Мой граф - Киран Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разумеется, в этом случае… такая крайняя необходимость, несомненно, имела место.
– Леди Пиппа едет в Лондон, – твердо заявил Грегори всему столу. – Если Хоторн хочет жениться на ней, то должен будет, как положено, ухаживать в течение сезона вместе с множеством других претендентов. Если Хоторн или вы, мистер Трикл, имеете что-то против, мы можем обсудить это с помощью дуэльных пистолетов.
Последовало угрожающее молчание. Трикл вжался в свой стул, но глаза его горели злостью.
– Правильно, – бодро заявил Брик. – Я передам мистеру Хоторну, что вы сказали, лорд Уэстдейл.
– Нет, Брик. – Пиппа вскинула руку. – Скажи посетителю, что я скоро уезжаю в Париж и меня не будет полгода. Да, и, пожалуйста, передай ему, что я вообще не собираюсь замуж.
Лицо Брика сморщилось.
– Вы… вы уверены?
– Скажи ему, пусть уходит. – Дядя Берти стукнул кулаком по столу. Лицо его чуть ли не побагровело. – Но поблагодари за то, что пришел, – добавил он уже помягче, – и дай бутылку моей лучшей медовухи. У меня же день рождения, как-никак.
– Будет исполнено, – ответствовал Брик и заспешил прочь.
– Кстати, о дне рождения, – сказала Пиппа, прежде чем в комнате вновь воцарилось неловкое молчание, – мы можем съесть части замка. Горгульи очень вкусные. И двери тоже съедобные.
Она отломила одну и откусила кусочек, и брюки Грегори стали неожиданно тесны при виде сахара у нее на губах.
– Тогда отломи мне горгулью, Пиппа, – снисходительно попросил крестный. – Я хочу самую уродливую из всех, что есть.
– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия. – Пиппа наклонилась вперед, лиф ее расшитого бусинами платья цвета слоновой кости натянулся так, что приподнялась грудь, и отломила крошечную уродину. Потом с победоносной улыбкой встала, при этом ее округлая попка оказалась так близко от Грегори, что он мог бы погладить ее, если б захотел, и гордо прошествовала к голове стола.
Грегори мог придумать что-нибудь, что доставило бы ей куда больше эгоистичного удовольствия, чем наблюдать, как Берти пробует свое праздничное угощение. Но он отогнал подальше свои похотливые мысли и сдержанно вдохнул.
Сегодняшний кризис удалось предотвратить. Берти счастлив, а Грегори по-прежнему свободный человек. Осталось всего несколько часов, и с наступлением рассвета его уже здесь не будет. Однако он сознавал, что за короткое время визита в его приоритетах произошел серьезный сдвиг. Пиппа – свет очей своего двоюродного деда, поэтому все должно быть сделано в лучшем виде. Поскольку сам Грегори не собирается жениться на ней, придется пристроить ее в хорошие руки. Когда он вернется за ней после загородного приема, не может быть никакого вздора, никаких глупостей.
Он вспомнил желтый спенсер с огромными изумрудными пуговицами-стразами, который был на Пиппе в саду Элизы, ее смех, щедрость губ, дерзко торчащую грудь и этот совершенно прелестный сахарный замок – и по нему пробежал холодок дурного предчувствия.
Пиппа создана для вздора и глупостей.
Ну вот и прошел еще один день рождения Берти, и Пиппа пережила визит Грегори. Она была вполне довольна, когда ложилась спать, хотя утром обязательно напомнит дядюшке Берти, что не едет с Грегори в Лондон. Она едет в Париж. И без Грегори. А в дальнейшем станет жить, игнорируя существование Грегори и занимаясь изготовлением сахарных скульптур. Она навсегда исключит его из своей жизни.
Но о чем бы Пиппа ни думала, во всех ее мыслях неизменно присутствовал Грегори, и это сводило ее с ума. Она хочет забыть Грегори!
– Я могу сделать это, – твердо сказала она, облачаясь в мягкую муслиновую рубашку – свою любимую, с кружевами на манжетах и у шеи. Но ощущение скользящей по груди ткани напомнило ей о том единственном разе, когда Грегори гладил ее грудь. А когда Пиппа легла, то вспомнила, сколько ночей представляла, глупо прижимаясь лицом к подушке, как он целует ее.
Было уже далеко за полночь, когда Пиппа в последний раз посмотрела на часы на прикроватной тумбочке. Ей снилось, что она дает Грегори откусить от сахарной горгульи, а потом целует его в губы, когда прямо возле ее уха раздался какой-то незнакомый шепот:
– Леди Пиппа! Леди Пиппа, проснитесь!
Голос был скорее нетерпеливый, чем угрожающий.
И мужской.
Мужской.
Она резко распахнула глаза и увидела склонившегося над ней человека со скошенным подбородком и большими зубами, нетерпеливо покусывающими нижнюю губу. Он был одет в дорожный сюртук, брюки и сапоги. Она тихонько вскрикнула и села, прижимая одеяло к груди.
– Я убью вас, если только тронете меня. У меня под подушкой пистолет, и я умею стрелять. – Она потянулась рукой за спину, делая вид, будто достает оружие, и под одеялом ткнула в незнакомца пальцем.
– Это ваш палец, – спокойно заметил он. – Можете его убрать. Я не сделаю вам ничего плохого. Я – Бродерик Хоторн, и я собираюсь жениться на вас.
– Что? – просипела Пиппа. – Как вы попали в дом? У нас что, пожар?
– Разумеется, нет. – Он хмыкнул. – Я воспользовался ключом. – Он продемонстрировал ей маленький медный ключ, запасной.
– Должно быть, вам дал его мистер Трикл!
– Да, действительно. – Он сел с ней рядом, и Пиппа отодвинулась к дальнему краю кровати и встала. – Считайте меня исполнением мечты, миледи, вашей самой заветной мечты.
Пиппа сузила глаза.
– Вы не только крайне самонадеянны, но и далеки от моей заветной мечты, как небо от земли. Это просто ни в какие ворота не лезет, сэр. – Она почувствовала, что ее буквально затрясло от гнева. – Как вы посмели заявиться ко мне в комнату без приглашения? Пожалуйста, уйдите немедленно. – Она бросила взгляд на дверь и увидела, что ключа в замке нет.
Хоторн поднял второй ключ и небрежно помахал им над одеялом.
– Чтобы получить его, вам придется меня поцеловать, милая.
– Я сказала – уходите. – Ее затошнило, и она подумала, что Грегори и дядя Берти рассвирепеют, если узнают, что происходит. Ей следовало закричать прямо сейчас – у дяди Берти отличный слух, – и она закричит, если придется. Но если б ей удалось решить эту дилемму, никого не вмешивая, было бы лучше. Дядюшка Берти уже далеко не молод, и, если она закричит о помощи, он переполошится, а это может плохо сказаться на его здоровье.
Мистер Хоторн встал.
– Поторопитесь. В конце подъездной дороги нас ждет карета. Я уже получил специальное разрешение на брак. Мы можем пожениться в любом месте, а не ехать аж в Гретна-Грин.
Она ткнула дрожащим пальцем в дверь:
– Убирайтесь отсюда. Я не выйду за вас замуж. Я уезжаю в Париж. И ни вы, ни кто другой не помешаете этому плану.
– Не глупите, миледи. Что сделано, то сделано. Мы с вашим отчимом…