Девочка и ветер - Драган Мияилович

– Забота о пациентах – это моя обязанность, она мне приносит радость, – сказал он теплым, глубоким баритоном.

– Вероятно, в этом и есть причина, что пациенты привязываются к вам? Все это время я думала о вас, – солгала она, улыбаясь в телефонную трубку. – Если вы свободны, зайдите ко мне.

– Я работаю до четырех. С удовольствием нанесу вам визит после работы.

– Договорились.

На скорую руку приведя в порядок квартиру, она побежала к матери.

– Можешь одолжить мне немного кофе и, если есть, сто крон, чтобы купить парочку пирожных с кремом.

– Зачем тебе?

– Ко мне придет врач на дом.

– Какой врач?

– Из нашей поликлиники. Увидишь, отличный человек!

– Ему больше нечего делать, как приходить к тебе домой! Не лги мне!

– Честное слово. Поверь мне!

Получив требуемое, она долго стояла перед зеркалом, приводя в порядок макияж, а потом из открытого шкафа выбросила на кровать гору одежды, в нерешительности, что надеть. Ивана искала что-то соответствующее ситуации, приличное, но одновременно вызывающее, что позволит ей не только продемонстрировать достоинства фигуры, но и вызвать восхищение гостя. На голое тело она натянула тонкое льняное платье немного выше колен. Вырез декольте открывал лишь тень места, откуда начинается грудь, которую девушка считала единственной несовершенной частью своего тела и поэтому старательно ее скрывала. Потом она долго осматривала себя в зеркале, придя к самодовольному заключению, что выглядит сногсшибательно.

Вскоре в дверном проеме с букетом орхидей появился Магнус Петершон. Никто до сих пор никогда не дарил ей орхидей.

– Не стоило, – сказала она веселым голосом, ставя их в вазу на столе.

Сервировав кофе и пирожные, она села напротив него, закинув ногу за ногу. Платье приподнялось на пару сантиметров вверх, открыв красиво вылепленные колени и молочную белизну правого бедра.

«Да, он старше меня, но выглядит классно», – подумала она, сложив руки на коленях. Пока они разговаривали, Ивана изучающе его рассматривала: высокий, загорелый, с выдающимися скулами, он выглядел мужественно. Седеющие волосы были аккуратно подстрижены, а длинные ухоженные пальцы говорили о человеке, который следит за собой. В каштановых глазах теплилась сердечность, внушавшая доверие.

XI

Неожиданная и сладострастная поздняя любовь коснулась Магнуса Петершона, как весенний ветерок будит персиковый сад, измученный монотонной и опустошающей зимой, и он за ночь украшается белыми пряничными цветами. Магнус быстро понял, что связь с Иваной, которая была намного младше него, не просто мимолетное увлечение, он по-настоящему влюбился. Если случалось, что они не виделись пару дней, он сразу чувствовал себя опустошенным и тотчас после работы спешил к ней.

Его любовь была многогранной, и это его окрыляло. Одновременно Магнус любил ее и как молодую женщину, которая покорила его, и как дочь, нашедшую в нем отца и защитника. Ему не потребовалось много времени, чтобы заметить, что Ивана не прочь выпить и, вероятно, находится в зависимости от легких наркотиков. Это его потрясло, и он всеми силами старался помочь. Долго беседуя с ней, врач перебирал ее прошлое, и ему сразу же стало ясно, что причины кроются в раннем детстве: после развода родителей девочка по большей части была предоставлена сама себе. Мать работала и вела ежедневную борьбу за существование, а Ивана в поисках надежности и любви попала в плохую компанию и пошла по кривой дорожке.

Магнус, вступив в эту связь, принял на себя одновременно и роль любовника, и роль отца, и роль воспитателя.

Ивана знала, что он женат и почти вдвое старше ее, несмотря на это, она на какое-то время полностью отдалась ему. Ей было достаточно того, что он абсолютно очарован ею. Она восхищалась его знаниями, ей импонировали его внимание и авторитет, старалась не мешать ему, всегда встречала с нескрываемой радостью, страстно бросаясь в объятия, не стыдясь, показывала, как ей важна близость с ним. Сначала Ивана вела его в кровать, а потом они долго разговаривали обо всем на свете. Ее жизненным кредо было: «не стоит быть плохим, даже если ты никуда не годишься», и она его твердо придерживалась.

Не раз, замечая, что уже позднее время, она напоминала ему, что пора идти домой:

– Они для тебя важнее. Я не хочу быть причиной чьего-либо несчастья. Увидимся завтра.

С другой стороны, энергия и чувство юмора Магнуса вернули ее к жизни. Самой себе женщина признавалась, что уже давно ей не было так хорошо, как с ним. Она чувствовала себя любимой и защищенной, начала стыдиться своего наркоманского прошлого и скрывать склонность к прежним порокам. Спасаясь от зависимости от марихуаны и гашиша, по выходным она начала пить, так что пару раз Магнус заставал ее в прилично подпитом состоянии. Ивана оправдывалась, что это не страшно:

– Разве и вы, врачи, в выходные не опрокидываете пару рюмочек? Скажи, что я не права, – весело болтала она, ероша его густые с сединой волосы.

Возвращаясь к семье, Магнус всегда оставлял Иване на видном месте банкноту в пятьсот крон, покупая еду и полезные мелочи для дома, не чувствуя при этом угрызений совести. Она же, проводив его сочным поцелуем у входной двери, забрав деньги, не страдала от ощущения, что продается, потому что никогда не требовала никакой платы.

Ангелина поначалу с осторожностью относилась к доктору Петершону, пряталась за спинкой кресла, откуда выглядывал ее курносый носик, и оценивающе наблюдала за ним своими большими голубыми глазами. Он казался ей самым необычным из всех маминых знакомых. Его открытая улыбка излучала тепло, но девочка была по-детски осторожна. Когда Ивана отправляла ее играть в свою комнату, она уходила с недовольством, а потом через приоткрытую дверь вслушивалась в каждый звук, доносящийся из гостиной.

Однажды вечером Магнус принес ей большую куклу, стоило достать у нее изо рта розовую соску, она начинала плакать. С этого момента между ними установилось доверие и обоюдная симпатия. Ангелине никто раньше не дарил игрушек, не считая бабушки Марии, которая старалась как могла. А когда в другой раз она получила от Магнуса игровой набор медицинских инструментов, ее радости не было конца. Тут был и пластмассовый стетоскоп, и шприц для уколов, и термометр.

И когда Магнус ассистировал ей при осмотре расплакавшейся куклы, констатируя, что она простыла, Ангелина веселой улыбкой до ушей дала понять, что приняла его. Потом девочка так осмелела, что тащила его за руку в свою комнату поиграть в куклы или в жмурки. Было невероятно смешно наблюдать за высоким доктором, прячущимся в полумраке шкафа только для того, чтобы доставить девочке удовольствие.

– Я тебя нашла! Вот ты где! – раздавался по всей квартире Ангелинин веселый смех, похожий на звон серебряных колокольчиков. – Сейчас моя очередь прятаться, – ликовала девочка, быстро залезая под кровать.

Если бы при этом присутствовал какой-нибудь случайный наблюдатель, он бы пришел к выводу, что они втроем – очень гармоничная семья, хотя глава семьи уже староват.

Мы счастливы настолько, сколько счастья дарим другим. Магнус Петершон в эти дни был, безусловно, очень счастливым человеком. К своей семье он возвращался поздно вечером, довольный и убежденный, что жизнь прекрасна, в ожидании радости следующего дня.

– Ты мой папа? – однажды удивила его вопросом Ангелина, усевшись к нему на колени и доверительно глядя в глаза.

– Я не твой папа, но я – твой лучший друг, – ответил он, застигнутый врасплох таким вопросом, требующим утвердительного ответа.

– Нет, это не так. Ты – мамин лучший друг, а если ты с ней, я хочу, чтобы ты был моим папой, – шептала она нежно и просительно.

– Но у тебя есть папа.

– У меня нет папы. Если бы он у меня был, то он был бы сейчас с нами, а не ты. Он мне никогда ничего не покупал и вообще даже не заходит к нам, а ты мне каждый раз что-нибудь приносишь, и еду, и шоколадки, и игрушки. Поэтому ты – мой папа. Правильно?

– Ладно, я – твой папа, – ответил он и погладил ее по щеке.

Золотоволосая девочка обняла его и два раза звонко поцеловала в обе свежевыбритые щеки.

Объяснив супруге, что уезжает на трехдневный симпозиум в Лас-Пальмас и что, коль уж представилась такая возможность, возьмет пару дней в счет отпуска, чтобы там немного отдохнуть, Магнус Петершон, специалист-терапевт, спешил закончить все необходимые дела перед поездкой. Он купил билеты в разных местах салона, один – для Иваны, другой – для себя, заплатив не по карточке, а наличными, навестил мать в доме престарелых в Йонсереде, оплатил коммунальные счета, упаковал вещи, поцеловал детей и наконец-то выбрался из дома. Несмотря на то что поначалу он отказывался, оправдываясь, что проще вызвать такси, все-таки согласился с настойчивыми увещеваниями супруги, которая сама отвезла его в аэропорт. Он заранее договорился с Иваной, чтобы ради предосторожности она не подходила к нему в аэропорту во время проверки билетов, что они встретятся после прохождения паспортного контроля. Ивана уже была в паре шагов от стойки приема багажа, когда он занял место в соседнем ряду беззаботных путешественников. Сдав вещи, Ивана заметила, как он привычно разговаривает с супругой, оперевшейся на его локоть. Ивана измерила ее оценивающим взглядом, свойственным женщинам, и сделала заключение: «Она намного старше меня, хотя выглядит исключительно. Если бы я захотела и если бы Магнус не был вдвое старше меня, у нее не осталось бы никаких шансов. Коза! Убаюканная финансовой стабильностью, которую он предоставил, она не допускает и мысли, что ничего для него не значит. Если бы это было не так, он не стал бы ухаживать за мною. Бесстыдно обманывает ее с невинной улыбкой на лице. Все мужчины одинаковые, поэтому ими надо пользоваться!»