Мэррилэнд: ледяная принцесса (СИ) - Марианна Красовская

К вечеру Гейна успокоилась абсолютно, став прежней принцессой. Только в поведение ее добавилось нечаянное женское кокетство. Она теперь каждое движение делала для Торина. Откидывала волосы со лба изящным движением руки, улыбалась задумчиво, будто нарочно прижималась бедром к его колену. Когда он резал мясо, встала рядом, так близко, как могла. Да, места в домике совсем мало. Но раньше им удавалось почти не касаться друг друга. Теперь же вдруг стало тесно.

И ему нравилось, очень нравилось. Вроде бы Торин разумом понимал, что он просто единственный в этом мире мужчина, будь у Гейны выбор, она бы вряд ли обратила внимание на старика, но все равно было приятны и взгляды ее, и прикосновения, и тот огонь в крови, который уже давно угас, а теперь снова загудел, заметался, обжег.

Нет ничего зазорного в том, чтобы стать ступенькой для нее. Приятным воспоминанием, доброй улыбкой спустя много лет, когда у нее уже будут дети и внуки. Торин не честолюбив, этого ему вполне достаточно.

Ветер завывал снаружи, метель билась грудью в окна, ночь и снег взяли в суровый плен маленькую избушку, а двое одиноких людей отчего-то радовались непогоде, которая их так сблизила. Вдвоем было тепло и уютно.

Они вместе сварили суп, вместе испекли лепешки, вместе поели и вместе легли на меховые одеяла. Сомнения куда-то исчезли, Гейна первая потянулась к губам мужчины. Сняла через голову рубашку, смело и решительно. Торин смотрел восхищенно: при неверном свете пламени ее тело казалось ему совершенным. Он еще помнил, что нужно делать, когда рядом лежит красивая юная женщина. А если б не помнил, то из глубины восстали бы древние, как весь мир, знания.

— Не спеши, — шептал он. — У нас впереди дни и ночи.

Гейна хотела спешить. Ей нужно было все и сразу, как можно быстрее. Девушке казалось, что время у них истекает, как песок в песочных часах. Но она подчинилась, интуитивно понимая, что этим сделает ему приятно.

Торин наслаждался ее телом. Что ни говори, а мало какой свободный мужчина откажется от такого подарка. Гладкая, нежная, хрупкая, она завораживала его и утягивала в омут греховных мыслей. Но он должен был стать у нее первым, а это накладывало определенную ответственность. Торин хотел, чтобы ночь с ним она потом вспоминала, как волшебную сказку. Ласкал, целовал, гладил, срывая с ее губ сладкие и откровенные стоны. Гейна вся дрожала в его руках, бессвязно бормотала, пыталась вырваться даже, но он не пустил. Сколько раз она обмякала в его руках? Никто не считал. Только когда она уже ничего не стеснялась, когда громко требовала большего, больно прикусила его плечо и дернула за волосы, он позволил себе то, от чего не смог отказаться. А потом она уснула от изнеможения, а он гладил ее волосы и тихо улыбался. Ночь ли была, день ли, они не знали. Время было неважно.

Она проснулась, попыталась приготовить завтрак, уронила миску. Ноги Гейну держать отказывались, руки ослабли. Торин вскочил и усадил ее на одеяла.

— Я растоплю снега и ты помоешься в ведре. Все еще метет.

— И часто тут такая непогода?

— Каждую зиму.

— Мы умрем с голода?

— Нет, я же принес оленя. Теперь ты понимаешь, зачем?

О, она понимала!

А еще она понимала, что сидеть в крошечной избушке могло бы быть очень тоскливо, если б им нечем было заняться. Но теперь она точно знала, что они будут делать. Каждый день. Каждую ночь.

Конечно, Гейна переоценила свои силы. Надолго ее не хватило. Они еще и готовили, и разговаривали: у Торина было множество историй в запасе. Никогда он так много не говорил. Ни с кем не был столь близок. Никому не открывал душу. Только ей, этой упрямой и нежной принцессе.

— О чем ты мечтаешь? — спрашивала она. — Если за мной придут, ты вернешься?

— Да. Раньше мне было тут хорошо, но теперь я вспомнил, что есть другая жизнь. Я бы поехал домой. Сходил на могилы родителей. Поглядел на нового князя. Думаю, у него найдется для меня работа.

— А Мэррилэнд? ты мог бы остаться там… со мной.

— Нет, принцесса, это неправильно. Кто ты, а кто я. Мы с тобой не пара.

— А если я забеременнею? Что тогда?

Он замолчал, мрачно глядя в слепое от снега окно.

— Не знаю, — ответил тихо. — Заберу ребенка и уеду домой.

— А если я не отдам?

— Тогда останусь рядом. Буду вас охранять как верный пес.

— Неужели я совсем тебе не нужна? — в отчаянии вскрикнула Гейна.

— Ты мне очень дорога, принцесса. Именно поэтому я не хочу тебе мешать.

Глава 9. Когда нет места словам

Метель закончилась внезапно. В один из дней они проснулись и удивились тишине. Словно оба разом оглохли. А когда выглянули наружу, еще и ослепли. Белый снег, белое солнце, синее небо.

— А теперь будет весна, — предсказал Торин и не ошибся.

Солнце было жарким. Оно быстро растопило сугробы. С каждым днем снега становилось все меньше, а проталин все больше.

Гейне до смерти надоели стены их домика, она рвалась к озеру. Торин тоже полюбил сидеть на берегу — ради нее. В прошлые года он охотился, чинил одежду, запасал дрова, рыбачил, выделывал шкуры. Не бездельничал никогда. А теперь вдруг позволил себе расслабиться. Догадывался, что время их счастья на исходе и торопился жить. Словно в его раю закончилось бессмертие и неизменность. Теперь все было по-другому. Они больше не разговаривали о будущем. Только о настоящем.

Гейна училась плавать и драться. Торин учился озвучивать вслух свои мысли и желания. Обоим было трудно, но они старались.

А еще они учились любить, и это тоже было трудно. Гейна не слишком умела доверять, а Торин зачастую забывал о себе, но именно в постели у них все было складно, а значит, и в жизни они сумеют найти гармонию.

А потом появились другие люди. Ренгар и Линт.

Белокурую фею Торин не видел ни разу, а Ренгара помнил еще ребенком. Для него это были чужаки. Для Гейны же — родня, по которой томилось ее сердце. Рай,