперли и сожгли.

Третья Ольгина загадка была сформулирована прозрачнее двух первых: «Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своем муже».[22] Кто станет жертвой в ритуальном жертвоприношении на могиле Игоря – нетрудно было догадаться. Древлян не насторожило даже то, что княгиня прямо назвала их убийцами. На вопрос, где посланные за нею в Киев мужи, Ольга отговорилась: «Идут следом». После надгробного плача был насыпан курган и начался пир, на котором древляне упились. Настало время погребальной военной игры.[23] И тут Ольгина дружина обрушила на беспечных древлян вместо ритуальных ударов мечами – самые настоящие. «И иссекли их пять тысяч. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско на оставшихся».[24]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

«Степенная книга» – свод летописей, в котором события расположены по родословным степеням великих князей. Была составлена по инициативе митрополита Макария между 1560 и 1563 годами. Введением к «Степенной книге» служит Житие святой равноапостольной великой княгини Ольги. – Ред.

2

Холмогоров Е. Святая равноапостольная княгиня Ольга // Альфа и Омега. – М., 1994. – № 3. – С. 142–143.

3

Здесь и далее: «Степенная книга» на церковнославянском языке цитируется по изданию: Полное cобрание русских летописей. – СПб., 1908. – Т. XXI, ч. 1. – С. 6–38; в русском переводе – по изданию: Святая Ольга. – М., 1997. – С. 93–110.

4

Известия Русского Археологического института в Константинополе. III. – София, 1898.

5

Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития: Тексты. – М., 1915. – С. 8–9.

6

Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). – СПб., 1908. – Т. XXI. – С. 7–8.

7

Повесть временных лет. – Петрозаводск, 1991. – С. 30.

8

Татищев В. Н. История российская. – М.-Л., 1962. – Т. I. – С. 111.

9

Вено – (др. – рус. «вено», польск. «wiano», чеш. «veno», лат. «venum» – продажа) выкупная плата, которую жених вносил родителям (родственникам) невесты (иногда – общине). – Ред.

10

Татищев В. Н. История Российская. – М.-Л., 1962. – Т. 2. – С. 40, 217.

11