Альманах «Литературная Республика» №3/2013 - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старший брат Рома был настоящим другом, но разница в возрасте в десять лет, несколько различала и интересы. Старшая сестра Галя была уже замужем и занималась своими семейными проблемами. Мой брат близнец Тёма учился в это время в педагогическом институте в Симферополе. Словом, вакансия на дружбу была открыта, и претендентов на неё было немало. Но друзей не выбирают, как товар на рынке. Друзьями становятся незаметно родственные души, проходя проверку временем через сотни препятствий. Пути дружбы необъяснимы.
Однажды я помогал старшему брату в вечернее время подрабатывать звуковиком на танцевальной площадке в Приморском парке. Работа была не сложная – включать и выключать музыку для танцев по команде ведущего, который перемежал танцы своими развлекательными выступлениями.
В одну из музыкальных пауз, когда молодёжь танцевала очередное танго, ведущий зашёл ко мне в рубку. Мы познакомились, и он спросил, не хочу ли я принять участие в работе драматического театра городского Дома учителя, где он работает режиссёром. А надо сказать, что мы с моим братом-близнецом с детства увлекались театром, особенно я. В школьные годы мы сначала посещали в клубе Госторговли занятия оркестра народных инструментов и разъезжали с концертами по санаториям и домам отдыха Южного берега Крыма, а позже пришли в драматическую студию Дома пионеров. Студией руководила актриса московского театра, и занятия она вела профессионально с разработкой этюдов и постановкой речи. Так что предложение о работе в народном театре (правда, такое название нашему коллективу было присвоено позже) я принял охотно, несмотря на всю мою занятость комсомольскими делами.
И так я пришёл в Дом учителя на первую свою репетицию, где и познакомился с Петром Сергеевичем Саньковым, ставшим постепенно моим другом на всю жизнь.
Но здесь нужно сделать одно примечание. Петра Сергеевича я всегда воспринимал только вместе с его женой Ритой Саньковой, поскольку в моём сознании они были неразрывны. И эта ассоциация сохраняется до сих пор, хотя Рита давно ушла из жизни. Я просто не могу думать о них раздельно. Рита была связующим звеном этой дружбы. И вообще, она была связующим элементом всего нашего театра, который распался вскоре после её ухода из жизни. Но об этом речь впереди.
И так, я познакомился с ними обоими сразу. После репетиции, на которой мне тут же дали роль комсомольского работника, что казалось естественным, в водевили «Три истории о любви», Рита и Пётр Сергеевич пригласили меня к себе домой на чашку чая. Потом уже, когда наша семья поменяла квартиру с улицы Цветочной на улицу Пионерская, на которой как раз и жили Рита с Петром Сергеевичем, мы перебрались во двор, находящийся напротив их дома, наши чаепития стали очень частыми. А тогда я узнал, что этот сухощавый, среднего роста и возраста человек был учителем географии в школе номер семь и стал не так давно мужем учительницы литературы пятой школы Риты, которая уже была однажды замужем, но развелась по причине увлечения бывшего мужа зелёным змием, оставив у себя их совместную дочь Татьяну. Пётр Сергеевич, впрочем, тоже был женат и развёлся, оставив со своей бывшей женой дочь Наташу, которую очень любил. Но так случилось, что оба они, Рита и Пётр Сергеевич, встретили друг друга и решили соединить свои судьбы навсегда.
Квартира у Риты была на первом этаже невысокого двухэтажного дома, построенного когда-то для сотрудников научно-исследовательского института виноградарства и виноделия «Магарач», в котором работал учёным секретарём бывший муж Риты. Чаще всего мы собирались на небольшой кухоньке двухкомнатной квартиры после спектакля или репетиции, когда мама Риты Елена Петровна и Таня уже спали в своей комнате. Вторая комната, служившая спальней и столовой, располагалась чуть дальше. На кухне нам было удобно втроём разговаривать и пить чай. Иногда, естественно, мы разбавляли наши встречи бокалом вина (водку я в то время терпеть не мог).
Улица Пионерская проходила почти вровень с окнами первого этажа дома, и с неё можно было наблюдать, что происходило на кухне, хоть окно и было занавешено. Иногда по улице проходили учащиеся седьмой школы, ученики Петра Сергеевича, и их любимым занятием было кричать хором здравицу Петру Сергеевичу. Они подходили к окну кухни и по команде кричали: «Слава Петру Сергеевичу!». Пётр Сергеевич смущённо улыбался и говорил:
– Вот сорванцы. Не могут пройти спокойно. Но любят меня.
И действительно любили и любят. По всей земле разъехались его ученики, давно уже он закончил преподавание, но продолжают ему названивать бывшие ученики из разных стран и городов.
Удивительный человек Пётр Сергеевич. Всегда спокойный. Я никогда не видел его раздражения. Даже когда на кухне происходили разборки их семейных отношений, и он призывал меня в качестве арбитра, а я всегда оказывался на стороне Риты, он укоризненно, но спокойно говорил:
– Ну, это понятно, ты же любишь Ритку. Разве ты можешь быть объективным?
И он под нашим общим давлением с двух сторон соглашался, что в чём-то не прав. А я на его прямой вопрос: «Любишь ли ты Ритку, признайся?» вынужден был сознаваться, что люблю. Но я любил их обоих, таких похожих друг на друга своей любовью к ученикам, к предмету, который преподавали, к театру, без которого не представляли себе жизнь, пока жива была Рита.
Именно об этой её любви я опубликовал в «Курортной газете» очерк «Учительница».
Встретив впервые человека, вы обязательно остановите своё внимание на его внешности. В этом смысле люди делятся на две категории. Вспоминая об одних, вы говорите о росте, причёске, костюме, и, пожалуй, всё, потому что больше вам ничего не удалось узнать. Вспоминая других…
Под её ресницами незабудки спрятались. Как поднимет глаза, так и пахнёт на тебя какой-то необыкновенной радостью. Глубина в них такая, что, кажется, будто в самое сердце опускаешься, в хорошее, доброе сердце.
То ли родилась она с такими глазами, то ли постепенно накапливала добро, чтобы согревать потом своими синими лучами людей, больших и малых, молодых и старых. Многое видели эти глаза. Может, ещё в детстве поразила их своими зверствами война? Может, тогда уже появилось не исчезающее до сих пор удивление: как это люди могут вредить друг другу? И тогда, наверное, впервые родилась мысль стать учителем, чтобы рассказывать детям о добре и зле.
Или это Лев Николаевич Толстой, в чей гений она влюбилась раз и навсегда, позвал её сердце продолжать великое дело народного воспитания? Вчитывалась девушка, вживалась в Наташу Ростову, и у самой глаза становились всё задумчивее, поэтичнее, как в минуты раздумий Наташи. Как жить? Этот вопрос задает почти каждый любимому писателю.
И вот он, университет. Театр – её второе призвание, но об этом позже; Чтобы учить, надо знать и уметь всё. Она рисует, учится играть на фортепьяно, поёт и читает, читает. Литератор – это и историк, и музыкант, и художник, и театрал. Так она поняла своё назначение.
Это очень трудно быть учителем, отдавая всего себя делу, но иначе нельзя им быть. Дома отдыхать некогда. На столе постоянно ждут проверки стопки тетрадей. Ошибки. Если бы их было меньше… Но ведь дети только учатся не ошибаться в жизни. Им нужно помочь. И вот карандаш забегал по строчкам, рассыпая красные пометки. Как не любят их ученики и как важно им понять, что это для них. Сможет ли она объяснить? Должна.
Нужно написать планы. Куплена новая книга о Пушкине – успеть бы прочитать. Новая ученица невнимательна на уроках, домашние задания почти не делает. Необходимо зайти домой, поговорить с родителями. Ребята в классе не очень дружные. Хорошо бы организовать поход в лес. Вечером в Доме учителя обзор новинок литературы. Это уж обязательно не пропустить.
Да, Дом учителя. Его можно назвать третьим домом, если школа – второй. Здесь есть драмкружок. А ведь любовь к театру не прошла. Почти во всех постановках участвовала молодая учительница. Главные роли для неё не были неожиданностью. Нужно полностью перевоплотиться, дышать временем пьесы. А для этого опять же читать и читать. Десятки вечеров на репетициях, каждую неделю встреча со зрителем, заседания правления Дома учителя (она член правления), а ведь семья тоже требует внимания. Дочь во втором классе школы с английским языком обучения и занимается музыкой. Во всём требуется помощь и наблюдение. А почитать интересную книжку, а показать диафильм её маленьким друзьям и подружкам?..
Ах, как хочется самой поиграть на пианино! Когда это удается, можно считать день праздником. Глаза опять задумчивы. В эти минуты яснее всего видишь те самые тёплые синие лучи из глаз. Они струятся всегда: когда идёт урок, проверяются тетради, родители просят совет, смотрят спектакль зрители, слушают друзья, нежно обнимает дочь.